От предъязыка - к языку: введение в эволюционную лингвистику - Валерий Даниленко

В статье Е.В. Ерофеевой и А.Н. Кудлаевой «К вопросу о соотношении понятий ТЕКСТ и ДИСКУРС» мы обнаруживаем новую попытку придать анализируемому термину хотя бы относительную однозначность: «Итак, понятие дискурс определяется лингвистами через понятие текст. Текст по отношению к дискурсу может рассматриваться как его фрагмент, как элементарная (базовая) единица дискурса…» (http://psychsocling.narod.ru/erkudl.htm).

Стремление исследователей к приданию тому или иному термину хотя бы относительной однозначности вполне естественно, поскольку без неё диалог между ними становится по существу невозможным.

Омонимия.

Ещё в большей мере вредит научному общению терминологическая омонимия. Как правило, она возникает из полисемии. Яркий пример — омонимия широко распространённого термина концепт.

В диссертации Д.А. Зиброва «Концепт СЕРДЦЕ в аспекте концептуальной систематики языка» (Иркутск, 2008) читаем: «Одно из центральных понятий когнитивной лингвистики до сих пор остаётся весьма неясным и противоречивым, причём приписываемые ему разными исследователями свойства являются, зачастую, взаимоисключающими. Концепт — это

• идея, „включающая абстрактные, конкретно-ассоциативные и оценочные признаки, а также спрессованную историю понятия“ (Степанов 2004);

• „абстрактное научное понятие, выработанное на базе житейского понятия“ (Соломник 1995: 241);

• „личностное осмысление, интерпретация объективного значения и понятия как содержательного минимума значения“ (Лихачёв 1993: 281);

• „оперативная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, квант знания“ (КСКТ 1996: 90);

• „сущность понятия, явленная в своих содержательных формах — в образе, понятии и в символе“ (Колесов 2004: 19);

• „объективно существующее в сознании человека перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера“, имеющее индивидуальную природу (Залевская 2005: 24);

• „операционная единица мысли, единица коллективного знания (отправляющая к высшим духовным сущностям), имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой“ (Воркачёв 2004: 51);

• „своеобразные культурные гены, входящие в генотип культуры, самоорганизующиеся интегративные функционально-системные многомерные идеализированные формообразования, опирающиеся на понятийный или псевдо-понятийный базис“ (Ляпин 1997:16);

• „любая дискретная содержательная единица (образ) сознания“ (Караулов 1989: 170) и т. п.».

Мы видим, что определения концепта, приведённые выше, настолько отдалены друг от друга, что говорить о полисемии здесь уже не приходится. Мы имеем здесь дело уже не с полисемией, а с омонимией.

Синонимия.

Главный источник синонимии в терминологии — наличие в той или иной науке параллельных терминов — исконного и заимствованного. Синонимических рядов такого рода очень много.

Приведу лишь некоторые примеры: языкознание — лингвистика, общение — коммуникация, нравственность — мораль, отвлечение — абстракция, образ — имидж, деятель — агенс, участник — партиципант, признак — атрибут, уподобление — ассимиляция, собрание — саммит, представление — презентация и т. д.

В подобных терминологических параллелях нет особого вреда, если иностранные термины употребляются в меру. Но в том-то и дело, что существует множество работ, авторы которых злоупотребляют иностранными словами. Приведу лишь два примера из диссертаций:

1. «Воздействующий потенциал кода диверсифицирован двумя способами формулирования суждений-регулятивов: иконически-визуальным и акционально-директивным и структурирован в виде прямых и непрямых предписаний».

2. «Паремиология моделируется как параметризированный деонтический код, в котором паремия занимает позицию, определяющую её потенциал вариативной эмпирической оценки аргументативно „предельного“ характера».

Почему некоторые диссертанты прибегают к такому обильному использованию иностранных терминов? Это лучший способ создать иллюзию научности. На самом деле, в подобных случаях следует говорить не о научности, а о наукообразии.

Правильному отношению к иностранным терминам нам нужно учиться у М.В. Ломоносова. В процессе научной работы ему приходилось решать вопросы, связанные с новой терминологией. Перед ним был выбор: либо пользоваться уже имеющимися иностранными терминами, либо создавать свои. Но и во втором случае он оказывался перед выбором: либо создавать их на греко-латинской основе, либо на основе родного языка. По какому же пути пошёл учёный?

Великий учёный принимал каждый из этих трёх путей, но для нас здесь важно вот что: самым приоритетным из них он считал последний — путь, предполагающий создание терминов на основе исконных слов русского языка. Были у него на этом пути и сомнения: не неуклюжий ли термин выходит? Но он себя утешал так: «Сверх сего принуждён я был искать слов для наименования некоторых физических инструментов, действий и натуральных вещей, которые хотя сперва покажутся несколько странны, однако надеюсь, что они со временем через употребление знакомее будут» (Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XVIII вв. М., 1938, с. 99).

Иноязычная терминология хлынула в Россию в петровскую эпоху в первую очередь из Германии, Голландии и Польши. Треугольник называли триангулом, маятник — перпендикулом, сложение — аддицией, корень — радисом, жидкую смолу — тиром, цинк — итиаутером и т. д.

Позиция М.В. Ломоносова по отношению к терминам иноязычного происхождения была вполне определённой: сохранять из них те, которые уже получили широкое распространение. Что же касается неосвоенных терминов, то к ним у него было критическое отношение. Вот почему по мере возможности он заменял их на исконно русские эквиваленты. Исключения составляли такие, к которым трудно подобрать однозначные русские слова.

В своих трудах М.В. Ломоносов продемонстрировал, как следует создавать исконно русские термины. Ему принадлежат такие из них, как земная ось, частица, преломление лучей, законы движения, равновесие тел, удельный вес, огнедышащие горы, воздушный насос, опыт, магнитная стрелка, кислота, негашёная известь, зажигательное стекло и др. При этом он не отвергал создание терминов и на иноязычной основе. Он ввёл в научный оборот такие термины, как диаметр, квадрат, горизонтальный, горизонт, формула, сферический, атмосфера, барометр, микроскоп, метеорология; оптика, периферия, эфир и др.

По мере расширения у людей их жизненного пространства и освоения ими всё новых и новых областей культуры всё больше и больше у них рос их словарь. Лексическая эволюция в большей мере, чем какая-либо иная отражает культурную. Объяснение здесь очень простое: лексика превосходит по своим возможностям все другие уровни языка в членении мира. Лексика его осуществляет с помощью слов. Этот процесс Лео Вайсгербер (1899–1985) назвал ословливанием мира (Worten der Welt). Его можно также назвать вербализацией мира.