Злые ветры Запада - Дмитрий Манасыпов

Марк шел вперед, не смотря по сторонам. «Лакрима», тяжело лежавшая на плече, звенела металлом от холода, старавшегося сковать ее. Серебро светилось узкими кромками и острыми хвостиками букв, сплетающихся с узорами лезвий наконечника-распятия. Алый Ворон ждала поодаль, единственное яркое пятно посреди белой холодной пустоты.

Туман уходил, драными лохмотьями верхнего слоя поднимаясь к потолку и опадая снежно-алмазным крошевом вниз. Его место занимали желающие убить людей, незвано пришедших в их дом.

Дуайт остановился, оглядываясь.

– Я расстроена, – заявила Изабель, – нас должны встречать легионом демонов. А тут нет и полсотни чертовых грязных уродов.

– Неуважение к врагу… это плохо, – хмыкнул Дуайт, поднимая «упокойник», – но тут соглашусь.

Широкий и низкий бугай, смахивающий на очеловеченного броненосца, выступил из-за ледяной колонны. Втянул голову в плечи, присел, становясь еще кряжистее. Пластины, светлые и глянцево блестящие, зашелестели, вжимаясь и плотнее смыкаясь. Бугай зарокотал, хрустнув окостеневшими кулачищами. Но бой начал не он.

Мойра явилась сверху. Как она смогла незаметно и неслышно прокрасться по смыкающимся куполом стенам… Дуайт не знал. Похожая на паука и такая же быстрая, Гончая, безумно быстро перебирая руками и ногами, прокатилась по камню. Не замирая и не группируясь, сразу, прыжком оказалась внизу. И уже в полете выхватила из-за спины две выгнутых длинных косы, насаженных на короткие рукояти.

На кого она упала и чья кровь тут же окрасила лед колонн, Дуайт уже не видел. Броненосец ринулся вперед, потрясающе легко передвигая так и мелькающими ногами-тумбами. И метил, надо же, именно на Дуайта. Почему? Возможно, из-за не понравившихся моко на его лице. Возможно, из-за плохого настроения с утра. Или, куда вероятнее, из-за пуль «упокойника», выбивших чечетку по пластинам груди и плеч.

Огочи, парочка вездесущих ллос, пусть и странноватых, иссиня-черных, несколько замедленных упорных тварей, скроенных из чего попало. Алый Ворон не казалась всемогущей. Восстановить силы и своих бойцов после братьев Марка, бившихся с ней не так давно, ведьма точно не смогла. Предел сил есть у каждого… наверное.

Лед, трещавший под живым броневиком, летящим на Дуайта, разлетался брызгающимися волнами. Магазин опустел наполовину, но здоровяка это не остановило. Почти. Если только самую малость. Ровно настолько, чтобы успеть откатиться в сторону, когда топочущая дрянь оказалась слишком рядом.

Длинный ребристый осколок задел лицо, прорезав от виска к подбородку. Обжег холодом, но тут же пришло привычное тепло выступившей крови. Не зацепило лоб или глаз, так уже хорошо. Не помешает стрелять.

Броненосец вздрогнул, останавливаясь. Дуайт поймал его на развороте. Как ни получай подарки Козлоногого, они все равно дрянные. Сзади, чуть выше крестца, пластины смыкались не так плотно, выглядели тоньше остальных. Слабое место? Самое лучшее для сорок четвертого. Даже если осталось всего пять выстрелов. Их хватит.

Приклад вздрагивал, ударяя в плечо. Кожаный тыльник смягчал отдачу, и без того привычную. Данг! Данг! Да-да-данг! Пять оставшихся шершней прожужжали, долетая и впиваясь в прячущуюся под наросшей броней податливую мякоть дьявольского дитяти. Разрывали, разбрызгивая густую темную кровь, грызли плотное мясо, рвались к потрохам и костям. Кто-то из них смог. Тварь повело в сторону, заваливая на разом обмякшие ноги, державшие мощный корпус только за счет напряженных мускулов.

Небольшая голова показалась над плечами, разворачиваясь к убийце. Изабель броненосец не заметил. Черный хвост волос только мелькнул, когда любимая женщина Дуайта оказалась рядом. Ствол «шарпа» хрустнул ломающимися клыками, грохнул в пасти. Пластина на затылке брызнула крошевом, смешиваясь с багровым и липким. «Шарп» выстрелил еще раз. В сторону Дуайта.

Пуля обожгла самую макушку, мягко поцеловав кого-то за спиной. По ней же, почти проткнув кожу куртки, скрипнуло острым. Дуайт упал, переворачиваясь, выкидывая опустевший магазин и доставая второй барабан. Очередь трех выгнутых коробок, ждущих своего часа в подсумке, придет скоро. Если судить по творящемуся вокруг.

Чертова черная ллос визжала, брызгая кровью из развороченной груди. Он добил ее, уклонившись от судорог лап-копий, тянущихся к человеку на камнях. «Упокойник» зарокотал, срезав трех огочи, почти успевших на помощь упавшему. Изабель уже оказалась далеко сбоку, пригибаясь, бежала вперед. Стоило поторопиться за ней.

Хавьер, прячась за густо торчащими ледяными колоннами, старательно двигался за командором. Усатый даже издали казался целым. Плотный увалень обманывал многих своей ленивой неповоротливостью. И многие, включая визжащую толпу рядом с ним, постоянно попадались на эту уловку. Как и сейчас. «Бульдог» огрызался экономно, пуская по два-три выстрела в каждого, желающего попробовать мексиканца на вкус.

А позади, старательно уничтожая всех опоздавших, чертовым взбесившимся призраком летала Мойра. И Дуайт практически не успевал за ней взглядом.

Серпы сливались в молнию, кружились дисками циркулярной пилы. Диск касался плеча, руки, шеи, ребер, бедер, паха… Кровь, всплеск, отлетающий кусок только что яростно орущего живого существа, еще не осознающего своей смерти.

Бледное паучье тело двигалось рывками, перетекая каплей горячего олова. Лишь мелькали два раскаленных сияющих диска, хрустели в невыносимом напряжении мускулы и суставы существа, недавно разносящего пиво и виски под маской смешливой красотки. Гончая была страшна. Страшна так, что Дуайт не смог бы описать.

Мойра стала размазанной, быстрой и бледной Смертью.

А потом Дуайт увидел Марка…

«Лакрима» уже не пела свою звонкую песню. Не писала слова Истинного Завета сталью по плоти. Песня распятия, ставшего оружием, закончилась. Красиво и навсегда. Сила Алого Ворона, ледяная и беспощадная, оказалась еще и коварной.

Марк закончил со второй ллос, оставив перед собой что-то, напоминающее огромную котлету для бургера. «Лакрима», свистнув в «мельнице», оказалась прямо у него за спиной. Алый Ворон шагнула вперед, сомкнув ладони в белой короткой вспышке.

Оно напоминало дыхание. Длинное белое облачко, протянувшееся от сомкнутых рук к командору. Живое, льдистое даже в своей невесомости, опасное и жаждущее человеческого тепла.

Как Марк понял, как успел повернуть голову? И успел опустить, пересекая путь странной белоснежной смерти наконечником своего оружия? Но он успел.

Ледяная белизна коснулась металла, растеклась по серебру паутиной, рассыпалась ломаным узором. Хрустнуло, звонко запело высоким, почти человеческим плачем. И «Лакрима», копье-распятие, разлетелось на сотню осколков, вспыхнувших голубыми огоньками от холодных ведьминых огней.

Ведьма улыбнулась, на глазах окутавшись бегущими по ней прозрачными искрящимися змейками, видя, что командор не сможет дотянуться до пояса с «кольтом». Шагнула вперед, разведя пальцы, к которым потекли наливающиеся ледяным сиянием всполохи.