Когда я была принцессой, или Четырнадцатилетняя война за детей - Жаклин Паскарль

– Хорошо, тогда ты должна будешь стать очень смелой и организованной и делать все в точности, как я тебе скажу, Йо-Герл. Ты никому не должна говорить о том, что ты делаешь, и тебе нельзя брать с собой ничего, кроме маленького рюкзачка, будто ты едешь на день.

– Моя подруга считает, что я должна сказать аба о том, что я бросаю университет. Она говорит, что поедет со мной, только я боюсь.

– А ты этого хочешь, дорогая? Как думаешь, что будет, если ты расскажешь обо всем отцу? – Я проклинала эту наивную подругу, которой Шахира уже доверилась, а потом подумала, что эта девушка прекрасно знает, что делает.

– Я не хочу говорить с аба, но Аддину собираюсь сказать. Вдруг он поедет со мной.

– Хорошо, как скажешь, только ты все должна делать быстро, и я тоже позвоню твоему брату.

Мигом переведя дыхание, я выдала еще пару пунктов плана, складывавшегося в моей голове.

– Тебе нужно будет узнать расписание автобусов, следующих из Куала-Лумпур до султаната Джохор или Сингапура, а потом сказать мне, на каком ты скорее всего поедешь. У тебя есть деньги?

– По-моему, на автобус у меня хватит, но не больше, Марми. – Она вроде успокоилась, что встревожило меня еще сильнее.

– Об остальном не переживай, я приготовлю для тебя билет из Сингапура в Мельбурн, – уверила ее я. – И свяжусь с властями Австралии, посмотрим, чем они смогут нам помочь.

Думая о часовых поясах, я быстро подсчитала разницу во времени и попыталась понять, кому стоит звонить в первую очередь.

– Я уже должна идти. Держи телефон при себе, я тебе перезвоню.

Дальше я зависла на телефоне. Беседа с Министерством иностранных дел в Канберре пришлась на конец рабочего дня, но была очень содержательной. К счастью, я имела дело с Трейси Уандер из консульской службы, и она просто отменила все ограничения, чтобы помочь мне в сложившейся ситуации. В Сингапур были немедленно направлены телеграммы по дипломатическим каналам, хоть я специально предупредила, что план может сорваться и что звонившая мне Шахира была движима эмоциями.

Через несколько часов я перезвонила Шахире с конкретным планом действий и контактным номером Австралийского консульства в Сингапуре. Разговаривая с консулом, Росс Тайсо, я была поражена тем, насколько она чутка, уравновешенна и сострадательна.

К счастью, мой бывший муж уехал по делам в Дубай, поэтому едва ли мог остановить ее физически, как я того боялась.

«Мам, моя подруга хочет подвезти меня в Сингапур, чтобы там попрощаться», – объявила Шахира, и я снова прикусила язык, чтобы не выразить своего раздражения этой вездесущей подругой. В любом случае Шахира сама решала, что делать, и я готова была на все, лишь бы она безопасно добралась до поста и связных в Сингапуре.

Было решено, что границу нужно переходить на рассвете. Дипломатическое представительство Австралии находилось в режиме готовности вместе с авиалиниями «Квинсленда» и «Северная территория». Они знали о том, что в ближайшие пару дней на их борт до Австралии может взойти особенный пассажир. Мы договорились о том, чтобы Шахиру взяли на любой рейс до нашей страны, потому что для нас важным было вывезти дочь из того региона. Если бы в салоне самолета не нашлось лишнего места, Шахира летела бы в кабине персонала, которая считалась территорией Австралии и не подчинялась законам другой страны.

– Все, больше никаких звонков о посылке, миссис Паскарль, – объявил помогавший мне человек, имитируя тон агента «М». – Вокруг слишком много интересующихся ушей, – таинственно добавил он.

– Ты все еще хочешь это сделать, милая? – спросила я Шахиру в следующем разговоре и стала ждать ее ответа затаив дыхание.

– Да, мама, – ответила она без колебаний. – Мне нужно вернуться домой. Я хочу стать свободной.

– Хорошо, если ты все решила. Теперь я хочу, чтобы ты купила себе новую SIM-карту и положила на нее денег, это на будущее. Когда ты благополучно выедешь из Куала-Лумпур, ты должна будешь вынуть старую и выбросить ее подальше.

Вроде бы мы всё обсудили?

В ту ночь я почти не спала. Всего несколько часов оставалось до того момента, когда мы узнаем, сработал ли наш план и смог ли он положить конец четырнадцати годам ожидания.

Следующий день, 15 февраля, был двадцать третьим днем рождения Аддина. Я решила позвонить ему позже, когда он точно будет один. Мне не хотелось отягощать его лишней информацией, если он не собирался никуда ехать. Меньше всего я желала подставить его под обвинения в отъезде Шахиры. В представлении Бахрина покрывательство приравнивалось к явной лжи, а нейтралитет был запрещенным и наказуемым поведением.

На следующий день начиная с одиннадцати утра по летнему времени Мельбурна мы с Шахирой разговаривали каждые три часа. В Малайзии было на три часа меньше, и весь день я с ужасом смотрела на то, как медленно ползут стрелки по циферблату. Билл развлекал Верити и Лизандра, предоставляя мне свободу действий. Я подскакивала каждый раз, когда звонил телефон, но не отходила от экрана компьютера, улаживая последние детали с Министерством иностранных дел.

Каждый раз, когда я разговаривала с Шахирой, она колебалась между решимостью и сомнениями. Едва она начинала паниковать, я пыталась ее успокоить.

– Йо-Герл, дорогая, все будет хорошо, тебе только нужно быть смелой и помнить все, что надо сделать. Все будет в порядке, милая, ты умная, взрослая женщина и все решения принимаешь сама. Я люблю тебя, моя хорошая, Верити и Лизандр тоже, они ждут не дождутся, когда увидят тебя. Держись, дорогая, и скоро мы сможем хорошенько обнять друг друга. У тебя все получится, моя хорошая, просто будь храброй.

Скоро я уложила малышей спать и попыталась унять беспокойство, читая им сказку за сказкой. Лежа между ними, я прислушивалась к их ровному дыханию и посапыванию и постепенно успокаивалась. Я пыталась представить себе, каково это будет, когда следующим вечером к нам присоединится Шахира. Какими будут ее объятия? Или она будет слишком стесняться, чтобы позволить себя обнять? Я уснула, и мне снилось, как я касаюсь рукой ее лица.

Я встала с кровати, чтобы поздравить Аддина и серьезно с ним поговорить. Он сказал, что пока не собирается возвращаться домой. А еще он очень волновался из-за отъезда Шахиры.

– Аба просто будет в ярости, мам. Я не хочу, чтобы он во всем обвинил меня.

Что я могла ему сказать? Лишь попросить, чтобы он не препятствовал тому, что собралась делать его сестра.

– Я очень тебя люблю, мама. Спасибо за поздравления и извини, что я не могу сейчас вернуться домой. Но я обязательно приеду, обещаю.

Прошло несколько часов. Внутри у меня все переворачивалось, будто я неслась по американской горке, все мои нервные окончания были страшно наэлектризованы. Вылет должен был состояться в полночь по малайскому времени, или в три часа ночи по Мельбурну.

Шахира звонила час назад, в десять тридцать, и я уже начала волноваться. Подруга, вызвавшаяся подвезти ее до Сингапура, пыталась убедить ее попрощаться с семьей еще одной подруги, с которой Шах была близка. Неужели мы никогда не избавимся от вмешательства посторонних людей в нашу личную жизнь?