Прогрессор каменного века. Книга 2. Сила ведлов - Александр Абердин

Он представлял собой кожух из металлокерамики на основе диоксида алюминия и тантала, пронизанный графитовыми стерженьками квадратного сечения, к торцам которых были прижаты крошечные бриллианты. Генератор, имевший объём в шесть кубических метров, вырабатывал от двенадцати мегаватт электроэнергии на минимуме до восьмидесяти четырёх на максимуме, но тогда её было просто некуда девать. Работал он совершенно бесшумно, ни нагревая, ни охлаждая воздуха, так как был идеально сбалансирован по всем параметрам. Ведлам, заступившим на энерговахту, было достаточно всего получаса работы со своими говорящими камнями. После этого тот в течение двух часов не только вырабатывал электроэнергию, но и находился всё это время в управляемом режиме, то есть мог снижать энергоотдачу до минимума и повышать её до максимума, после чего ему нужно было снова дать пинка.

Однако Митяй, всё время отсиживавшийся в кустах, уже начал работу над созданием мощного аккумулятора психокинетической энергии, и на его изготовление должны были пойти не какие-либо металлы или минералы, а нечто иное — живые кристаллы, подобные вирусам. Поэтому если Таня попросила, чтобы на борту «Виктории» была создана не пойми сразу какая именно лаборатория — ведь её интересовало всё, рядом с чем пробежал хоть один электрон, — то её супруг затребовал себе новейшую биологическую лабораторию.

Командовать флагманом флотилии каравелл, «Викторией», было доверено двадцатитрёхлетней Виктории Волковой, дочери атамана Всевеликого войска Донского Дандора, сокращённо Дана, Волка. Причём дочери зело любимой, которая вместе с папашкой когда-то лихо делала из отщепов кремня наконечники для стрел. Как и все донские казачки, Вика была девушкой крупной, острой на язык и тяжёлой на руку, невероятно красивой, но не спешившей выйти замуж, поскольку юная княжна сначала хотела посетить все континенты и характером пошла в отца. Поэтому под её началом хотели служить многие, но через сито отбора прошёл всего сорок один человек из нескольких тысяч. Вика первая возмутилась, что поначалу команды каравелл хотели набрать из мужчин и женщин старше сорока пяти, а потому подняла всенародное восстание молодёжи и быстро похерила планы князя Дениса. В общем, когда настал день отплытия, то на борт каравелл поднялись смешанные по возрасту экипажи и молодёжь в них преобладала. Митяй лично поддержал Вику и первым предложил ей стать его капитаном, сказав, что он намерен посетить все континенты и большинство самых крупных островов, чтобы потом, в старости, не жалеть об этом.

Постояв несколько минут невдалеке от «Викуси», Митяй отвёл вперёд рычаг реостата и медленно поехал к носовой аппарели, опущенной специально для него. Машину ему, конечно, подогнали замечательную — вездеход модели Шишига-Мастодонт, и это было похоже на правду. Приземистая и широкая, почти три метра в ширину, она была похожа на «хаммер-вагон», только на полтора метра длиннее, и у неё под капотом стоял термоэлектрогенератор помощнее, чем у карьерного самосвала. Поэтому Мастодонт легко развивал скорость до двухсот пятидесяти километров в час, а поскольку имел изменяющийся клиренс, позволявший машине поднимать гладкое, обтекаемое днище на высоту в полтора метра от земли, то даже с колёсами всего лишь метрового диаметра, благодаря независимой подвеске всех восьми колёс, мог легко преодолевать самые серьёзные препятствия. Весил же этот вездеход всего тонну двести, и так как имел полностью герметичный кузов, то мог плавать и развивал на воде, благодаря гидрореактивному двигателю, большую скорость, но подводных крыльев не имел, зато мог вставать на полиуретановые «лыжи», в которые «умные» колёса при движении по воде с высокой скоростью превращались сами и тогда его скорость на воде увеличивалась до ста двадцати километров в час, но только при малой волне.

Да, поездка ведлов-конструкторов в Африку дала им много пищи для ума, и они такого понаизобретали, что у Митяя голова кругом шла от их выдумок. Хорошо, что все их изобретения внедрялись в жизнь малыми сериями, но ещё лучше было то, что далеко не каждый ведл хотел подогнать себе под задницу точно такую же машину, как Шишига-Мастодонт. Некоторые считали, что ездить верхом на единороге куда как престижнее, а на лошади намного удобнее. Правда, Митяй знавал и таких, которые, когда им требовалось смотаться куда-нибудь, седлали пещерного льва, и тот был вовсе не против. Людям народа Говорящих Камней не были свойственны стяжательство и страсть к вещизму. Если кому-то что-то срочно требовалось и он знал, у кого эта вещь имеется в наличии, то просто приходил и просил дать её ему на время, и люди охотно давали всё, что угодно, кроме бритвы, лошади и жены.

Когда Вика подъехала к вилле Митяя и Тани в Дагонграде, то Мастодонт вызвал у всех бурю восторга. К пикапам дагоны давно уже привыкли, но такую машину видели впервые. Однако за две недели никто так и не попросил у хозяина эту машину, чтобы хотя бы просто прокатиться. Зачем, спрашивается, тебе такая здоровенная десятиместная громадина, если ты поехал в соседний город за мешком картошки или ещё какой мелочью? Митяй въехал по аппарели в ярко освещенный трюм, и её тут же подняли. Пока они выбирались из машины всем своим семейством и поднимались на лифте в большую адмиральскую каюту, «Викуся» встала на колёса во весь свой немалый рост, но с места не трогалась. Митяй, одетый в новенький костюм из белой замши — он был традиционалистом, — велев детям не шалить, хотя те уже и так выросли из возраста бесконечных проказ, отправился в рубку, а Таня и Танюшка, уже почти совсем взрослая, — в лабораторию. Он не стал занимать пилотского кресла, возле которого стояла Вика, а, поприветствовав всех, сел в штурманское, справа, так как лучше всех на борту знал маршрут движения. Без какой-либо помпы — у него было время проститься с жителями Дагонграда — вся флотилия вслед за флагманом въехала в реку, каравеллы выдвинули на четыре с половиной метра вправо и влево понтоны и стали поднимать колёса. Вскоре течение реки подхватило «Викторию», и та поплыла вниз по течению. Вика включила гидрореактивный двигатель на самый малый ход, и каравелла стала быстро набирать скорость. Все её двадцать четыре колеса моментально трансформировались в два заострённых книзу киля — дополнительная защита днища, если каравелла налетит на рифы. Через полчаса они уже были в Дагонском море, заполнившем огромную котловину между возвышенностями — плато Аир, нагорье Тобести, плато Эннеди и плато Джое. Все они получили от Митяя новые названия.

Море получилось славным и благодаря ведлам-ихтиологам быстро заполнялось рыбой. В прибрежной зоне в нём водилось множество гигантских крокодилов и бегемотов, которыми те частенько питались. Однако чаще с крокодилами были вынуждены делиться куда более опасные хищники. Численность крокодилов приходилось регулировать уже людям, но мясо у них было настолько вкусным, а шкуры пользовались у ведлов-кожевников такой популярностью, что и их аппетиты строго ограничивались. Дагоны, между прочим, по части экологии могли утереть нос и Митяю, хотя он и был мало того что эколог с высшим университетским образованием, так ещё и ведл на зависть кому угодно. А ещё они с первого же взгляда определяли, какое животное нужно вывести в расход до того момента, когда оно станет половозрелым. Мутации ведь свойственны не одним только людям, но и животным тоже. В общем, дагоны были очень рады, что у них появилось такое роскошное море, в котором теперь водились осетры, белуги и калуги, в сторону которых гигантские крокодилы пока что посматривали нерешительно: а вдруг они кусаются ещё больнее, чем они сами?