Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда - Ручир Шарма

Отрасли, которые в годы апартеида и президентства Питера Боты принадлежали государству, теперь контролирует АНК, но управление ими по-прежнему неэффективно. Телефонная компания Telkom принадлежит государству; стоит ли удивляться, что только 14 процентов жителей ЮАР имеют сегодня доступ к интернету. То же самое можно сказать и о государственном поставщике электроэнергии Eskom, из-за отвратительной работы которого население постоянно страдает от веерных отключений электроэнергии. А железнодорожная сеть находится в ведении Transnet, которая вот уже пять лет ведет переговоры с частными партнерами, чтобы устранить основные «узкие места» в системе, мешающие ЮАР увеличивать экспорт железной руды даже в периоды пикового повышения спроса на этот продукт в годы глобальных экономических бумов.

Именно государственной собственностью объясняется и то, что у национального флагмана авиаперевозок South African Airways практически нет конкурентов и почему невозможно купить дешевые авиабилеты в Южную Африку, что сильно мешает развитию туризма в стране и реализации других бизнес-возможностей. Новаторство по-южноафрикански – если это можно так назвать, – нередко заключается в том, что талантливый предприниматель находит лазейки, чтобы обойти нелепости здешней системы. Тут есть, например, венчурная компания, предлагающая другим компаниям услуги прямого подключения к национальным сетям электроснабжения, что позволяет им избежать высоких цен и отвратительного качества обслуживания, предлагаемого местными государственными посредниками. Все это означает возврат не только к некоторым принципам социализма, к которым в свое время прибегли победители апартеида, но и к более жестко регулируемому капитализму стиля 1970-х, который практиковал сам режим апартеида.

Государство очень неплохо справляется с масштабными проектами – например, футбольный турнир «Кубок мира», проведенный в ЮАР в 2010 году, стал, по всеобщему мнению, большим успехом и был проведен на уровне мировых стандартов, – но граждане страны все чаще жалуются на отвратительное качество основных услуг. В частности, многие чернокожие южноафриканцы ежедневно испытывают унижение из-за нелепо длинных поездок на работу и обратно, из-за постоянных отключений воды и электроэнергии, из-за ужасно медленного интернета, а то и из-за полного отсутствия подключения к нему.

Апартеид оставил ЮАР в наследство относительно закрытую и защищенную экономическую систему. Ситуация тут немного напоминает Мексику: во многих отраслях, включая финансы, розничную торговлю и СМИ, доминируют олигополии, которые получают очень большую прибыль и имеют достаточно средств для агрессивной экспансии в недостаточно охваченные регионы страны.

За годы апартеида в ЮАР сложилась одна из самых неустойчивых форм капитализма на всем земном шаре, которая характеризуется быстрым ростом курсов, чреватых последующим падением. До 1971 года экономика всего мира пользовалась золотым стандартом, обеспечивая южноафриканские золотодобывающие компании огромным глобальным рынком. Фиксированная цена на золото создала надежный экономический фундамент для системы апартеида. А когда эпоха золотого стандарта закончилась, цены на него начали сильно колебаться, что привело к нарушению торгового баланса страны и крайне негативно сказалось на стоимости национальной валюты, ранда. Но к тому времени золотодобывающие конгломераты стали настолько влиятельными, что, как только перспективы отрасли начинали казаться менее радужными, они тут же начинали скупать другие направления экономики. В итоге к концу 1980-х большая пятерка южноафриканских конгломератов – Anglo, Sanlam, Mutual, Liberty и Rembrandt – контролировала 90 процентов фондового рынка. И в последующие годы, по словам Алана Хирша, бывшего главного советника президента по экономическим вопросам и автора вышедшей в 2005 году книги «Сезон надежды: экономические реформы при Манделе и Мбеки» (Season of Hope: economic reform under Mandela and Mbeki), правительство «смотрело в другую сторону, а конкуренция тем временем слабла».

В середине 1980-х международное сообщество ввело в отношении апартеида более жесткие санкции, и правительство Боты еще больше замкнуло страну на самой себе. Ко времени, когда режим окончательно рухнул, южноафриканское бизнес-сообщество было практически полностью изолировано от реалий глобального рынка. АНК предприняла некоторые попытки разрушить власть монополий, однако после 1998 года, когда доля топ-пятерки южноафриканских конгломератов в фондовом рынке страны снизилась до минимальных 55 процентов, этот показатель опять начал быстро расти.

Сегодня эти компании частного сектора находятся под протекторатом государства, однако ими очень хорошо управляют (опять большое сходство с Мексикой), и они являются источником всех без исключения экономических успехов ЮАР на глобальном рынке. Надо сказать, в Южной Африке самый развитый финансовый рынок среди всех развивающихся стран (по оценке Всемирного экономического форума он находится на пятом месте по уровню сложности развития), но деньги в основной массе «заперты» дома. Таково мрачное наследие жесткого контроля над движением капиталов, осуществлявшегося режимом апартеида с целью предотвращения массового оттока денег из страны. Начиная с 1990-х ситуация постепенно меняется, но запасы внутренних сбережений по-прежнему огромны. Сейчас под управлением местных страховых, пенсионных и взаимных фондов находятся активы стоимостью 750 миллиардов долларов – сумма, в два раза превышающая ВВП страны, из чего следует, что в экономике ЮАР накоплено поистине огромное богатство.

К несчастью, режим апартеида был настолько непреклонен в своих намерениях всячески подавлять черное население, что отказывался использовать хотя бы часть этих легкодоступных денег на его нужды, в итоге все национальные системы, от школьного образования до водопроводной системы, пришли в весьма плачевное состояние. Такими они остаются и поныне, ибо южноафриканский бизнес не слишком активно инвестирует средства в отечественный рынок, и доля основного капитала, в частности вложений в тяжелую технику и заводское оборудование, от ВВП неуклонно снижается. Это одна из причин, по которым снижается и производительность труда в стране.

Иными словами, сегодня ЮАР представляет собой развитый рынок, завернутый внутрь развивающегося. Большинство белых семей имеют по две машины, и общее соотношение числа автомобилей к количеству жителей страны достаточно высоко, 109 на тысячу человек, но среди чернокожего населения ситуация несравненно хуже. По сути, если убрать автомобили, принадлежащие белым южноафриканцам, это соотношение, скорее всего, будет приблизительно таким же, как в Индии, хотя средний уровень дохода в ЮАР в пять раз выше. Объем средств, управляемых пенсионными фондами страны, тоже очень велик – больше 7200 долларов на одного человека (сравните с показателем в России в 267 долларов), – но эти деньги тоже в основном сосредоточены на счетах белого населения. Такая концентрация богатства в руках явного меньшинства может привести к тому, что главная тема дебатов в ЮАР скоро поменяется, и вместо способов увеличения экономического пирога тут будут обсуждать в основном его перераспределение.