Смерть дня - Кэти Райх

– Что именно?

– Сама подумай. Не все культы имеют религиозные начала. Подобное мнение возникло, потому что в шестидесятые – семидесятые годы многие секты регистрировались как церкви, чтобы не платить налоги. Культы появляются в разных формах и размерах, обещают разные блага. Здоровье. Свержение правительства. Путешествие в открытый космос. Бессмертие.

– Я все-таки не могу понять, как здравомыслящий человек может попасться на такую чушь.

– Ты не права, – покачал он головой. – Туда попадают не только маргиналы. По некоторым подсчетам, примерно две трети членов происходят из нормальных семей и до вступления в группу демонстрируют приемлемое поведение.

Я посмотрела на крошечный коврик навахо под ногами. Снова зазвенел тревожный звоночек. Что такое? Почему я никак не могу его уловить?

– Ты в своем исследовании выяснил, почему люди ищут подобные культы?

– А они и не ищут. Секты сами их находят. И, как я уже сказал, лидеры умеют быть невероятно милыми и убедительными.

Дом Оуэнс подходил под описание. Кто он? Идеолог, навязывающий свои прихоти уступчивым последователям? Или просто проповедник здорового образа жизни, выращивающий настоящие масляные бобы?

И снова мне вспомнилась Дейзи Жанно. Права ли она? Может, действительно люди слишком боятся поклонников сатаны и проповедников Судного дня?

– Сколько культов существует в Штатах? – спросила я.

– Если опираться на твое определение, – он ухмыльнулся и развел руками, – где-то от трех до пяти тысяч.

– Ты шутишь.

– Одна моя коллега подсчитала, что за последние два десятка лет более двадцати миллионов человек имели какое-то отношение к культам. Она уверена, что в любое время наберется от двух до пяти миллионов членов таких групп.

– И ты с ней согласен? – поразилась я.

– Трудно сказать. Некоторые секты раздувают свою численность, записывая в члены каждого, кто когда-либо посещал их собрания или наводил справки. Другие поддерживают секретность и стараются как можно меньше высовываться. Полиция обнаруживает некоторых из них только косвенно: если появляется проблема или если член группы уходит и подает жалобу. Маленькие секты найти особенно трудно.

– Ты когда-нибудь слышал о Доме Оуэнсе?

Он покачал головой.

– Как называется его группа?

– Никак.

В другом конце коридора ожил принтер.

– Отслеживает ли полиция какие-нибудь организации в Каролине?

– Это не моя область, Темпе. Я социолог. Могу рассказать, как группы действуют, но кто сейчас на плаву? Могу поискать, если тебе нужно.

– Я просто не понимаю, Ред. Почему люди такие легковерные?

– Приятно думать, что ты принадлежишь к элите. К избранным. Многие культы учат последователей, что только они посвящены в тайну, а остальные выпали за борт, не имеют значения. Очень действенный метод.

– Ред, а секты опасны?

– Большинство – нет. Но есть исключения. "Джонстаун", "Вако", "Небесные Врата" и "Орден Храма Солнца". Их члены явно не процветали. Помнишь секту "Раджниш"? Они попытались отравить воду в каком-то городке Орегона и угрожали чиновникам графства. А "Синанон"? Сии добропорядочные граждане подложили бомбу в почтовый ящик юриста, который вел против них судебное дело. Парень еле выжил.

Я смутно припомнила тот случай.

– А маленькие группы? С меньшим количеством последователей?

– Почти все безвредные, но есть организованные и потенциально опасные. Я знаю только одну-две, которые перешли черту в последние годы. Они имеют к тебе какое-то отношение?

– Да. Нет. Не знаю.

Я отдирала заусеницу на большом пальце. Он замешкался.

– Дело в Кэти?

– Что?

– Кэти связалась с...

– О нет, ничего подобного. Правда. Дело во мне. Я наткнулась на одну коммуну в Бофорте, и она заставила меня призадуматься.

Из-под ногтя потекла кровь.

– Дом Оуэнс.

Я кивнула.

– Мы не всегда видим то, что есть на самом деле.

– Да.

– Могу поспрашивать, если хочешь.

– Спасибо.

– Бинт не нужен?

Я опустила руки и встала.

– Нет, спасибо. Не буду тебя задерживать. Ты мне очень помог.

– Будут еще вопросы, ты знаешь, где меня найти.

* * *

В кабинете я сидела и наблюдала, как удлиняются тени, разум все еще терзало ощущение несформировавшейся мысли. В здании царила вечерняя тишина.

Может, дело в Дейзи Жанно? Я забыла спросить Реда, знает ли он ее. Это?

Нет.

Что так настойчиво взывает ко мне из лабиринта нервных сплетений? Почему я не могу вытащить это на поверхность? Какую связь видит мое подсознание?

Взгляд упал на скромную коллекцию детективных романов, которыми я обменивалась с коллегами. Как называют такое состояние авторы? "Если бы я знал". Вот в чем дело? Из-за того, что я не могу прочитать подсознательное сообщение, приближается трагедия?

Какая трагедия? Еще одна смерть в Квебеке? Новые убийства в Бофорте? Что-то с Катрин? Новое нападение на меня, но с более серьезными последствиями? Где-то надрывался телефон, потом резко замолчал, вмешалась служба сообщений. Тишина. Я снова набрала номер Пита. Нет ответа. Наверное, снова в командировке. Какая разница. Птенчик не у него.

Я встала и принялась складывать бумаги, перебирать распечатки, расставлять на полке книги. Я знала, что бегу от самой себя, но не могла остановиться. Только бы не идти домой. Десять минут бесполезных движений. "Не думай".

– О Боже, Птенчик!

Я кинула копию "Экологии бабуинов" на стол и упала в кресло.

– Почему ты оказался именно там? Мне так жаль. Боже, как мне жаль, Птенчик!

Я уронила голову на бумаги и разрыдалась.

Четверг прошел обманчиво спокойно.

Утром меня ожидали два сюрприза. Звонки в страховую компанию оказались успешными. Оба ремонтных мастера, которых я вызывала, были свободны и готовы начать работу немедленно.

Днем я проводила занятия, просматривала компьютерную томографию к конференции по физической антропологии. Вечером Рон Гиллман сообщил, что бригада на месте преступления не обнаружила ничего примечательного среди мусора на моей кухне. Другого я и не ожидала. Он попросил патруль приглядывать за моим домом.

Еще звонил Сэм. Ничего нового, только он все больше убеждается, что тела на его остров подбросили наркоторговцы. Сэм принял это как личный вызов, откопал старое ружье двенадцатого калибра и запихал под койку на полевой станции.