Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице - Иван Ильичев

Меннониты в своей повседневной жизни почти аскетичны. Они не потребляют вино, табак, у них запрещены танцы, как и светская служебная карьера, военная служба. Девушки, словно по древнерусскому «Домострою», подготавливаются исключительно к семейной жизни. Они учатся шить, латать, вязать, штопать, готовить, элементарным навыкам ухода за больными, то есть всему, что необходимо в семье.

Она стеснялась появляться перед публикой, стеснялась своего высокого роста и… своего голоса, который всё и всех отодвигал в тень и выделял её среди других людей. Со временем она преодолела некоторые из этих комплексов, действовавших как тормозные колодки для её таланта, но скромность, которую в ней так любили, осталась.

Ей не требовалось стимулирующих напитков. Сама музыка, песня были одновременно и предметом, и средством её вдохновения. По-женски мягкая, домашняя, добрая и кроткая – такой она осталась в моей памяти. Но какая душевная, моральная сила скрывалась за этой кажущейся мягкостью! Физическое возрождение после катастрофы в Италии, возвращение на эстраду, рождение сына, соединение обязанностей артистки, супруги, матери и дочери, муки болезни, мучившей Анну последние месяцы. Ни стонов, ни жалоб. Она всё ещё надеялась, что сможет вернуться на эстраду, хотя и знала страшное определение болезни.

Анна Герман нам не преподносила надуманных чувств. Её голос и она сама были самой чистой и высокой художественной и человеческой правдой, и поэтому её голос красив, и всё её творчество прекрасно.

Часть II. Из истории семьи Анны Герман по отцовской линии

Появление рода Германов в России

Это было в солнечное воскресное утро 23 мая 1819 года, когда 34-летний ткач, винодел и учитель Георг Фридрих Герман после проникновенной утренней молитвы со своей супругой Евой Розиной и пятью детьми поднялся на повозку, покрытую тентом, схватил вожжи и тронул лошадей оптимистическим «Но-ооо!». Витценхаузен со своими виноградниками севернее Людвигсбурга в прекрасной долине Некара скрылся за горизонтом. (Речь идёт о родовом гнезде фамилии Германов – Winzerhausen, небольшой деревне, расположенной недалеко от Ludwigsburg – немецкого города, расположенного в земле Баден-Вюртемберг. Neckar – протекающая в той местности река. – Прим. авт.).

Эмиграция вюртембергских швабов, к которым принадлежал и прапрадед Ойгена Германа (отца Анны Герман) Георг Фридрих Герман, была вызвана как материальными (неурожай, голод), так и религиозными причинами, причём последние были более вескими: лютеране-сепаратисты не были согласны с нововведениями в Литургии, в школьном деле и в текстах духовных песен. Они подозревали, что их собираются вернуть в лоно ненавистной католической церкви. В памяти народа всё ещё не сгладились ужасы Тридцатилетней войны (1618–1648 годы), которая была развязана по религиозным причинам.

Переселенцы дошли до речки Молочна на юге Украины, где были расквартированы в немецких колониях, основанных уже раньше. Через три года после их прибытия им наделили землю – по 60 десятин на хозяйство. Наши предки вместе с другими переселенцами основали колонию (село) Нейгофнунг (Neuhoffnung), состоявшую из пятидесяти хозяйств. Она находилась в долине реки Берды, на её восточном берегу, напротив казацкой станицы Новоспасская. Итак, семья Герман поселилась в Нейгофнунге, где до 1941 года находилось три двора этой фамилии. Село стоит и сегодня, но со времён войны носит наименование Ольгино (ныне это территория украинского Запорожья. – Прим. авт.).

Семьи были многодетны: Георг Фридрих, первый Герман в России, имел десять детей, его сын Вильгельм Фридрих столько же, наш дед Эдуард – двенадцать, и наш отец – девять.

Наш дед (прадед Анны Герман) Эдуард Герман, родившийся в 1852 году и потом выросший в Бердянске, был первым в нашей прямой родословной, который родился в России. Так выглядят факты, касающиеся предков Анны Герман с отцовской линии.

Эдуард Герман и Элеонора Янцен поженились, когда они материально уже были подготовлены к семейной жизни. Она приняла вероисповедание мужа и стала лютеранкой (была меннониткой). Муж и жена должны были ходить в один молельный дом.

Скоро для жителей Нейгофнунга земли стало не хватать, и в 1905 году Эдуард с семьёй покинул родное село и подался в Западную Сибирь, где десятина земли стоила пять рублей. Недалеко от Петропавловска Эдуард Герман основал свой хутор, который и сегодня, почти через сто лет, называют Германовкой (ныне это территория Северного Казахстана. – Прим. авт.). На этом хуторе дед сначала построил ветряную, потом мельницу с мотором, единственную в округе.

Родители Ойгена (Евгения) Германа

Семья Германов: в центре – Фридрих Герман и его жена Фрида, дети: Артур, Вильгельм, Луиза, Рудольф, Давид, Берта, Ольга, Евгений (отец Анны). Из личного архива Артура Германа

Наш отец имел голубые глаза, тёмные волосы, рост в два метра – в сажень по-тогдашнему – и уже этим самым отличался от своих коренастых, крепко сложенных братьев. Чтобы не уступать им в физической силе, он каждый день носил телёнка вокруг хутора. Телёнок тяжелел, и мускулы отца укреплялись. В остальном у него к крестьянскому труду не было пристрастия. Он был любознательным юношей и прочитал все книги, которые можно было найти у соседей. Нередко его заставали врасплох при чтении в каком-нибудь укромном месте: крестьянину не к лицу читать, он должен работать.

«Из него должен получиться пастор», – сказал однажды наш дед, и тем самым судьба сына и его будущей семьи была решена. Он привёз нашего будущего отца Фридриха в Мариуполь, где тот окончил Центральшуле (Центральную школу), что удавалось далеко не всем крестьянским детям.

А вот семья нашей матери Анны Баллах (в замужестве с Фридрихом Германом она стала Анной Герман. – Прим. авт.) происходила из Западной Пруссии. В Россию Баллахи переселились в 80-е годы XVII века, то есть с первым потоком меннонитов в Южную Украину. Они участвовали в основании колонии Йозефсталь (Josefstal, сейчас не существует. – Прим. авт.) недалеко от Запорожья в 1787 году. В 1904 году четверо братьев Баллахов с семьями переселились в Западную Сибирь, где нашли дешёвую и плодородную землю. Когда завертелись жернова мельницы Эдуарда Германа, Баллахи к ним стали приезжать, чтобы смолоть пшеницу или рожь. Потом они стали приглашать друг друга на воскресенья, и во время одного такого визита наш будущий отец познакомился с Анной, дочерью Вильгельма, которая была на три года его моложе. Она его пленила своим весёлым открытым нравом, а ещё больше своим красивым голосом и уж совсем не в последнюю очередь – своей великолепной толстой косой, достававшей до бёдер, на конце которой болтался игривый белый шёлковый бант.

Баллахи были очень музыкальны. Один из дядей, Вениамин, пятнадцать лет руководил сибирским хоровым объединением баптистских общин, устраивал хоровые праздники, в которых принимали участие многие хоры. Под влиянием своих зятьёв семья нашего отца приняла баптистское вероисповедание. Когда Фридрих и Анна (дедушка и бабушка Анны Герман) поженились, ему было 21, ей 18 лет.