Мик Джаггер. Великий и ужасный - Кристофер Андерсен

Что касается самого Мика, то оставалось неизменным еще одно его чувство – скаредность. «Ему нравится ездить в Марокко и целый день напролет торговаться за пару ковров. Я говорю ему: „Мик, это бедная страна, давай просто дадим им денег“», – вспоминала Джерри. Характеристика Бьянки была более исчерпывающей: «Да он просто скупердяй Скрудж».

Несмотря на свою жадность – автор публикаций о «Роллингах» Кит Олтхэм часто был свидетелем, как Джаггер пытался дать нью-йоркским таксистам на чай четверть доллара, – Мик все же выделил 4 миллиона долларов на постройку художественного центра Дартфордской грамматической школе, в которой некогда учился. Разумеется, центр после этого назвали в его честь.

На открытии Центра имени Джаггера в марте 2000 года присутствовали его родители, Ева и Джо Джаггеры, и Мик выступил с речью и поделился воспоминаниями о школьных годах без тени ностальгии: «Хорошего было мало. Некоторые учителя били детей. Они давали такую пощечину, что ты падал с ног. А потом еще тянули за ухо, ставили перед всем классом и читали лекцию, продолжая выкручивать ухо».

18 мая, когда Мик был на Каннском кинофестивале с Джерри, пришло известие о смерти восьмидесятисемилетней Евы Джаггер. Майкл, как его называла Ева, всегда питал особые чувства к своей матери и названивал ей по несколько раз за день («Где бы в мире он ни находился, он обязательно позвонит, чтобы спросить, как у нас дела»), посылал цветы, конфеты и делал подарки. За пять лет до этого рядом со своим домом в Ричмонде Мик приобрел «квартиру для бабули» стоимостью 400 тысяч долларов, чтобы лучше заботиться о родителях.

«Мик был очень привязан к Еве, – говорил Кит, который знал Джаггера с детства. – Известие о смерти матери стало для него тяжелым ударом». Потрясенный, Мик полетел в Лондон утешать отца и брата Криса. Присутствующие на похоронах «Роллинги» видели, как Мик едва сдерживает слезы, исполняя любимые гимны Евы: Morning Has Broken («Утро настает») и Will the Circle Be Unbroken («Не разомкнется ли круг»). «Стоял я у окна в холодный мрачный день, когда приехал катафалк за матерью моей», – пел он дрожащим голосом.

Когда опускали гроб, Мик разрыдался. Джерри машинально взяла его под руку, желая успокоить. Немного собравшись, Мик повернулся, чтобы обнять отца, когда они выходили из церкви. «Некоторые думают, что Майкл плохой мальчик, но он очень хороший сын», – пошутила однажды Ева.

Пять недель спустя родня снова была в сборе, но на этот раз в Сан-Франциско и по радостному случаю: Карис выходила замуж за помощника кинопродюсера Джонатана Уотсона. На этом празднике, будто специально придуманном, чтобы все почувствовали себя членами большой семьи, присутствовали четыре поколения Джаггеров, в том числе Джо Джаггер, шесть из семи детей Мика, Марша Хант (ныне успешная писательница), Джерри Холл и все внуки Мика. (Тринадцатимесячный Лукас остался в Лондоне вместе со своей матерью Лусианой Морад.)

Мик вел Карис к алтарю, облачившись в традиционный черный костюм и серый жилет. Давно миновало то время, когда он отрицал свое отцовство и целых восемь лет отказывался выплачивать алименты. «Это был такой шок для меня, когда он отвернулся от девочки, – говорила мать невесты. – Но теперь между нами все по-другому, и нет нужды ворошить прошлое».

Мику предстояло еще несколько месяцев вплотную заниматься делами семьи. Когда шестнадцатилетняя Элизабет заявила, что бросает школу, чтобы стать моделью, Мик обвинил в этом Джерри. «Я старалась отговорить ее, насколько возможно, – оправдывалась мать, – но она такая стройная и хорошенькая! К ней постоянно подходили агенты из модельного бизнеса и вручали визитки».

«Я думал, что она будет расти нормальным ребенком, – говорил Мик. – Но это трудно, учитывая, что Джерри – известная модель. Мы постоянно спорили об этом». Мик считал, что Элизабет, которая теперь к тому же еще и курила, просто слишком быстро взрослеет. Когда она отправлялась на вечеринки в Лондоне или в Нью-Йорке, отец все время вызывался сопровождать ее. «Конечно, это не совсем обычно, – говорил один из завсегдатаев лондонского клуба „Граучо“. – При виде Мика Джаггера люди словно сходят с ума. Начинаются крики, суматоха, настоящий хаос. Не уверен, что роль сопровождающего состоит в этом».

А потом еще стало известно, что Джерри собирается впервые выступить на сцене обнаженной, играя в вест-эндском театре роль миссис Робинсон в пьесе «Выпускник». Из Техаса Мику позвонила мать Джерри и потребовала принять меры. «Как только моя дочь посмела пойти на это? Это ведь так унизительно! Она мать четырех детей, она обедала с членами королевской семьи! А теперь она все испортит!»

Мик же считал, что лучше не вмешиваться. Сама Джерри объясняла, что играет роль женщины, которая «состоит в браке, но не любит своего мужа, а ее муж не любит ее. Она преисполнена гнева, так же как и я, после всего пережитого, и я хочу выплеснуть его!»

На июльскую премьеру в театре «Гилгуд» пришли сам Мик и несколько его детей. В какой-то момент Джерри сбросила полотенце и предстала перед публикой полностью обнаженной. «Хоп! И тут такое началось, – вспоминала Джерри. – Фотографы свисали с балкона, толпились по проходам. Настоящий ад». В свое время Холл отказалась сняться обнаженной для журнала «Плейбой» за миллион долларов, «а тут все эти люди получили снимки совершено бесплатно. Я рассердилась».

Мик с его практичным подходом к жизни прекрасно ее понимал. Он руководил финансами Rolling Stones, следил за бюджетом «Энигмы», занимался своей сольной карьерой, и при этом у него хватало времени на новые финансовые планы. В ноябре Джаггер вместе с рок-группой U2 основал офшорный трест по инвестициям в недвижимость с бюджетом в 200 миллионов. Новая компания, зарегистрированная на Нормандских островах, вкладывала средства в небольшие офисы и магазинчики на окраинах лондонского Вест-Энда и Доклендса. Мик впервые занимался коммерческой недвижимостью, но у U2 уже был опыт в этой области. Ирландская группа получила огромную прибыль, расширив и продав сеть отелей «Мальмезон». Позже Боно и Эдж приобрели и перестроили знаменитый дублинский отель «Кларенс».

К сожалению, совместное с U2 предприятие привлекло нежелательное внимание к состоянию Мика, которое на тот момент оценивалось уже в 300 миллионов долларов. Многие недоумевали, почему Мик не может выплатить Лусиане Морад пресловутые 8 миллионов, которые она требовала на содержание Лукаса.

Но, несмотря на судебное разбирательство, Мик все же пытался расположить к себе малыша. В лондонском парке видели, как он возит Лукаса в коляске, а потом наклоняется и дает ему игрушечный деревянный поезд. Когда папа начал строить рожи, Лукас залился радостным смехом.

«Лукасу нужен отец, – говорила Лусиана. – Мик души в нем не чает… Он ужасно балует Лукаса и, мне кажется, хочет встречаться с ним еще чаще». Возможно, так и было, но мать Лукаса надеялась на нечто большее, чем воссоединение отца и сына. «Я до сих пор верю в наше совместное будущее, – настаивала Лусиана. – Сейчас мы близкие друзья, и я не исключаю, что мы снова будем вместе».

Жоан Морад, отец Лусианы, с ней категорически не соглашался и неизменно называл отца своего внука «грязным старикашкой».