30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД. От оперуполномоченного до заместителя министра - Юрий Богданов

Сталин: Кто ещё, кроме комбайнёров?

Кравцов: В десятку входят Яковлев, первый секретарь крайкома, председатель крайисполкома.

Сталин: Кто вам это подсказал?

Кравцов: Я вам, товарищ Сталин, должен сказать, что подсказали это здесь, в аппарате ЦК.

Сталин: Кто?

Кравцов: По вызову мы командировали в ЦК нашего председателя крайисполкома товарища Симочкина, который и согласовал это в аппарате ЦК.

Сталин: Кто?

Кравцов: Я не скажу, не знаю.

Сталин: Вот жаль, что не скажете, неправильно сказано было».

Сегодня можно только предполагать, что именно породило недовольство Сталина, которое чувствуется в его однозначных вопросах, направленных на выяснение конкретной фамилии работника аппарата ЦК, давшего неправильное указание. Возможно, то, что согласно подсказанной кем-то из цэковцев разнарядке в законодательный орган страны попадали преимущественно представители партийной и исполнительной ветвей власти, которые реформаторы как раз старались разделить. То есть не только сохранился, но при формировании властной структуры восторжествовал тот самый принцип, ради ликвидации которого и были затеяны все политические преобразования Конституции и избирательного закона. Не исключено, что такая резкая реакция у вождя возникла при упоминании фамилии Яковлева, хотя выступавший не пояснил, о ком конкретно шла речь. Скорее всего, имелся в виду заведующий сельскохозяйственным отделом и член ЦК, первый заместитель председателя КПК Яков Аркадьевич Яковлев (Эпштейн), которого Краснодарский крайком решил в своих рядах выдвинуть кандидатом в депутаты Верховного Совета. Именно он являлся одним из главных разработчиков единогласно принятых Конституции СССР и избирательного закона, а также входил в образованный Политбюро «секретариат по первоначальной намётке новой программы ВКП(б)». Дело, видимо, в том, что как раз в период работы данного пленума ЦК, 12 октября 1937 года, Яковлев был арестован, о чём из присутствовавших знали пока только трое: Сталин, Молотов и Ежов. Чем было вызвано это неожиданное устранение практического исполнителя идей реформаторов, причём даже без формального освобождения его от занимаемых должностей, сказать трудно. Но 29 июля 1938 года Яковлев был расстрелян.

По второму пункту повестки дня пленума, включавшему текущие вопросы, с информацией, не требовавшей ни обсуждения, ни выработки решения, выступил Сталин. Генеральный секретарь коротко перечислил фамилии и должности выбывших и арестованных членов и кандидатов в члены ЦК, первых и вторых секретарей обкомов, наркомов и других руководящих работников, о конце карьеры большинства из которых нами было рассказано в главе 10. В их адрес Сталин не выдвинул обычных в таких случаях политических обвинений, а просто назвал всех врагами народа.

Но ничего уже не могло изменить ситуацию. С идеей проведения альтернативных выборов пришлось окончательно расстаться. Не имело смысла в таких условиях думать и о новой программе партии. Понеся серьёзные потери, партократия в жёстком противостоянии сумела добиться своего, сохранив выгодную ей прежнюю политическую систему, якобы именно в таком виде и предусмотренную новой Конституцией. Звучному эпитету сталинская Конституция СССР фактически уже не соответствовала, поскольку из неё было выхолощено самое главное [Л.11].

12 декабря 1937 года состоялись выборы в Верховный Совет СССР. В голосовании приняли участие 96,8 % всех избирателей, из которых 98,6 % отдали свои голоса за кандидатов блока коммунистов и беспартийных [Л.35].

В результате выборов депутатами Верховного Совета СССР стали многие первые секретари ЦК нацкомпартий, крайкомов и обкомов, партийные деятели, председатели исполкомов, наркомы, генеральный прокурор, директора заводов, хозяйственные руководители, военачальники, работники органов внутренних дел, учёные, писатели, учителя, врачи, председатели колхозов, передовые рабочие и колхозники [Л.30]. Так слились воедино законодательная, партийная и исполнительная ветви власти.

Однако спустя некоторое время в продолжение чистки руководящих органов часть депутатов была арестована и расстреляна. Это коснулось именно тех, кто в период массовых репрессий проявлял излишнее усердие по уничтожению врагов.

Вместе с тем с лета 1937 года началось назначение на руководящие должности перспективных выдвиженцев, составивших новую команду Сталина. В их числе были: председатель СНК РСФСР Н.А. Булганин (с сентября 1938 — зам. председателя СНК СССР); нарком местной промышленности В.В. Вахрушев (с октября 1939 — нарком угольной промышленности СССР); нарком совхозов И.А. Бенедиктов (с ноября 1938 — нарком земледелия СССР); первый заместитель наркома тяжёлой промышленности А.П. Завенягин (с марта 1941 — замнаркома внутренних дел СССР); начальник Главэнерго Наркомата топливной промышленности М.Г. Первухин (с января 1939 — нарком электростанций и электропромышленности СССР); нарком коммунального хозяйства РСФСР И.Г. Кабанов (с августа 1938 — нарком пищевой промышленности СССР); первый замнаркома финансов А.Г. Зверев (с января 1938 — нарком финансов СССР); замнаркома оборонной промышленности СССР И.Ф. Тевосян (с января 1939 — нарком судостроительной промышленности СССР); заместитель председателя Госплана СССР Н.А. Вознесенский (с января 1938 — председатель Госплана СССР); замнаркома оборонной промышленности СССР Б.Л. Ванников (с января 1939 — нарком вооружений СССР) и др. [Л.11].

Среди событий конца 1937 года в среде наших родственников до сих пор вспоминается один достаточно комичный случай. В середине декабря глухой ночью в дверь квартиры, в которой в Челябинске проживала семья маминой старшей сестры Веры Владимировны, раздался настойчивый стук. Её муж Сергей Прохорович Ершов, являвшийся специалистом, который в течение полутора лет занимался в США проектированием Челябинского тракторного завода, решил, что это компетентные органы пришли за ним, поскольку все товарищи по заграничной командировке находились уже в местах не столь отдалённых. От стука проснулись и обе дочки, Надежда и Галина. Как рассказывал сам глава семейства, он встал на колени перед своей любимой женой и сказал: «Веруня, я ни в чём не виноват. Что бы ни наговорили обо мне — никому не верь!» Поднявшись с колен, Сергей Прохорович отправился открывать дверь, готовый ко всему. Каковы же были всеобщее удивление и радость, когда оказалось, что это всего-навсего почтальон принёс телеграмму. В срочной почтовой депеше сообщалось, что 14 декабря 1937 года родился автор данной книги — Богданов Юрий Николаевич. За прошедшие годы эта история рассказывалась и пересказывалась много раз. Счастливый отец Николай Кузьмич поздно вечером послал из Луги телеграмму, чтобы побыстрее проинформировать родственников о прибавлении в семействе, но свою роль сыграла разница во времени между западным и восточным городами. Вот так и запомнилось родственникам моё появление на свет.

В декабре 1937 года в связи с окончанием установленного приказом № 00447 наркома внутренних дел 4-месячного срока проведения репрессий высшее и среднее руководство подводило итоги проведенной чистки и ожидало постановки новых задач на 1938 год. За проделанную работу кого-то следовало поощрить, а некоторых и наказать. И вот тут произошло не совсем понятное событие. Приказом начальника Управления НКВД по ЛО № 308 от 20 декабря 1937 года было отдано распоряжение о том, что начальник Лужского райотделения лейтенант гб Богданов награждался «боевым оружием УНКВД по ЛО за беспощадную борьбу с контрреволюцией» [А.1]. Всего лишь 4 месяца назад такой же наградой удостоил Богданова союзный Наркомат внутренних дел и пистолет с дарственной надписью ему вручил. И вот опять боевое оружие за точно такие же заслуги, но теперь уже от Ленинградского управления. Что ж, как говорят: научно объясняю — бывает! Хотя в процессе проведения первого этапа великой чистки руководство не было довольно излишней мягкотелостью в действиях начальника Лужс-кого райотделения, достаточно либерально относившегося к арестованным и затягивавшего проведение следственных дел, однако по итогам нелёгкой работы всё-таки решило его поощрить. Но самое интересное состоит в том, что мой отец даже не знал об этой награде, хотя данные о ней были с каких-то документов занесены в его личное дело в 1946 году. В своём объяснении аж в 1968 году Богданов писал: «За время работы в органах я получил один раз пистолет системы “ТГ”. О втором я до настоящего времени ничего не знаю» [А. 14].