Переломы - Франк Тилье

Не давая Алисе возможности вывернуться, он садится на нее верхом и прижимает нерв и мышцы на предплечье, заставляя ее разжать кулак. Потом кладет ладонь Алисы на рукоятку ножа. Когда он выпускает ее руку, пальцы девушки инстинктивно сжимаются. Мужчина осторожно поднимает руку Алисы с зажатым в ней ножом.

— Очень хорошо. Ну вот… Сначала безумная больная ударила отца ножом в грудь, потом убила психиатра, а после покончила с собой… Твои воспоминания, Алиса, становятся слишком опасными.

Мужчина поворачивает нож острием к Алисе и наклоняется вперед, чтобы увеличить силу давления. Конец ножа приближается к сердцу. Алиса кричит, мотает головой. Николя недостаточно силен, он слишком хрупкий, слабый, слишком напуган, чтобы сопротивляться.

И тогда, как это случилось в Исследовательском центре, Николя и Алису поглощает мощная темная масса, сумеречное чудовище, притаившееся в глубинах подсознания.

Другая личность.

Берди…

На глазах мужчины обращенное к нему лицо меняется, на шее проступают жилы. Алиса вцепляется в капюшон, отрывает от него кусок ткани, стягивает его до подбородка. Колено врезается мужчине между ног, от страшной боли он складывается пополам, откатывается в сторону. Обрывки ткани, заглушавшей его голос, падают на пол.

— Ах ты, сука подлая, мразь! — выкрикивает он своим настоящим голосом.

Берди вскакивает и выбегает из комнаты. Через какое-то время уже Алиса поднимается в своем доме по ступенькам, не понимая, каким образом она тут очутилась, даже не помня о том, что Люк Грэхем мертв и что человек в капюшоне стремится уничтожить ее любой ценой.

Озадаченная Алиса останавливается, не дойдя до конца лестницы.

Еще одна черная дыра.

В бешенстве она бьет кулаками по стене. Куда подевался дневник Доротеи?

Она бежит к машине, ищет на пассажирском сиденье, в бардачке, в багажнике Ничего! Стоя посередине улицы, она испускает яростный крик и чуть не падает в обморок, когда на ее плечо опускается чья-то рука. Она поворачивается. Жюли машинально отступает, а потом внимательно смотрит на девушку:

— Алиса Дехане?

Алисе кажется, что весь окружающий мир сжался в одну точку. Жюли спрашивает:

— Что-то случилось?

Сотрудница социальной службы чувствует, что девушка в паническом состоянии, в ужасе.

— Не трогайте меня! Не трогайте!

Жюли поднимает руки и пятится:

— Успокойтесь, пожалуйста.

Выдержав паузу, приличествующую ситуации, она обращается к Алисе сдержанным, успокаивающим тоном:

— Это мне вы звонили. Ваша сестра Доротея воспользовалась моим мобильным, чтобы связаться с вами. Припоминаете?

При упоминании имени сестры выражение лица Алисы меняется, становится более мягким.

— Вы… Да, я вспоминаю, вы виделись с моей сестрой. Ой, а как она? Где она живет? Что…

— Может быть, поднимемся к вам домой и поговорим?

Алиса кивает. Она в последний раз смотрит на открытый бардачок, а потом идет к дому. Сотрудница социальной службы следует было за ней, потом поворачивается к машине и, нахмурившись, склоняет голову. Алиса ждет ее на ступеньках, ведущих к дому:

— Ну, вы идете?

Войдя в квартиру, сотрудница социальной службы внимательно осматривается. О людях можно многое узнать по их жилищу. Но в этой комнате нет ничего по-настоящему личного. Ни безделушек, ни фотографий, ни даже дисков или DVD-проигрывателя…

Алиса внезапно останавливается и смотрит на свою ладонь. Кровавая буква «X». Она наклоняет голову.

— Как балки в сарае…

Жюли подходит поближе:

— Что, простите?

— Это голос доктора, он звучит где-то у меня в голове. Балки в сарае…

Она подносит руку к лицу. Похоже на кровь.

— Вы знаете, что означает этот знак — «X»?

— У нас на ферме есть сарай, и там балки именно так перекрещены. Да, точно, я должна туда поехать. — Она поворачивается к Жюли: — Что вам известно о моей сестре?

— Не так уж много. Мы встретились на ферме вашего отца. Она вкратце рассказала мне о вашей матери, о вашем психиатре, Люке Грэхеме, потом попросила у меня мобильный и позвонила вам. После этого мы расстались.

Алиса по-прежнему смотрит на свою ладонь.

— Как она выглядела? Она не больна?

— Вроде бы в хорошей форме. И весьма взволнована.

— Взволнована?

— Я не знаю точно, но думаю, это как-то связано с моей проблемой. С тем делом, по поводу которого я вас разыскиваю.

— Вы разыскиваете меня?

Жюли решает больше не тянуть. Она вынимает фотографию одеяла кататоника и показывает ее Алисе.

— Вам доводилось видеть это одеяло?

Алиса берет снимок и кивает головой:

— Песочного цвета, с голубыми полосками. Такое же, как в шкафу у меня в комнате. Ну, я имею в виду — в моей бывшей комнате, на ферме. А что?

Поморщившись, Жюли протягивает ей фотографию Бюрло:

— А это лицо вам знакомо?

— Первый раз вижу.

Честный ответ, без обиняков.

— Вы абсолютно уверены?

— Абсолютно.

Жюли проводит рукой по лицу.

— Хорошо… А если я расскажу вам, что этого человека нашли накрытым этим одеялом и в очень тяжелом состоянии, а на одеяле были следы менструальной крови — вашей крови, что вы на это скажете?

Алиса начинает дрожать всем телом. Услышанное произвело на нее эффект разорвавшейся бомбы.

— Когда его нашли? — спрашивает она.

— Когда?.. Честно говоря, я ждала от вас другой реакции.

— Скажите — когда?

— Во вторник утром, девятого октября.

На следующий день после теста в Исследовательском центре. Во время ее черной дыры.

Алиса чувствует, что ее шатает.

В ее рассудке что-то сломалось.

Теперь она выпрямляет спину, отводит плечи назад, выпячивает грудь. Глаза загораются огнем, в них появляется жизнь, злость. Она аккуратно снимает очки, прикрепленные к тонкому коричневому шнурку, и сует их под свитер. Она смотрит на Жюли как-то странно, словно не понимает, почему та здесь.

Это уже не Алиса.

И ее сменил не Николя, это не его роль.

Он уступил место Доротее, теперь она управляет телом Алисы.

Александр слышит, как отодвигается задняя дверца фургончика. Совсем недавно его швырнули в машину, потом опустили брезентовую занавеску, создав своего рода тайник, в котором его невозможно найти. Кроме того, он услышал, как отвинчивали и привинчивали номерной знак. Все делалось быстро и ловко. Работа профессионала. Специалиста по смерти.