Лесной фронт. Благими намерениями - Алексей Замковой

Поток слов не прекращался, наверное, минуты три, а то и все пять. Под конец, слушая этого мальца, я уже настолько запутался, что не понимал вообще ничего. Сознание зацепилось только за две вещи «Максим Сигизмундович» и «Сосенки». Остальное, на мой взгляд, было вообще полным бредом, предназначенным только для того, чтобы отвлечь внимание от ключевых слов. Может, это немного и наивно — пытаться запутать таким образом вероятного провокатора, но на мне такой прием почти сработал. Доктор, как и все остальные присутствующие, выглядел полностью осоловевшим.

— Хватит, малый! — Я хлопнул ладонью по колену. — Говори, что Александр передать велел. Ты же от него? Не бойся — мы как раз те, к кому ты шел.

— Сработало, значит? — дурашливо ухмыльнулся пацан, прервав свои словоизлияния. — Вот и на немца с полицаями — работает. Как заболтаю их, так толмачи фашистские вообще не могут перевести. А ежели толмача у немцев нет, те сразу пропускают. Пара раз даже шоколаду дали. С полицаями только сложнее. Пропускают, конечно… Но могут и пинка дать. А вас я сразу узнал — дядя Саша все в точности описал.

— Так чего Александр передать велел? — Я решил снова направить разговор в нужное русло, а то как бы пацан снова не увлекся.

— Завтра, как стемнеет, вас будут ждать в Большом Житине у кладбища, — сразу же посерьезнел мальчик. — Скажете, что нашли на дороге три подковы и одной можете поделиться.

— Три подковы — можем одной поделиться, — кивнул я.

— Ладно, побегу я. — Предваряя мои вопросы, малый поставил на пол давно опустевшую кружку и поднялся. — До города еще идти и идти. Хоть бы за два дня управиться…

Так, окутанный целым облаком болтовни, в которую невозможно было даже вставить слово, мальчик исчез за дверью, оставив нас в полном недоумении.

— Шустрый… — высказал свое мнение Дронов. — Такой заболтает — забудешь, как самого зовут.

— Кстати, он так и не представился, — рассмеялся я. — Действительно — шустрый!

Есть что-то пугающее в ночи у сельского кладбища. В принципе, в любом кладбище ночью есть что-то пугающее, но в сельском — особенно. В городе, в моем времени, как — постоянное движение, шум машин, горят фонари… Пусть на кладбище своя атмосфера, но и дыхание жизни краем его цепляет. Но на селе… Полная тишина, разрываемая только звуком собственных шагов, никаких признаков жизни… Даже отдаленный свет окон расположившегося неподалеку села кажется далеким и недостижимым, как свет звезд. Невольно в голову лезет всякая чертовщина, и понимаешь, чего так испугались бандиты в «Неуловимых мстителях», хотя раньше, до боли в животе, смеялся над их страхом перед нехитрыми шуточками тех самых мстителей. Уже час, как стемнело, и мы, лежа в снегу, не замерзли еще только благодаря теплой одежде и предусмотрительно прихваченным еловым лапам для подстилки. Говорить абсолютно не хочется. Кажется, стоит нарушить тишину — и начнется… Причем неизвестно, что именно «начнется», но тебе этого совсем не хочется.

— А, в биса твою душу! — Громкий мат, донесшийся со стороны дороги, идущей вдоль кладбища, заставил вздрогнуть. Учитывая окружающую нас мрачную атмосферу, мои штаны остались сухими лишь чудом.

Повернувшись в Шпажкину, я уловил его ответный взгляд — одновременно удивленный и перепуганный. Видно, не на одного меня так действует атмосфера кладбища. Прошло пять минут. Неизвестный все продолжал оглашать криками окрестности. Судя по всему, у него что-то случилось с лошадью. «Понадобится помощь…» — вспомнил вдруг я слова того болтливого пацана. А не наш ли это связной?

— Денис, прикрой, — прошептал я, поднимаясь из сугроба.

Нашего гостя я увидел сразу. Метрах в двадцати от нас стоят на дороге сани, а рядом суетится какой-то мужик, то ли толстяк, то ли просто кажущийся таким из-за надетого тулупа. Он то принимается бегать вокруг саней, то останавливается у лошади и осматривает копыта.

— Бог в помощь! — крикнул я, приближаясь.

Мужик тут же остановился и уставился на меня.

— И тебе здоровья, коли не шутишь! — отозвался он, когда я подошел ближе и остановился. — Сани совсем старые, видишь… Днем подкову где-то посеял, а тут еще и дышло треснуло!

— А я тут как раз нашел три подковы на дороге. Если надо — могу одной поделиться. — Произнеся пароль, я внимательно уставился на мужика, раздумывая о том, что делать, если это все-таки не тот, кто нам нужен. Вдруг действительно попросит подкову! У меня-то ее нет…

— Александр тебе кланяться наказывал. — Мужик тут же отвлекся от своих саней и протянул мне руку. — Меня Свиридом звать.

— Алексей, — представился я, крепко пожимая протянутую руку. — Как Александр? До Ровно без приключений добрался?

— У него — порядок, — успокоил меня Свирид. — А к тебе у меня долгий разговор. Если не один пришел — зови остальных. Поедем туда, где потеплее.

В сани, конечно, все не поместились. Кое-как в санях устроились, навевая ассоциации с городским транспортом в час пик, только я и еще четверо, не считая самого хозяина. Остальным пришлось следовать за нами пешком. Впрочем, долго ехать нам не понадобилось. Вскоре мы уже въезжали в ворота небольшого хутора, открытые, к моему удивлению, тем самым пацаном, который вчера приходил к нам и сейчас должен был подходить к Ровно.

— А ты как здесь? — не сдержался я.

На мой вопрос мальчик только махнул рукой, хитро улыбнулся и исчез среди хозяйственных пристроек.

Разговор начался только после того, как все удобно разместились в теплом помещении и хозяин раздал каждому по кружке кипятка и куску хлеба. Нехитрое угощение оказалось весьма кстати — горячая вода живительным потоком омыла промерзшее нутро, а хлеб успокоил начавший уже недовольно урчать желудок.

— Шо с вашими товарищами, мы попробуем узнать, — без всяких предисловий начал Свирид. — А до того предлагаем вам присоединиться к нам.

— Присоединиться к кому? — спросил я. — К городскому подполью?

— Ну, мы не только в Ровно действуем, — возразил Свирид. — У нас по многим селам и хуторам люди есть…

— Скажите, — перебил я его, — а связь с большой землей у вас есть?

— Нема, — грустно покачал головой Свирид. — Один передатчик был, но немцы нашли его…

— Понятно. Тогда все вопросы по этому поводу отпадают…

Я не стал уточнять, что хотел узнать через связь с Большой землей о судьбе отряда Трепанова, отправившегося к Сарнам, и возможности выйти на свой отряд, чтобы снова присоединиться к друзьям, если они живы… Хотя, даже если бы связь была, стали бы рисковать подпольщики передатчиком, чтобы исполнить это мое желание? Хочется многого, а жизнь дает так мало…

— Так шо скажете? — спросил Свирид. — Вместе будем воевать или разбежимся?

— Это смотря как воевать, — подумав, ответил я. — В город соваться — нам смысла нет. Да и не привыкли мы в городе воевать — все по лесам ходили. В села соваться — нам чем меньше глаз, тем лучше. Одиннадцать человек, появившихся из ниоткуда, привлекут внимание немцев. Разбивать отряд — тоже не хочется. Но сейчас зима, а мы без базы остались. По заброшенным хуторам прячемся…