Темный ритуал - Сергей Пономаренко

— Здравствуйте, я помощник адвоката, ведущего дело вашего руководителя Погодина Дмитрия Петровича.

— Чем могу помочь?

— Пригласите к телефону или лучше дайте номер мобильного телефона Станислава Лукаша. Он сейчас на работе?

Стандартно вежливый голос девушки-секретаря изменился, стал взволнованным:

— Стаса нет на работе… Ночью он выбросился из окна своей квартиры… Пятый этаж. — Послышались всхлипывания.

— Что с ним?!

— Слава Богу, живой — только побился сильно. Он в реанимации Больницы скорой помощи. Наш сотрудник только оттуда вернулся.

— Пригласите его к телефону. — Оксана включила громкую связь и сказала Павлу Андреевичу, закрыв рукой микрофон трубки:

— Лукаш ночью выбросился из окна квартиры, но остался жив.

— Опа! — воскликнул Павел Андреевич. — Чего-то подобного я ожидал.

Через пару минут в трубке возник мужской голос:

— Павловский Виктор слушает!

— Это я хочу вас послушать. Я помощник адвоката.

— Мне Ева это сказала.

— Как состояние Лукаша?

— Живой! Ему повезло — когда падал, зацепился за ящик кондиционера, и тот задержал падение, а внизу он упал на крышу строящегося павильона. Но массу ушибов заработал, есть и переломы.

— Он что, сам выпрыгнул из окна?

— Я со Стасом не разговаривал, узнал это от милиционера, который там был. Вроде Стасу ночью что-то привиделось, вот он и сиганул.

— Вы с Лукашем давно работаете?

— Мы с ним вместе учились, меня сюда он устроил. Давно дружим.

— Как вы думаете, на Лукаша похоже, чтобы он мог сам выпрыгнуть из окна? Он адекватный?

— Он нормальный парень, только нервный в последнее время. Переживает из-за смерти начальника, Виталия Петровича. Вчера мы немного того, бухнули… То есть пивом чуток побаловались. И он мне сказал, что будет увольняться, уже заявление подал. Я ему посоветовал не делать этого, а он упрямо стоял на своем.

— Может, вы вчера переборщили с выпивкой, поэтому он полез в окно?

— Да нет, он был чики-пики. Взял такси и укатил домой.

— Назовите, пожалуйста, номер своего мобильного телефона, возможно, нам еще придется с вами связаться.

Записав номер, Оксана повернулась к Павлу Андреевичу, нервно барабанящему пальцами по столу.

— Ксения, ноги в руки и к Лукашу!

— Меня никто к нему в реанимацию не пустит, и, скорее всего, он не в состоянии «давать интервью», даже такой обаятельной, как я.

— Сейчас мы это узнаем, — протянул Павел Андреевич, щелкая записной книжкой мобильного телефона. — О! Есть. Придется пожертвовать собой ради этого «интервью». — Он набрал номер.

— Привет, дорогая! Вот, решил освежить в твоей памяти свой голос. Никто не забыт и ничто не забыто, дорогая! — Павел Андреевич сделал рукой жест, показывая, чтобы Оксана вышла.

Та, презрительно передернув плечами, что означало: «Очень мне интересно слушать ваш разговор!», вышла в приемную.

Секретарь, Любовь Михайловна, читала детектив в потрепанной пестрой обложке с бабочкой. Она оторвалась от книжки:

— Обожаю Жапризо, сто раз перечитывала бы его.

— Какой интерес, если сюжет уже известен?

— Каждый раз подмечаешь новую деталь. Кофе будешь?

— Буду, сама управлюсь. Знаю, какую кнопку нажимать на кофемашине.

Вскоре Оксана пила ароматный эспрессо.

— Как тебе у нас? — вновь оторвалась от книги Любовь Михайловна.

— Ничего, спокойно. — Оксана зевнула, прикрыв рот рукой.

— Уже приставал? — Любовь Михайловна кивнула в сторону кабинета.

— Пока готовится — разведка боем.

— Смотри, у него жена ревнивая, как начнет он задерживаться на работе, то она явится и устроит разборку.

— Я прошла курсы самообороны, поддерживаю себя в форме — справлюсь!

Раздался пронзительный сигнал.

— Это тебя. Иди. — Любовь Михайловна вновь уткнулась в книгу.

Павел Андреевич был радостно оживлен и потирал руки.

— Задание прежнее — едешь в БСП. Лукаш в рубашке родился — ушиб грудной клетки, сломаны пара ребер, закрытый перелом левой кисти, травма головы. Пустяки для падения с пятого этажа. Он уже в отделении интенсивной терапии, тебя пропустят к нему — выпросил для тебя пять минут. Что хочешь делай, хоть соблазни его, но узнай подробно, что с ним произошло.

— Он как раз в том состоянии, чтобы его соблазнять, — кивнула Оксана. — Что-нибудь придумаю. Какой пароль?

— Что ты имеешь виду?

— К кому надо обратиться, чтобы меня к нему пропустили?

— Идешь прямо к завотделения, ее зовут Надежда… Надежда… Там узнаешь ее отчество.

— Теперь понятно: «Надежда, мой компас земной…» — и Оксана быстрым шагом вышла из кабинета.

Добравшись до больницы, обширная территория которой раскинулась рядом с лесопарковой зоной, Оксана зашла в приемное отделение, кишащее травмированными и их сопровождающими, и вскоре оказалась в кабинете завотделения — плотной шатенки среднего возраста с моложавым лицом.

— Да, со мной согласовано. — Женщина указала на шкаф. — Возьмите там халат и маску, наденьте бахилы.

Оксана быстро надела все это.

— Идите за мной, милочка. У вас ровно пять минут, больной еще не оправился от шока. Я буду рядом и, если что, вас прерву.

Оксана вздохнула: присутствие постороннего, пусть даже врача, осложняло ее задачу, но иного выхода не было.

Лукаш лежал в двухместной палате один. У него были закрыты глаза, забинтована голова, кисть левой руки загипсована. Он тяжело, неровно дышал.

— Больной, к вам пришли. Хотят задать несколько вопросов.

Лукаш лишь слегка приоткрыл глаза, словно ему было больно смотреть.

— Вы из милиции? — хрипло спросил он.

— Нет, я помощник адвоката Дмитрия Погодина. Ваша жизнь в опасности, и мы хотим и можем вам помочь. Для этого вы должны быть полностью откровенны со мной.

Врач недовольно дернулась, но Лукаш сказал:

— Мне нужна помощь… Спрашивайте…

— Что с вами произошло, почему вы выпали из окна?

— Это было так ужасно! — Лукаш сжался, кашлянул. — Разбудил шум, и тут я увидел его… Он светился и шел ко мне, протянув светящиеся руки… Окно было открыто… Я бежал от него в страхе…

— Кто это был? Вы его знаете?

— Виталий Петрович… мой начальник.

— Левченко?! Он давно похоронен!