Число зверя - Йорг Кастнер

– Но зачем они это сделали и зачем заклеймили свои жертвы числом дьявола?

– Анфузо слишком глубоко копнул в своем архиве и слишком много узнал о Сорелли и нашем юном друге, который называет себя Паулем Кадрелем. Мы узнали всю правду именно от Анфузо. Даже если он и не принадлежал к нашему маленькому союзу, он был на нашей стороне. Но Анфузо был стар и не мог держать рот на замке. Сыновья Старика узнали, что он стал опасен для них, и поэтому его устранили. В случае с Антонией Мерино и ее дочерью все дело, пожалуй, в рукописи Фраттари. Почему девочку до сих пор не освободили, я не знаю. Вероятно, похитители хотят иметь в своем распоряжении средство давления на все случаи жизни. Редактор, скорее всего, умерла от разрыва сердца, вызванного волнением, но они привезли труп к стенам Ватикана и изуродовали ее числом зверя, как заклеймили и Анфузо, чтобы дискредитировать моих братьев и меня. Разве мы можем заявлять о себе как о борцах со Злом, если невинные люди были помечены тем же знаком, который мы поставили на Сорелли, Ожидаемом? Если бы мы, как изначально планировалось, открылись общественности, нас сразу бы стали преследовать как банду кровавых убийц. Хитрый план, поистине дьявольский!

– По крайней мере, ваш план потерпел неудачу, Финчер, – заметила Клаудия. – Будете ли вы размышлять над этим в тюрьме или в психиатрической клинике, решит суд.

– Моя судьба значения не имеет. Единственное, что действительно важно, это остановить Сыновей Старика!

– Настоящая могила Петра хорошо охраняется, – объяснил ему генерал ордена. – Заговорщики никогда не смогут ее захватить.

– Вы слишком уверены в себе, преподобный генерал! – набросился на него Финчер. – Это всегда было вашей ошибкой. На генеральной конгрегации вы собирались объявить Сорелли своим наследником. Тогда сам Ожидаемый возглавил бы Общество Иисуса, а значит, Сыновья Старика обрели бы власть над настоящей могилой Петра. Мы просто вынуждены были действовать!

Гавальда окинул своего генерального секретаря взглядом, полным непонимания и скорби.

– Если вы считали Ренато Сорелли предводителем заговорщиков, Дэвид, почему вы не поговорили об этом со мной? Зачем нужно было убивать его?

– Потому что вы, с вашей преувеличенной осторожностью, не поверили бы мне, преподобный генерал. Вероятно, вы даже взяли бы под защиту своего любимца Сорелли. По крайней мере, вы не сделали бы выводов. Но нужно было действовать, и я вынужден был принять необходимые меры.

– А что дальше? – спросил Пауль. – Может, я следующий в вашем списке?

Финчер сочувственно посмотрел на него.

– Зло еще не овладело вами, Пауль. Но это только вопрос времени, пока Сыновья Старика не захватили вас. Я ждал и надеялся, что ваши усердные поиски выманят заговорщиков из тени. Естественно, вы должны умереть, Пауль, это вам должно быть ясно. Если я больше не смогу убить вас, мои братья позаботятся об этом. Но вы умный человек и, надеюсь, сами свершите то, что должно!

У Пауля перехватило дух: это было приглашение к самоубийству. Он был рассержен и в то же время потрясен, однако не находил в себе сил, чтобы возразить. Слишком многое на него свалилось, и ему нужно было это осознать.

– Если уж вы сами заговорили о своих так называемых братьях, которых я предпочла бы скорее именовать сообщниками, то их список очень облегчил бы работу полиции, – сказала Клаудия.

– Уже скоро, когда я буду стоять перед наивысшим судией, я буду отвечать за многое, но определенно не за то, что предал своих братьев.

– Перед наивысшим судией? – переспросил Мартин. – На что вы намекаете, отец Финчер?

Финчер улыбнулся, но улыбка его была печальной.

– Только на то, что я совершаю свое последнее прегрешение. – И он повторил, обращаясь к Паулю: – Свершите то, что должно!

Его челюсть сделала резкое движение, Финчер будто застыл на мгновение, а затем судорожно рванулся вперед и выпал из кресла. Его грузное тело с глухим звуком упало на ковер, вздрогнуло еще пару раз и наконец осталось неподвижно лежать у их ног.

Клаудия вскочила, склонилась над ним и бегло осмотрела.

– Он мертв. Цианистый калий. Был спрятан в капсуле, которую он раскусил, возможно, в зубном протезе.

Пауль тихо сидел в своем кресле и пристально смотрел на труп Финчера. Почему смерть генерального секретаря его не взволновала? Вероятно, потому, что Финчер был прича-стен к смерти его отца. А может, еще и потому, что на фоне того, что Пауль узнал о себе за несколько прошедших минут, все другое оказалось не важным.

Все происходящее он воспринимал как сквозь туман. Взволнованные голоса, кто-то звонил, вызывал врача «скорой помощи». Это был голос женщины, голос Клаудии. Зачем она вызывает врача, если Финчер мертв? Наверное, таковы формальности, бюрократия.

Пауль не мог думать ни о чем другом, кроме слов Финчера. Все, кажется, совпадало, но он не хотел верить в это. Должен же существовать способ доказать обратное. Но кто сумеет помочь ему в этом?

– Ты плохо выглядишь, Пауль, ты очень бледен. Как ты себя чувствуешь?

Клаудия стояла рядом с его креслом и озабоченно смотрела на него. Она беспокоилась о нем, но теперь это ему не поможет. Ему нужно не сочувствие, а уверенность.

– Фраттари должен помочь нам, – заявил Пауль. – Он многое знает о катакомбах, возможно, также и то, чего не знал Финчер. Он, наверное, сможет доказать, что я – не сын дьявола!

– Врачи осмотрят его, как только это будет возможно. Капитан Корридони и доктор Витетти будут держать нас в курсе.

– Ему не нужны никакие врачи, во всяком случае, не в первую очередь. Сначала нужно изгнать из него демона!

Клаудия покачала головой.

– Ты знаешь, что я думаю об этом. Сегодня я выслушала достаточно невероятных историй. Пожалуйста, Пауль, избавь меня от этих разговоров о демонах и экзорцистах!

Внезапно Пауль улыбнулся.

– Конечно, Клаудия, прости. Я просто немного взволнован.

Пауль с трудом верил в свою удачу. Сначала он обнаружил в больничном коридоре инвалидную коляску, которую использовали для транспортировки пациентов, страдающих болезнями ног, а затем увидел, что у палаты Альчиде Фраттари сидит тот же самый карабинер, что и во время его первого визита. Пауль лихорадочно вспоминал фамилию молодого человека. Как у этого старого режиссера дешевых фильмов, Ардженто? Нет. Карабинер оторвался от своего журнала и посмотрел на Пауля. И тут наконец он вспомнил фамилию. Он энергично приблизился к молодому карабинеру, толкая перед собой пустую инвалидную коляску.

– Виоп giorno, signer Fulci.[15]Ночное дежурство прошло спокойно?