По битому стеклу - Агата Озолс

— В котором часу мне приехать завтра? — спросила Мария.

— К девяти будет отлично.

— Тогда я оставлю вас. Отдыхайте, у вас был трудный день.

Мария покинула нас, и я смогла высказаться вслух.

— Телохранитель? Ты серьезно?!

— Разумеется, — Плетнев пожал плечами. — Не понимаю, что тебя удивляет. Ты же не будешь сидеть в отеле, пока я занят? А одну в город я тебя не отпущу. Так что будет у тебя подружка.

— В ней сто кило, не меньше.

— Она хороший специалист. И с каких это пор тебя стала смущать внешность других людей?

— Меня не внешность ее смущает, — ответила я. — Просто рядом с ней я чувствую себя гномкой. И это напрягает.

Плетнев обнял меня и прижал к себе.

— Добро пожаловать в реальный мир, моя ворчливая гномочка.

А на следующий день, прямо с утра, проводив Виктора, я отправилась знакомиться с Буэнос-Айресом. Разумеется, в компании Марии. Она, кстати, оказалась вполне компанейской теткой.

Для начала вытащила меня позавтракать в какую-то местную кафешку и накормила традиционным аргентинским печеньем со сложно произносимым названием. На мою просьбу принести кофе, Мария ответила категорическим отказом и заказала мате. Она же рассказала мне, что в мате содержание кофеина едва ли не больше, чем в кофе. Не успела я набить живот сладкой выпечкой, как Мария подхватила меня и повела дальше — смотреть достопримечательности столицы.

Весь день я провела, любуясь Буэнос-Айресом и пробуя местную уличную еду и напитки. Вечером, когда вернулся Виктор, я чуть ли не со слезами на глазах попросила его заказать ужин в апартаменты — идти куда-либо у меня просто не было сил. Так что знаменитыми Аргентинскими стейками мы наслаждались на балконе нашего номера.

На следующий день Плетнев немного задержался и с интересом наблюдал, как меня уводят на урок танго. Я слабо протестовала, но Мария была непреклонна: прилететь в Аргентину и не научиться танцевать танго?! Сеньора Ядвига, да вы с ума сошли!

Так что первая половина дня была занята танцами, после мы перекусили и отправились в национальный исторический музей, а вечером Плетнев пригласил меня в один из известных местных ресторанов, где я с гордостью продемонстрировала ему, чему научилась на занятиях танцами.

Так продолжалось еще несколько дней, пока Виктор не закончил свои дела и не подписал контракт.

В эти дни мы виделись от силы пару часов — утром, когда я провожала его на переговоры и вечером, когда оба возвращались в отель.

Плетнев уставал безумно, но всегда находил в себе силы провести со мной вечер. Мы ужинали, иногда немного танцевали и гуляли по вечернему городу. И хотя я неоднократно предлагала Виктору остаться в отеле и отдохнуть, он категорически отказывался. Говорил, что с удовольствием проведет со мной время в городе. Рассказывал о том, как прошел его день и живо интересовался моими дневными приключениями. Я стала ловить себя на том, что с нетерпением жду вечера, чтобы поделиться с ним всем тем, что узнала днем.

Мы гуляли с Марией по Парку Роз, когда она сказала:

— Вам очень повезло встретить свою любовь, сеньора Ядвига. Чтобы два человека так любили друг друга, такое редко бывает.

От ее неожиданных слов я остановилась, как вкопанная, не зная, что ответить. Хотелось сказать, что она ошиблась, и мы с Плетневым просто… Что просто? Спим в одной кровати? Живем в одном доме? Собираемся пожениться?

— Да, — ответила после небольшой паузы, — нам повезло.

— Вам надо беречь свою любовь, — сказала Мария.

А я задала какой-то вопрос, резко меняя тему.

Больше с Марией о наших отношениях с Плетневым не говорили, но весь день я мысленно возвращалась к ее словам. Меня мучила мысль о том, что такого могла разглядеть эта посторонняя женщина?

Да, я и сама чувствовала, как изменились наши отношения с Виктором. Стали теплее, ближе, эмоциональнее. Но думать об этом не хотела. Наоборот, гнала подобные мысли, уговаривала себя, что я терплю Плетнева только для того, чтобы отомстить. После слов Марии мне стало не по себе. И я поняла: надо заканчивать эти игры.

Виктор завершил свои дела, мы распрощались и с его компаньонами, и с Марией, и с Буэнос-Айресом и отправились на знаменитый курорт Мар-Дель-Плата.

«Серебряное море» — так переводится название города с испанского. Один из крупнейших портов на берегу Атлантического океана, седьмой по численности населения город Аргентины славился своими пляжами, ресторанами, шикарными отелями и казино.

Пять дней мы буквально утопали в роскоши, наслаждаясь океаном, солнцем, вкусным вином и свежайшими морепродуктами. Мне казалась, что Аргентина что-то сделала с нами, я чувствовала себя помолодевшей на десяток лет. Постоянно замечала, что веду себе, как девчонка.

Кажется, с Виктором тоже случилось что-то подобное. Мы гуляли с утра до поздней ночи, держать за руки. Постоянно целовались, отчего у меня стали болеть губы. Дурачились, смеялись, танцевали. Наверное, это были самые беззаботные пять дней в моей жизни. И когда мы покидали Мар-Дель-Плата, я испытывала легкое сожаление от того, что не могу остаться здесь подольше.

Нет, можно было попросить Плетнева задержаться. Он бы не отказал. Но я чувствовала, как солнечный город затягивает меня в свои сети. Я становлюсь легкой и беззаботной, начинаю жить одним днем. К сожалению, такого я себе позволить не могла.

На шестой день утром мы улетали в Баия-Бланка, чтобы оттуда отправиться в провинцию Рио Негро. А аэропорту города Хенераль-Рока нас ждал арендованный Плетневым внедорожник. Мы загрузили в него наши вещи, Виктор сел за руль.

— Ну что, — спросил он с улыбкой змея-искусителя, — ты готова двинуться в Анды?

— Знаешь, — вдруг сказал Виктор, лениво потягивая вино, — я никогда не думал, что со мной может такое случиться.

Мы сидели в номере отеля «Шератон» в Мендосе, смотрели на вечерние огни и дегустировали местное вино.

— О чем ты? — спросила, отдавая должное аргентинскому напитку.

Ибо мы не просто пили вино, мы наслаждались «Мальбек» — самым знаменитым вином Аргентины. К слову сказать, город, в котором мы пребывали, был крупнейшим винодельческим центром страны.

— Я никогда не думал, что смогу так беззаветно полюбить женщину, — ответил Плетнев. — Всегда считал, что возвышенные чувства совершенно не мое. А сейчас смотрю на тебя и не могу понять — как я мог жить без тебя все эти годы.

Он говорил задумчиво, будто сам с собой, а я с каждым его словом ощущала, как разрастается у меня в груди черная дыра. Огромная, темная, страшная.

Я добилась своего. Виктор действительно любит меня, и я могу всласть насладиться своей местью. Только отчего же мне так больно?