Призраки забытых могил - Ольга Геннадьевна Володарская

– Только попробуйте отобрать. У меня есть свидетели того, как вы отзывались о ребенке. Я на вас напишу заявление и потребую запретить вам к нам приближаться.

– Ты с кем бодаться собралась, идиотка?

– Пободаемся, если потребуется, – подключилась к разговору Рената.

– Заступница, – фыркнул мужчина. – Ладно, поеду я. Посоветуюсь с адвокатами. Но ты готовься к искам. Я у тебя отсужу все, что было потрачено за период беременности.

И вышел, яростно хлопнув дверью.

– Вы молодец, – похвалил Аллу доктор. – Лучше ребенку жить в лачуге и быть любимым, чем презираемым во дворце.

– У нее хорошая двухкомнатная квартира, – сказала Матвей. – И есть верные подруги, которые помогут. Ничего этот козел у тебя не отсудит, не бойся. Мои адвокаты покажут его юристам кузькину мать.

– Я отдам деньги. Главное, чтоб Сашенька со мной остался.

– Закон на твоей стороне. Но и деньги мы не вернем. Каратисту нужен будет хороший тренер, лучше на него потратимся.

– Ладно, дамы, мы вас покинем. – Доктор церемонно поклонился. – Если что-то понадобится – кричите. У нас кнопок вызова медперсонала нет.

Когда врач и медсестра вышли, Матвей достала телефон.

– Будем звонить Катюше. Знакомить с братиком.

Глава 5

Она стояла возле выхода из метро. Их было несколько, и Элиза опасалась, что выбрала не тот.

К счастью, зазвонил телефон. У нее был допотопный аппарат. Кнопочный, но некогда дорогой. Не «Вирту», но «Нокия» ограниченной серии. Десять лет назад купила его, а он все еще прекрасно работал. Даже аккумулятора хватало на день. И с него можно было выйти в интернет.

– Алло.

– Элиза, вы где? – Мужской голос, очень приятный.

– У западного входа. Через дорогу от магазина «Диваны».

– Понял. Буду через пять минут. Темно-серая «Лада». Я поморгаю фарами.

Она убрала телефон, вынула зеркальце. Стрелки не потекли, помада не размазалась. Элиза давно так хорошо не выглядела. А все почему? Ее глаза не горели. Теперь же она ждала встречи с мамой.

Темно-серая «Лада» подъехала.

Элиза забралась в салон. За рулем сидел парень в кепке и очках. С усами. Он широко улыбнулся Богеме. Приятный, подумала она. Но странный имидж для тридцатилетнего.

– Вы похожи на маму, – сказал он.

– Совсем нет. Я копия прабабушки Эсфирь.

– По чертам, возможно. Я не знаю, как та выглядела. Но в вас та же грация, умение себя подать, что и в маме.

– Вы как с ней познакомились?

– Я ее двоюродный племянник.

– Что вы говорите? Я думала, у мамы нет близких родственников. А выходит, у нее была… двоюродная сестра?

– Она ее стеснялась. Мама моя была очень простой женщиной, можно сказать, неотесанной. Попивала. Мы жили в бараке, потом чуть улучшили условия и переехали в так называемую народную стройку. Отец нас колотил, пока не сел. Разве могла ваша мама представить таких родственников своему мужу, свекру?

– Почему нет? Дедушка был очень простым, демократичным человеком. Он называл на «вы» даже бомжей. И никого не осуждал.

– А ваш папа?

– Он, к сожалению, от своего отца отличался.

– Вот видите. Танцовщица, породнившаяся с самим Ильей Райским, муза известного художника, утонченная красавица, она не хотела иметь ничего общего с бухающей уборщицей. Та на ЖД работала, электрички мыла после того, как ее из путейцев за пьянку поперли. В прошлом месяце она умерла от цирроза. И ваша мама приехала, чтобы отказаться от наследства.

– Ее двоюродной сестре было что завещать?

– Как ни странно, да. Квартира, пусть и в старом доме на два подъезда, но это ближайшее Подмосковье. Гараж. Доля в родительском доме.

– Разве это все не вам должно достаться по закону, как сыну покойной?

– Мы поругались давным-давно. Мама лишила меня наследства.

Элиза посмотрела в окно. Шоссе, по которому они ехали, было ей незнакомо.

– Мы куда?

– В Железнодорожный. Там квартира, о которой я говорил. И ваша мама. Если захотите, переночуете. Утром мы вместе с вами проводим ее в аэропорт.

– Не знаю, захочет ли она.

– Смеетесь? Только о вас и говорит. Жалеет об упущенных годах.

Элиза всплакнула бы, да побоялась, что потечет макияж. Перед мамой она должна предстать во всей красе!

Они приехали. Машина остановилась у двухэтажного дома. Побелка на нем облетела, опал и слой штукатурки. Были видны «раны» на стенах. Троюродный брат (именно им он приходится Богеме или нет?) указал на окно первого этажа.

– Вам туда. Мама ждет. А я пока съезжу в магазин, куплю что-нибудь к чаю.

Элиза выбралась из машины, беспрепятственно зашла в подъезд, поскольку домофон был отключен. Подошла к двери в квартиру под номером шесть – на площадке их было всего две. Постучала.

Ей не открыли. Но через дверь слышался звук телевизора. Элиза повернула ручку, и она поддалась. Не заперто, значит.

Богема переступила порог. Квартира маленькая, все в ней старое, типовое, но чистое. Немного пахнет канализацией. Из подвала тянет, поняла она.

– Мама, я пришла! – крикнула Элиза. – Ты где?

И, не дождавшись ответа, пошла на звук. Телевизор стоял в зале, то есть самой большой комнате метров двенадцати. Из нее выходили еще две клетушки. И все же такая квартира – это мечта для простой советской семьи: есть и детская, и спальня родителей, и гостиная.

Мама сидела в кресле-качалке перед телевизором. Спиной к двери. На ее голову был накинут платок.

– Знакомая картина, не правда ли? – услышала Элиза шепот над ухом. – Наивная ты дура, Богема. Матери на тебя плевать, она и думать забыла о дочери.

Шею