Лес видений - Павлина Морозова

Марья Моревна переставила таз подальше от стола, вернулась и снова присела.

– Раз уж гостья моя накормлена, теперь можно и разговоры разговаривать. Давненько меня не навещали, душа требует историй душещипательных, о любви неземной и о разлуке томительной. Давай, девица красна, как тебя величают-то? – Поведай мне о печали, что привела тебя сюда раньше срока.

Кокошник Марьи переливался всеми оттенками самоцветных камней и сам испускал свет не хуже звёздочек, лапушек-деточек, которых мать не отпускает гулять далеко. Мать-земля тоже не отпускает своих детушек гулять далеко, потому что они могут случайно попасть на небо. Но за всеми не уследишь, и появление Немилы в тридесятом – живейшее тому подтверждение.

Немила начала рассказывать свою историю, и поняла, что делает это уже ровно в третий раз. Деталь вроде бы и незаметная, но существенная.

В этот раз она уже не сбивалась и не краснела, как с Ягой, не была тороплива и растеряна, как с Сестрицей-лисой. Она была спокойна, её речь текла плавно, и все трое слушателей, включая сомика, ни словом, ни предательским шевелением тела не отвлекали её от повествования.

На этот раз Немила посчитала важным начать не с цветка, не с батюшкиной отлучки, а с того дня, когда всему свету стало известно, что царевич всея Лыбедского царства внезапно и безо всякой на то причины сгинул недалеко от дремучего леса.

«А они ведь друг другу родня» – подумала Немила, следя за Марьей и ожидая, что вот-вот дрогнет губа, или зажмурятся глаза, или поднимется грудь, чтобы с шумом исторгнуть воздух. Однако, у изваяния и то вид был бы поживее, чем у хозяйки терема.

Немила закончила свой рассказ и перевела дух, попутно вспоминая, не забыла ли чего упомянуть.

Марья хлопнула в ладоши, засмеялась прежним смехом, который очень оживил её всю, и выдала похвалу:

– Благодарствую! Я получила гораздо больше, чем рассчитывала, и не пришлось ничего из тебя вытягивать. А насчёт клубочка не переживай, не так уж он и важен. И без него тебя отсюда выпустят вместе с суженым, уж я об этом позабочусь.

Белые ручки сняли с плеча голубя. Маленькие, похожие на бутон северной розы губы что-то шепнули, поцеловали хохлистую головку. Белый комок перьев спорхнул с рук. Зашлёпали о воздух крылья, упитанная голубиная тушка уверенно юркнула в темноту. Снова всё стихло.

– Полагаю, настала моя очередь развлечь гостью? Могу спеть, могу станцевать, могу сыграть на инструменте. Но это, – ах! – так скучно, когда можно просто поговорить по душам. Согласна?

Марья встала со скамьи, вновь подошла к тазу, из которого виднелся сомов хвост, откуда-то достала две маленькие чарочки и поочерёдно зачерпнула.

Вернувшись, она поставила одну чарочку перед собой, другую подвинула Немиле.

– Пей! Да не брезгуй, она совсем не отдаёт рыбой! – воскликнула Марья и махом выпила свою воду.

Блеск каменьев на миг перекинулся к потолку, а потом принялся с удвоенной силой слепить Немилу.

– Пей! Залпом! – подбадривала Марья, и ничего не оставалось иного, как поднести чарку ко рту и постараться сохранить столь же невозмутимый вид, как хозяйка застолья.

Вытянув губы дудочкой, она выпила водицу, выпучила глаза и выдохнула:

– О-о-о…

– Я смогла тебя удивить, не так ли? – хихикнула Марья. – Плоть у него мягка, а когда вода проходит сквозь жабры, то превращается в сладкий и полезный нектар, который защищает от всякой хвори. Здесь, с тридесятом, для такой как ты, всё – и воздух, и вода, и еда – что отрава, которая медленно, но ощутимо изменяет и тело, и дух. Теперь можешь быть спокойна, ничего с тобой не случится, даже если водицы мёртвой случайно хлебнёшь или, скажем, руку али ногу опустишь. Но сама лезть в воду не вздумай, купаться не смей, если вброд будешь переходить, то вода не должна быть выше колена. Запомнила?

Марья подняла вверх палец и повторила:

– Иначе даже сомовый эликсир станет бессильным. Мёртвая вода протекает через всё тридесятое царство и имеет цвет прозрачный, искристый. Не раз и не два поманит тебя к ручью, речушке или даже озерцу, но будь тверда. Своим царским указом запрещаю тебе, Немила, есть и пить, пока не вернёшься ты домой. Поняла меня? Вот и ладненько. Тогда о другом побеседуем, пока не вернулась моя птичка-невеличка и не привела с собой ещё одного гостя. Хочешь услышать историю о молодой царевне, которая однажды, гуляя по склонам зелёных холмов, зашла под сень деревьев и нашла кроху, брошенного родителями?

Немила не нашлась что ответить и пожала плечами. Сердце говорило ей: «Окстись, какие истории, ты уже два раза упустила суженого из своих рук!», разум же шептал: «Сделай Марье одолжение, выслушай её, а она тебе взамен укажет верный путь к царевичу». И тот же разум добавлял: «Ты же хочешь услышать историю. Тебе нравится здесь сидеть, тебе нравится компания Марьи Моревны. Рядом с ней тебе спокойно».

Моревна сочла неопределённый жест Немилы удовлетворительным и начала поведовать свою историю. И Немила узнала эту историю, поняла, что уже слышала её, но в несколько ином виде. История эта переплеталась с историей Ворона, но в то же время была другая, более насыщенная подробностями о той жизни в стенах царского терема, что осталась вне Воронова взора.

Вот что когда-то довелось Немиле услышать про Марью, царевну, которая так и не стала царицей:

Жил-был царь, что рано сел на царствование. Несмотря на свой юный возраст правил он мудро, твёрдо, и народ относился к нему не просто с любовью, а с благоговением, называя отцом. Говорят, именно от этого царя повелось прозвище царь-батюшка как символ неиссякаемой веры в силу и благоразумие правителя. Однако, его противником стала собственная сестра, в насмешку прозванная царь-девицей за тяжёлый нрав и постоянное желание оспаривать каждое слово царя. Она вмешивалась в политику, давала множество советов, никакой кротости в её нраве не было и в помине. Но царь не зря был мудрый, он делал вид, что прислушиваться, и до поры до времени царь-девице подыгрывал. Вместе с этим давно задумывался царь, как помириться с соседями, и наконец придумал. Порешил он так: самому жениться на Щековской царевне, а сестру свою выдать за Хоривского молодого и удалого царя, что совсем недавно взошёл на трон и не успел обзавестись семьёй. Царю казалось, что он все хорошо придумал, он даже съездил лично в стольный град Хоривского царства и убедился, что молодой царь сможет выдерживать непростой нрав будущей супруги. Договорившись обо всём, царь-батюшка стал готовить пышную двойную свадьбу. Но не успели молодые пожениться, потому что накануне свадьбы бедная сестричка царя легла в постель и не проснулась. Никто не знал, почему так вышло, да только царь-батюшка, говорят, за всю жизнь до конца не оправился от горя и до самого конца пытался выяснить, что за хворь унесла жизнь сестры. Правил царь по-прежнему мудро, но обещания жениться на Щековской царевне не сдержал, а потому отношения с соседями так и не наладились.

Теперь настала пора услышать Марьину историю, которую она самолично поведала, начиная от того момента, как на склоне холма под деревом обнаружила крошечного беспомощного птенца: