Сумерки Америки. Саркома благих намерений - Игорь Ефимов

Раскол политических сил США на два лагеря – демократы и республиканцы – представляет собой устойчивую и поучительную черту американской истории. Ярость дебатов в обеих палатах Конгресса достигает порой такого накала, что законодательный процесс останавливается. В феврале 2015 года споры о бюджете зашли в такой тупик, что возникла угроза временного закрытия Министерства внутренних дел (Department of Homeland Security), то есть приостановки всех пограничных служб, служб безопасности в аэропортах, на железных дорогах, охраны ключевых объектов экономических и политических структур.

В чём же суть межпартийных разногласий? Почему разница политических мнений так устойчива? Обнаруживаем ли мы её и в повседневной жизни, в наших спорах с коллегами, друзьями, даже родными?

Каждому из нас, наверное, доводилось слышать гневные тирады типа:

«Каким идиотом надо быть, чтобы отдать свои голоса за Билла Клинтона, Нэнси Пелоси, Эдварда Кеннеди, Барака Обаму?!»

Или: «Только одураченные болваны могли голосовать за Ньюта Гингрича, Сару Палин, Джона Бейнера, Джорджа Буша!»

Либеральный журналист Стив Олмонд сознаётся: «Я дошёл до того, что стал относиться ко всем консерваторам как к шайке экстремистов, полезных идиотов, созванных охотниками за наживой, а не как к отдельному спектру граждан, многие из которых разделяют мои взгляды, ценности, тревоги, цели. Когда я слышу, что во время президентских дебатов толпа республиканцев криками приветствует введение смертной казни, я мысленно отбрасываю их в категорию садистов, не желаю видеть в них просто сограждан»[271].

Но и консервативные пропагандисты, такие как Раш Либмо или Билл О'Рейлли, не считают нужным скрывать своё презрение к оппонентам. Непримиримая Энн Колтер, прямо обвиняет левое крыло политического спектра в государственной измене. «По вопросу борьбы с терроризмом либералы снова призывают к разрушению гражданского общества. Видя репрессии, нищету и насилия на всём Ближнем Востоке, они с яростью обрушиваются на Израиль – единственный бастион демократии и цивилизации в этом регионе. Кампания за изъятие капиталов, вложенных в эту страну, катится по всем главным университетам Лиги Плюща»[272].

Томас Соуэлл попытался вглядеться в корни этого раскола, подняться над конкретными поводами разногласий и описать глубинную разницу идеологий обоих лагерей в своей книге «Конфликт мировоззрений»[273]. По его мнению, спорщики, сами того не замечая, по-разному представляют себе природу человека – и эти представления невозможно изменить ни логическими возражениями, ни историческими фактами, ни теориями психологов.

Честный участник законодательного собрания должен искать наилучших путей к тому, чтобы граждане в его стране получили возможности для осуществления своих врождённых прав «на жизнь, свободу и стремление к счастью». Но единственным компасом в этой деятельности может служить его представление о том, в чём состоит счастье человека. И оказывается, что по этому важнейшему вопросу из века в век все политические философы и все реальные политики распадаются на две непримиримые группы: уравнителей и состязателей[274].

Что характерно для взгляда уравнителей (unconstrained) на природу человека?

Прежде всего, они верят в то, что человек по своей природе добр и разумен; что его способность к принятию правильных решений и к использованию своей свободы без ущерба для других – безгранична; что врождённое неравенство между людьми малосущественно и может быть легко компенсировано социальными программами помощи в образовании; и что все страдания и зло мира определяются обстоятельствами – неправильной социальной системой, предрассудками, отсутствием всеобщего образования, – а потому устранимы.

В отличие от них состязатели (constrained) верят, что сложность социального устройства общества намного превышает способность индивидуального ума к принятию правильных политических решений, а поэтому следует ценить традиции, веру, мораль как силы, связующие людей в единое целое; что эгоизм остается неистребимым свойством человека, поэтому надо применяться к нему при формировании общества, а не пытаться искоренить; что неравенство человеческих способностей исключает царство абсолютного равенства и даже делает его в принципе несправедливым.

Человек, прочитавший книгу Соуэлла, легко научится обнаруживать противоборство двух моделей видения мира в современных политических спорах.

«Только разумное социалистическое планирование может спасти нас от гибельной неуправляемости рынка», – говорят одни. И мы легко узнаём в них сторонников уравнительного взгляда на человеческие возможности. «Сложность и многообразие современной экономической жизни таковы, что никакой гений, никакой компьютер не в силах овладеть информацией, необходимой для принятия оптимальных решений, – отвечают им состязатели. – Только изучение законов рыночной экономики и подчинение им сможет избавить растущее население мира от голода и нищеты».

«Неравенство материальное, так же как неравенство интеллектуальное, причиняет людям огромные страдания и не имеет никакого морального оправдания, ибо люди по природе равны, – считают уравнители. – Если один имеет больше или знает больше, значит, нужно помочь другому обрести такие же материальные блага и такие же знания. Нужно заставить богатых и образованных делиться со всеми своими богатствами и знаниями». «Люди неравны по своим способностям, талантам и энергии, – утверждают состязатели. – равнять их можно только насильственно, ценой отнятия свободы и с катастрофическими последствиями для общества, которое лишится плодов деятельности наиболее активных своих членов».

Конечно, предложенная схема не исчерпывает бесконечного многообразия политических убеждений людей. Более того: в реальной жизни, идя к избирательным урнам или выходя с демонстрацией на площадь, мы часто поддаемся голосу своих страстей и инстинктов, а не голосу рассудка. Примеряя себя к двум описанным стереотипам, любой человек может заявить, что не принадлежит полностью ни тому, ни другому.

Мои представления о природе человека отнесли меня в лагерь состязателей. Но это отнюдь не означает, что я готов поддерживать всех законодателей-республиканцев. В обеих партиях громче всего звучат голоса экстремистов, ибо только они достигают уверенности в своей правоте и непогрешимости, того, что Соуэлл называл «статус помазанника»[275].