Чужая свадьба - Конни Брокуэй

Но этого шанса не было.

Летти знала о лжи намного больше, чем каждый из них. Ложь должна быть простой, и о ней должны знать как можно меньше людей. А в зале присутствовало около пятидесяти человек.

Она встала и ясно и убедительно заявила об этом, объяснив, что лгать не имеет смысла.

Аттикус вежливо выслушал, как мисс Поттс объясняет все безумие их затеи, и так же вежливо подождал, пока она сядет.

— Хотя тревога мисс Поттс, безусловно, делает ей честь… — Летти чуть не застонала. Они не должны были так настойчиво приписывать ей качества, которыми она не обладала. — Она не понимает, что значит общество.

Вот это было уже грубо! Летти собралась подняться и уйти, но суровый взгляд Эллиота заставил ее с тихим ворчаньем опуститься на место.

— Вероятность того, что кто-то из нас будет вести долгие разговоры с друзьями и родственниками маркиза Кот-тона, у нас ничтожно мала. За исключением Пола и Кэтрин, конечно. — Он кивнул в сторону Бантингов. — Большинство из нас вообще не будут разговаривать с ними. Нам надо всего лишь утратить дар речи на несколько дней, всего на несколько минут вздень. Осмеливаюсь думать, что мы с этим справимся.

— Конечно, справимся! — воскликнул Пол Бантинг. Но Аттикус прекрасно знал, кого можно считать друзьями Летти и кого врагами.

— А что думаете вы, Кэтрин? — спросил он, глядя в глаза миссис Бантинг. — Можем мы помолчать ради Анжелы?

Та почувствовала себя как кролик в капкане. Но ничем не выдала борьбы, происходившей в ее душе. Она натянуто улыбнулась.

— О, конечно, можем, — отчетливо произнесла она и так же четко добавила:

— Ради Анжелы мы сделаем все.

К ней присоединились другие заявления о согласии, и скоро весь зал поддержал принятое решение. Аттикус повернулся к Эллиоту, сидевшему с мрачным и задумчивым видом.

— Так как же, Эллиот? — тихо спросил он. — Что же будет? Мисс Поттс арестована?

Эллиот поднялся. Летти задрожала под его взглядом. Она боялась, что он отпустит ее, но не меньше боялась и обратного. Она стоя ждала его решения.

— Мисс Поттс, вы свободны и можете идти.

Не пытайтесь сделать из трагедии мюзикл.

В комнату, где обычно завтракали Марчи, ворвалась Мэри — с выпученными глазами, в съехавшем набок чепце:

— Она уезжает в Лондон дневным поездом! Эллиот поднялся из-за стола.

— Хэм привез меня сюда, но вам лучше поторопиться, если хотите остановить ее, сэр Эллиот, сэр…

— Отец, позвони, пожалуйста, чтобы пришла миссис Нине и принесла стакан воды для Мэри.

Аттикус протянул руку к звонку, но Мэри затрясла головой:

— Очень вам благодарна, сэр, но со мной все в порядке, только дайте мне отдышаться. Я должна вернуться и задержать, ее. — Горничная многозначительно посмотрела на Элиота. — А вам надо поторопиться. Она уже шляпу надела! — , сделав это важное сообщение, женщина развернулась и побежала.

Аттикус с беспокойством посмотрел на сына. Он не сорвался, что Эллиот полюбил Летти, и, судя по тому, что видел, мог надеяться на взаимность. Другое дело, смогут : они поступить так, как им подсказывает их чувство.

— Мисс Поттс — необыкновенная женщина, — тихо проговорил старик.

— Рад узнать ваше мнение, — ответил Эллиот.

— А, — кивнул Аттикус. — Значит, ты думал о будущем мисс Поттс.

— По правде говоря, даже слишком много. — Эллиот ишательно следил за отцом. — Вероятно, ей следовало бы сидеть в тюрьме.

— Полагаю, найдутся и такие, кто разделяет эту точку мения, — сухо откликнулся профессор.

— Но я не вхожу в их число, — твердо заявил Эллиот.

— О? Я тоже.

— Прекрасно, — сдержанно ответил Эллиот, но затем улыбнулся. — Простите меня.

Его смуглое лицо приняло привычное выражение спокойного достоинства.

Отец, я люблю Летти. Я никого и никогда так не любил, и прежде чем вы мне скажете об опасностях, кроющихся увлечении подобной женщиной, потому что ее положение так отличается от моего, позвольте мне заверить вас — то же. самое я говорил сам себе тысячу раз.

Аттикус надеялся, что бедный, благородный глупец по крайней мере не говорил этого мисс Поттс. Будучи женщиной с тонкими чувствами, она бы…

— Это не правда, — сказал Эллиот. — Я люблю ее не за то она, какая она.

— То есть?

Выражение такого неописуемого блаженства появилось худом лице Эллиота, что у Аттикуса перехватило дыхание.

— Женщина, готовая отдать другому свой бисквит.

* * *

Летти положила на стол Эглантины стопку бумаг. Она была рада, что успела подготовить подробные указания. Она взглянула на стенные часы. Лондонский поезд отходил в полдень. А пока у нее было время, чтобы ждать и расхаживать по комнате.

Воспоминания нахлынули на нее. Куда он вчера ушел? Что он думал? Жалел ли, что признался ей в любви? Увидит ли она его когда-нибудь? Если она например, как-нибудь случайно будет проходить мимо палаты лордов, не увидит ли она, как он выходит и садится в , направляясь на поздний ужин? С дамой? С настоящей леди?

— Мисс Поттс?

Вздрогнув, Летти обернулась. Погруженная в свои мысли она не услышала, как вошла Эглантина. Хозяйка дома держала на руках Феигена.

— Да, мисс Эглантина? Эглантина протянула ей песика.

— Я принесла вам Ягненочка. Понимаю, что со всеми этими событиями и прочим вы забыли о нем. — По осуждающему выражению лица дамы было ясно, что она думала о таком невнимании.

— Его зовут Фейген. По крайней мере так я его называла. Я подозреваю, что вы можете называть его как вам угодно, и вскоре он будет отзываться на это имя. Он умный бродяга. — Летти решилась:

— И я не забыла о нем, мисс Эглан-тина. Он сам захотел остаться.

Глаза пожилой женщины широко раскрылись.

— Он никогда не принадлежал мне, просто был товарищем, идущим той же дорогой, вот и все. Я никогда не думала, что мы всегда будем вместе, и, похоже, была права. — Она улыбнулась Эглантине, с изумлением смотревшей на нее. — Почему он снова должен искать то, что уже нашел? Того, кто любит его, как любит и он сам.

— О, мисс Поттс…

— Летти, пожалуйста.

— Вы шутите. Собаки не могут любить. Летти покачала головой:

— За эти последние дни я поняла одну вещь. Никто из нас не может сказать, кого мы можем любить и хорошо ли это, возможно ли или прилично. Это просто существует, мисс Эглантина. Любовь просто существует.