Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице - Иван Ильичев

– Пан Збигнев, вы верите в любовь с первого взгляда?

– Да, пожалуй, я верю в такую любовь. И в литературе тому существует много примеров. Мы познакомились с Аней, когда я работал в Политехническом институте на кафедре металловедения. Однажды по работе меня отправили во Вроцлав. Возвращаться оттуда я должен был в 16.30, а так как управился быстрее и была хорошая погода, то я решил пойти искупаться. Тут я увидел очень красивую блондинку, которая читала книжку. Я попросил её присмотреть за моими вещами, пошёл плавать, а потом мы разговорились. Оказалось, что она студентка и изучает геологию. Ей тогда было 24 года, а я её на 6 лет старше. И уже тогда она сказала, что время от времени принимает участие в разных концертах. Я попросил её, чтобы она сообщила, когда будет выступать с концертом поблизости от Варшавы. Она прислала открытку. Правда, это было далековато от Варшавы – 300 км. Концерт мне очень понравился, и хотя я не могу сказать, что очень хорошо разбираюсь в музыке, но для себя я понял, что это великолепный голос и вряд ли ещё у кого такой есть.

– Анна уже была популярна в Польше?

– Нет, она только делала первые шаги, и ей нужно было иметь лицензию, специальную тарификацию, чтобы выступать, потому что у неё не было музыкального образования. Надо было сдать экзамен перед авторитетной комиссией, в которой были довольно известные композиторы, режиссёры, исполнители… Где-то в 24–25 лет Анна одновременно получила диплом геолога и разрешение петь.

– Вы часто дарили ей цветы?

– Да. Особенно она любила красные розы. Может быть, из-за специфики работы она очень любила получать в подарок тушь для ресниц, которая не расплывалась. А её любимые духи назывались Antilope.

– Анна часто пела дома, в кругу семьи?

– Иногда я просил её спеть на вечеринках для гостей, которые собирались у нас дома. Она пела, но многие люди не умеют слушать: разговаривали во время её пения, и тогда она обижалась на меня за мою просьбу…

– Ваш сын появился на свет, когда Анне было уже 39 лет. Вас обоих не мучили сомнения, что это большой риск для здоровья Анны?

– Нет. Мы очень хотели этого ребёнка, и у нас не было никаких сомнений. Аня активно работала даже во время беременности, и, кстати, именно в это время она приезжала на гастроли в СССР, в Москву. Когда сын был совсем маленький, а маме надо было уехать, с ним оставалась бабушка Ирма, иногда – домработница Ирэна или я. Я готовил сыну специальным способом протёртую гречневую кашу с вкусными добавками.

Из архива З. Тухольского

– В письмах Анна подписывалась: певица, композитор, писатель и… вечный повар. Чего мы ещё не знаем об Анне Герман?

– Каждый год узнаём что-то новое. Даже о том, о чём она мне сама не говорила. Например, после болезни и реабилитации Аня делала на польском радио авторские передачи для детей о физике. С моим другом, физиком Михаилом Грызинским, она обсуждала проблемы физики. Аня была глубоким и разносторонним человеком.

В студенческие годы она пародировала Эллу Фицджеральд. Когда родился Збышек, написала для него сказку о птицах. Сказка эта грустная, но очень философская. Философии было много и в её творчестве. Неслучайно возник её авторский цикл песен на стихи иранского поэта Ахмада Шамлу Она писала музыку к сонетам Горация, к произведениям Сафо. Сама выступала в концертах в качестве конферансье.

Незабываемыми были гастроли в Монголии. Мы приехали в какое-то степное поселение, где соорудили импровизированную сцену. Пришло много людей, концерт начался, а я остался у входа. Когда зазвучала третья или четвёртая песня, я увидел, что по направлению к шатру, где пела Аня, мчится на коне монгол с ребёнком на руках. Он встал рядом со мной, этот крепкий степной житель. Когда Аня запела «Вернись в Сорренто» на итальянском языке, из его глаз потекли слёзы. В тот момент я понял, какой силой обладают её песни, как они действуют на людей.

– Чем бы вы объяснили то восхищение и любовь, которую дарила Анне Герман советская публика?

– Это непросто объяснить. Аня часто выступала на территории бывшего СССР, и там её все любили: музыканты, поэты, зрители. Вокруг себя она всегда создавала атмосферу любви. Её музыкальность, голос, душа, понимание слушателя, сердечное отношение ко всем людям, исполнение песен в манере, очень близкой русской душе – наверняка, за это её любили, любят и ещё долго будут любить. Она говорила по-русски без акцента, словно дама из Санкт-Петербурга царских времён.

– Какие песни вам особенно нравились из её репертуара?

– Мне просто нравилось, когда она пела. Она много пела дома, в машине. У нас было немного свободного времени, но, когда было возможно, она пела. По дороге в Ополе, в Зелёна-Гуру, в Болгарию – в машине она всегда пела новые песни. Особенно мне нравятся в её репертуаре: «Ночь над Меконгом», «А когда всё погаснет», «Из-за острова на стрежень», «Сумерки». Других таких песен в мире нет, и никто не споёт их так, как спела Аня.

С мужем и сыном в Закопане, сентябрь 1977 года. Фото из архива А. Качалиной

– Какой она была в работе?

– Всегда очень добросовестной и точной. Я не раз был свидетелем её работы над записью новых песен, видел, как ей аплодировали музыканты из оркестра, восхищаясь профессиональным искусством. И что интересно, Аня не имела музыкального образования. Когда сочиняла песни, то лишь играла мелодию на пианино, не записывая ноты на бумагу, а только делала звуковую запись на домашний магнитофон. А потом просила коллег-музыкантов записать сочинённую песню в виде аранжировки.

– Несмотря на трудности жизни и здоровья, Анна всегда оставалась человеком весёлым. Чем это объяснить?

– Она умела быть счастливой. Её однажды спросили, что для неё значит «счастье», и она ответила: счастье – это увидеть кого-то, кто улыбнулся тебе, кто посмотрел на тебя добрым взглядом, счастье – высыпать на балкон для птиц хлебные крошки, чтобы они их склевали и зачирикали. Она считала, что в каждом мгновении повседневной жизни можно разглядеть счастье. Своей душевной радостью она щедро делилась с окружающими. Когда к нам приходила почтальон с письмами или газетами или приезжал молочник, Аня всегда приглашала их на кухню и угощала чаем или кофе, беседовала с ними. У неё не было деления на важных и неважных людей. Для неё все были важны, это редчайшее качество.

– Да, это не свойственно эстрадным звёздам…

– Аня была такой от природы – очень впечатлительной. Помимо этого, огромное влияние на её внутренний мир оказало воспитание верующей бабушки. Мама Ани, Ирма, почти всегда была занята на работе, она зарабатывала на жизнь семьи, а бабушка вела домашнее хозяйство и занималась воспитанием внучки. И воспитала её… ангелом. В юном возрасте Аня участвовала вместе с бабушкой в службах костёла адвентистов во Вроцлаве. Позже её контакты с костёлом были прерваны, но уже под конец жизни, когда она тяжело болела, она решила отключиться от всего насущного и попросила принести ей немецкую Библию, доставшуюся от бабушки. Две недели она неотрывно читала Библию и потом сказала, что ей был Божий знак и что она хочет окреститься.