Не устоять! - Сюзанна Энок

— Двадцать… — начала было повторять Фелисити и замолчала. Внезапно она бросилась ему на шею и расцеловала. — Двадцать тысяч фунтов! Рейфу хотелось расцеловать ее в ответ, стиснуть в объятиях, предаться с ней любви… Но тем не менее одно он хотел прояснить раз и навсегда.

— Я по-прежнему собираюсь продать Фортон-Холл, — проговорил он, и от внутреннего напряжения голос прозвучал резче, чем ему хотелось.

Фелисити выпустила его из своих объятий и положила руки на колени.

— По крайней мере он станет таким, как прежде, — бесстрастно сказала она чуть заметно дрогнувшим голосом.

Ему хотелось спросить, любит ли она его хотя бы немного, пусть даже она больше любит свой Фортон-Холл. Но тогда пришлось бы признаться в своей любви к ней, а что делать потом, Рейф не имел ни малейшего понятия.

— А ты сможешь побыть здесь до тех пор, чтобы все увидеть собственными глазами? — спросил он вместо этого.

— Не знаю, — едва слышно ответила Фелисити, и глаза ее наполнились слезами. — Надеюсь, что смогу.

Он медленно провел кончиком пальца по ее щеке и смахнул непослушную слезинку. И, устав бороться с самим собой, склонился к ней и ласково поцеловал.

— Я тоже надеюсь.

Граф Дирхерст наблюдал, как мимо проследовала роскошная карета маркиза Уорфилда. Он чуть тронул поводья своего жеребца, чтобы тот отступил еще глубже в придорожный перелесок. Слава Богу, наконец уехали. Побыть в благородном столичном обществе приятно и лестно, вот только не вовремя сюда пожаловала эта знать, а о манерах вообще лучше промолчать. Единственная отрада — Бэнкрофт выказал всю мерзость своей натуры, да еще на глазах у милой Фелисити.

Трудно было поверить, что этот варвар имеет отношение к семейству Хайброу. Это же надо было додуматься — ударить гостя! Такое случается крайне редко, и, честно говоря, сам Дирхерст о таком даже не слышал. Фелисити явно была потрясена, и, к счастью, он оказался рядом с ней, чтобы воспользоваться ситуацией. С каждым днем она все больше проникалась к нему симпатией, он это ясно чувствовал.

Бэнкрофт сидел на выщербленных ступеньках дома, освещаемый только неверным светом свечей, зажженных в прихожей. Джеймсу даже было жаль его. Бедняга, теперь у него, считай, и выбора-то не осталось. Единственный выход — продать поместье тому, кто предложит за него хорошую цену, и на тех условиях, которые предложит покупатель. Неплохо, весьма неплохо. Затем к Бэнкрофту вышла Фелисити. Дирхерст нахмурился, и сочувствие, тронувшее было его сердце, вмиг улетучилось. А когда мисс Харрингтон поцеловала негодяя, Джеймс закусил губу с такой силой, что почувствовал во рту привкус крови.

— Двадцать тысяч фунтов! — во весь голос воскликнула она и еще раз поцеловала Бэнкрофта, а потом мерзкий тип обнял это чистейшее существо своими грязными руками и тоже поцеловал.

Граф какое-то время смотрел на эту пару, потом развернул жеребца и направил его к реке, которая текла в низине за старой конюшней. Похоже, что-то произошло. Что-то, связанное с большими деньгами. И если судить по Фелисити, Фортон-Холл к этому имел прямое отношение.

Если Бэнкрофт намерен уделить больше внимания этому поместью, то, кажется, выбор методов значительно сузился. Граф улыбнулся. Это его более чем устраивало.

— Это номер семьдесят четыре! — расхохоталась во все горло Мэй.

Фелисити только что закончила раскладывать одежду сестры на самодельные полки и выглянула в окно. С десяток рабочих грузили бревна и доски на три повозки, подогнанные прямо к тому месту, где громоздились кучи мусора — все, что осталось от конюшни. Рейф, получив деньги, не мешкая взялся за дело.

Фелисити уселась на широкий подоконник и стала смотреть на Рейфа и Мэй, которые устроили шутливое сражение на палках, подобранных в мусоре. Сестренка с нескрываемым восторгов вскрикивала, размахивала «саблей» и по ходу сражения изобретала все новые способы отправить на тот свет своего противника. Рейф же в каждом движении был аккуратным и несуетливым. Это напомнило Фелисити, каким он может быть опасным противником. На этот счет несколько дней назад прекрасный урок получил Роберт Филдс.

За те пять дней, что прошли после отбытия столичных гостей, Рейф был занят с утра до вечера, выясняя, что и как ремонтировать, какие материалы и где заказывать. Он набросал план новой конюшни, и даже на ее неопытный взгляд старая постройка не шла с новой ни в какое сравнение. Рейф настойчиво привлекал Фелисити к принятию всех решений по строительству, как если бы она была его полноправным деловым партнером.

В то же время она не могла отделаться от мысли, что в их взаимоотношениях кое-что изменилось. За любым комплиментом или флиртом всегда следовала пусть маленькая, но новость, связанная со строительством. Он как будто всякий раз проверял, насколько интересно ей то, что происходит с поместьем. А так для Фелисити любое произнесенное им слово звучало сладкой музыкой, она не особенно старалась вникать в смысл, отдаваясь чувствам.

Она старалась думать о графе Дирхерсте объективно, точно так же как о Рейфе, старалась вспомнить его нечастые поцелуи с тем же трепетом, который она испытывала при каждом прикосновении к себе Рейфа. Ничего из этого у нее не получилось, но так как в отношении Бэнкрофта Фелисити никаких видов на будущее иметь не могла, то решила быть рассудительной и обменять любовную страсть на уверенность в завтрашнем дне, пусть без особой любви, но зато гораздо более практичную и надежную, чем все недостижимые мечтания.

Еще какое-то время Фелисити понаблюдала за тем, что происходило во дворе, а потом спустилась на первый этаж, чтобы помочь готовить обед. Рональд, похоже, чувствовал себя на кухне своим человеком, потому что сидел и увлеченно болтал с Салли. Увидев воркующую парочку, Фелисити улыбнулась.

— Рональд, — сказала она, когда тот при виде ее вздрогнул и покраснел как рак. — Если у вас сегодня выдастся свободная минутка, мне хотелось бы убрать все эти столы из прихожей до того, как в западном крыле начнутся работы.

Рональд вскочил на ноги:

— Мисс Харрингтон, я прямо сейчас… — и вылетел из кухни.

Салли весело похихикала ему вслед и, бросив на Фелисити понимающий взгляд, продолжила месить тесто.

— Думаю, пирог с персиками к обеду — то что надо, — заметила она.

— Согласна, — кивнула Фелисити и потянулась за ломтем свежеиспеченного хлеба. — Знаешь, Салли, похоже, у тебя появился поклонник.

Девушка покраснела до корней белокурых волос.

— Мисс Фелисити, он говорит, что я хороша, как распустившаяся роза.

Неужели юный мистер Бент взял пару уроков обаяния и обольщения дам у Рейфа?

— Вообще-то это правда, — произнесла она вслух.

— Извините, мисс.

Фелисити обернулась на звук незнакомого мужского голоса. На пороге кухни стоял высокий худой господин, весь исполненный чувства собственного достоинства. Его темные волосы слегка серебрила седина, а в каждой руке он держал по саквояжу.