Жертва 2117 - Юсси Адлер-Ольсен

Скользя взглядом по отражению в зеркале от одного ряда к другому, он пытался сосчитать затылки сидевших в автобусе и пробовал вспомнить всех живших в доме во Франкфурте. Это было нелегкой задачей, потому что автобус трясло, а зеркало искажало и делало все маленьким. Хоан смог опознать лишь чихающего Фади и Галиба, сидевшего рядом с шофером.

Хоан не знал, где они находятся, но дорожные указатели с другой стороны дороги, которые быстро убегали назад, время от времени подсказывали ему, мимо каких городов они проехали. К сожалению, он был незнаком с местностью, по которой они двигались, поэтому зачем ему все эти названия?

«Кирххейм 5» – первый указатель, который он увидел, когда рассвело. Затем был «Бад-Херсфельд 5». Потом Хоан задремал, и вдруг появился «Эйзенах». И откуда все это? Как из сказочной страны, где сказка постепенно превратилась в кошмарный сон. Не так ли чувствовали себя евреи по дороге в концлагеря, прижимаясь лицом к щелям в товарных вагонах и читая названия железнодорожных станций, мимо которых проезжали? А может быть, они всю дорогу сидели в темноте и дремали под ритмичный стук колес, пока ехали в неизвестное будущее, которого им невозможно было избежать? Хоан широко раскрыл глаза и стал вспоминать. «Веймар» – об этом он хотя бы что-то слышал, была какая-то республика? Но вот другие, которые удалялись от него: «Йена», «Эйзенах», «Штессен» – где они находятся? И только тогда, когда он вдруг увидел надпись «Лейпциг 10», карта их передвижения стала более отчетливой. Они проехали больше половины пути? Ловушка уже приоткрылась? Мог ли он рассчитывать завершить это кошмарное путешествие, будучи живым? Хоан в это не верил.

В лесной местности автобус остановился на скромной, совершенно безлюдной площадке для отдыха. И когда вышедшие по малой нужде наконец вернулись, в одном из первых рядов автобуса встал человек и повернулся к ним лицом.

Это был короткостриженый Хамид, насколько Хоан смог разобрать в зеркале. Хамид вытянул руки вперед в качестве приветствия и произнес краткую молитву. А потом полились потоком слова. Хоан их не понимал, но сидевшие молчали и внимательно слушали. У двух фурий в конце автобуса расширились зрачки. Лица напряглись, словно они хотели сосредоточиться, чтобы не пропустить ни слова. Но смысл этой речи был очевидным, потому что все вдруг одновременно захлопали и начали вопить, как если бы им только что сообщили радостную новость.

Дьяволицы перед Хоаном переглянулись и неожиданно взялись за руки, и он понял, как близки они друг другу.

Будто опьяненные услышанным, обе женщины тихо заплакали, а потом стали что-то друг другу говорить.

Хоан закрыл глаза и попытался понять.

Они говорили на смеси немецкого и французского с использованием минимума арабских слов, поэтому Хоан понял не все, но суть сказанного он уловил, и этого было более чем достаточно.

Они говорили, как безмерно счастливы вместе с другими отправиться на седьмое небо, где один день равен тысяче дней на земле, где нет ни горя, ни страха, ни стыда, ни тления, где никто никогда не испытывает голода. Глаза Хоана открылись шире, и его прошиб холодный пот. Их глаза излучали истинное счастье, и Хоан в глубине душе им даже позавидовал. Но одновременно почувствовал смертельный ужас.

Они называли себя священными воинами, джихадистами, и не могли дождаться момента, когда им позволят совершить подвиг, к которому они так долго шли. Они опять крепко обнялись, как сестры, которые на время были разлучены и потом снова воссоединились.

«Наша миссия в жизни выполнена». Когда до Хоана дошел смысл этих слов, он утвердился в своих самых страшных догадках: при каждом новом указателе с названием города, убегавшем назад, все они приближались к смерти.

Хоан попытался проигнорировать взгляды женщин, когда они вдруг синхронно, как сиамские близнецы, прекратили свои радостные разговоры и вспомнили о возложенной на них обязанности наблюдать за ним.

– Он что-то слышал? – шепнула одна другой.

Хоан слышал все. Он попробовал собрать силы, чтобы хоть как-то пошевелиться. Его мучители были так уверены в надежности препаратов, которыми накачивали его, что не взяли на себя труд его привязать. Если бы он смог немного вытянуть левую руку, чтобы отвалилась канюля с запястья или из нее выпала бы трубочка, то действие лекарства стало бы слабее и он при остановке автобуса мог бы позвать на помощь.

Хоан закрыл глаза и попробовал сосредоточиться на том, чтобы вернуть ощущения в руке, а когда этого не получилось, сосредоточился на кисти и пальцах. Но все это оставалось безжизненным куском плоти, и только.

Он сидел так некоторое время, внешне безучастный к окружающему миру; потом две фурии опять стали шептаться, улыбка одной из них была самой странной из всех, какие он только видел.

Обе тихо посмеивались в предвкушении того, что вскоре произойдет. Насколько Хоан мог понять, они все притворятся «туристами» и отправят сотни людей прямо в ад. Потом они заговорили о Галибе, их духовном вожде, причем с таким жаром, что можно было подумать, будто они, кроме всего прочего, были его любовницами. Сама только мысль о том, что этот человек будет рядом с ними в их последний час и увидит, как они принесут себя в жертву, привела их в совершенный экстаз.

Спустя несколько минут все сидевшие на местах впереди как по команде сошли в проход и встали на колени для молитвы. Женщины перед Хоаном тоже погрузились в молитву, и Хоан смог пошире раскрыть глаза и посмотреть в окно на дорогу.

Легковые автомобили пролетали мимо, как осенние птицы. Люди спешили на работу. В некоторых на заднем сиденье были дети, вероятно, родители везли их в школу или еще куда-нибудь. Пару раз он успевал уловить быстрый взгляд любопытного ребенка, прижавшегося носом к стеклу.

Тогда Хоан попробовал изображать косоглазие, закатывать глаза, быстро мигать; улыбки и смеющиеся лица проезжающих он видел в ответ.

А почему они должны реагировать по-другому?

«Взгляните на меня!» – говорил он про себя снова и снова, и они смотрели на него, но его не видели. Не видели в нем человека, который скоро принесет смерть многим людям.

– Дамы и господа, – возвестил шофер, – это наша конечная остановка – Берлин. – Многие зааплодировали, хотя автобус въехал в безликий жилой район, который был совершенно не похож на столичный город.

В этом лабиринте многоквартирных домов они поставили автобус поперек парковочных мест перед детской игровой площадкой.

В какой-то момент Хоану показалось, что его попутчики стали похожи на зомби – пустой взгляд, механические движения. Все происходило как на конвейере, по заранее отработанной программе.

Большинство из пассажиров было отправлено куда-то на легковых автомобилях, потом приехал еще один автобус за ним и двумя женщинами в колясках. Операцией руководил Хамид, значит они придавали большое значение тому, чтобы эта часть транспортировки прошла как надо.

Как и раньше, его поместили в среднем проходе, но в этот раз он оказался лицом к лицу с парализованными женщинами в колясках, так что теперь он мог наблюдать за их лицами и испуганными глазами.