Мертв только дважды - Антон Чиж

Он махнул официанту и заказал водку. В наличии была польская. Князь предпочел бы русскую. Но какая теперь разница. Водка — напиток печали. Хоть русская, хоть польская. Печаль князя столь глубока, что ее не залить.

12 мая, четверг

Будапешт, район Szépvölgi

Пивной ресторан

18.04 (GMT+1)

Бокал был полон. Мечик заказал светлого с солеными рогаликами. Пена оседала нетронутой. Достав планшет, он проверял сайты новостей.

Полиция действовала на удивление быстро. Был составлен фоторобот разыскиваемого преступника. Лицо, нарисованное анфас, было совсем такое, как ожидал он: одутловатое, с курчавыми волосами, ломаный нос, поднятые скулы. Как будто грубый огрызок. С фотороботами так часто бывало: портреты от двух свидетелей могли получиться, как на разных людей.

Характерные черты лица были нарисованы схематично, но в картинке было нечто, что трудно подобрать на компьютерной программе. Мечик присмотрелся, пытаясь уловить, что казалось странным. И нашел: глаза. У грубо нарисованного человека получились живые, глубокие глаза. Как будто полицейский художник видел их. Глаза делали портрет настоящим. Такого человека можно узнать в уличной толпе. Эти глаза он узнал.

В сообщениях описывались разрушения, которых никто из журналистов не видел. Полиция успешно пресекла попытки засунуть в окно поврежденной лавки камеру или смартфон. Сообщалось только со слов очевидцев, которые выдумывали разные ужасы, о россыпи драгоценностей на полу ломбарда. Про жертв сообщалось скупо. Полиция не давала точной информации до утреннего брифинга пресс-службы. Только самый пронырливый журналист подсчитал, что в машины «Скорой помощи» погрузили четыре мешка с жертвами. Подтвердить или опровергнуть эту информацию полиция отказывалась, храня молчание. Что рождало только новые слухи и предположения.

В этом ворохе новостей Мечика интересовал только человек с фоторобота. Ему удалось выжить. Оказаться у ломбарда он мог по одной причине: отследив кого-то из команды. Ребекку и Пуонга можно исключить. В отношении себя он был уверен. Оставалась Катарина. Случайно или нарочно. По глупости не выключила телефон. Захотелось приключений, приехала к магазину, увидела, как вошел турист. В котором она опознала Карлоса. Потом еще двое, в ломбарде что-то происходит. Как действует журналист? Сует нос, куда не надо. Не зная, что за ней хвост.

Труднее вопрос со стрелком. Маска Наполеона говорила о слабой подготовке. Маска большая, мешает при стрельбе, может съехать. Профессионал так действовать не будет. И стреляет с левой руки.

Он пришел за Мечиком. Он был уверен, что Мечик будет там, где Катарина. Значит, ее вели достаточно давно. Прятать девушку на квартире Моники оказалось бесполезно. Наполеон ушел, и он жив. Он уверен, что Мечик мертв. Во всяком случае до завтрашнего утра. Когда полиция сообщит о количестве тел. Он быстро сосчитает до четырех. Неизвестных кусков тел не обнаружено. Значит, Мечик жив. Пока Наполеон и иранские заказчики думают, что Мечик мертв. Это ненадолго, у него фора в несколько часов. Их надо использовать максимально. Чтобы подобраться как можно ближе к цели, ради которой он начал свою операцию. Достижение цели даст главный аргумент, который он сможет предъявить. Тем, кто думает, что он предатель.

…Если телефонный канал до сих пор работает.

…Если ему поверят настолько, что подготовят второй контакт за день.

Слепо поверив, что не ведет за собой чужих. Настоящее чудо. Скорее всего, на контакт никто не придет. А если придет оперативник, Мечика уберут раньше, чем выслушают. Уберут, как предателя, не задавая вопросов. Чтобы не создавать проблемы и не рисковать людьми. Шансов практически нет. Быть может — один на миллион. Поэтому он будет ждать контакт.

Мечик выбрал ресторан, который был удобен тем, кто мог прийти от своих. Для него ресторан был ловушкой. Заведение располагалось в парке, на пригорке. Столики под открытым небом, небольшая сцена для оркестра. Поверху протянуты гирлянды лампочек и флажков. Атмосфера доброжелательная и располагающая к отдыху. Цены умеренные. Бар с большим выбором напитков. Мясные закуски, по-венгерски обильные. Пиво не очень, но соленые рогалики это компенсируют. Много туристов, для которых знаменитые рестораны слишком дороги. Место непритязательное, вопросов не вызывает. Тут никто ни на кого не смотрит. Веселятся и пьют пиво. Тут легко стать незаметным. И легко выстрелить, чтобы никто не услышал. Мало ли, человек перебрал и лег поспать в тарелку. Будить не будут до закрытия ресторана. Когда обнаружат остывший труп. Среди шума и веселья убить проще простого. У них даже камер слежения нет.

Подстраховаться Мечик не сможет. Кроме контакта, в зале будет несколько оперативников. Пуля может прилететь в спину. Какая разница, откуда. Он не станет защищаться. Будь что будет. Иногда надо умирать на самом деле. Еще двадцати пяти лет у него в запасе нет.

Народа пока было немного. Он подозвал официантку Юдит, которая приятно улыбалась. Попросил оставить столик за ним. В кармашек ее фартука юркнула крупная купюра. Юдит кивнула, принесла табличку «Reserved». И спросила, нет ли других пожеланий. Они были. Мечик захотел посидеть в служебном дворе с пивом и тарелкой рогаликов. Чтобы побыть на свежем воздухе, в покое. В вечерних сумерках. Еще одна купюра спряталась в кармашке. Просьба была вполне невинной. Платили за нее хорошо. Юдит огляделась на всякий случай и кивнула, чтобы посетитель шел за ней.

— Если спросят, скажите, что вы мой парень, — тихо проговорила она.

Мечик не возражал стать ее парнем. Подхватив кружку и тарелку, пошел за Юдит, которая вела его в тихий уголок ресторана. Куда не пускали чужих.

Он не хотел, чтоб его засекли раньше времени. И не дали последний шанс. Чтобы сказать самое важное.

12 мая, четверг

Будапешт, улица Parista

Ресторан «Százéves Ètterem»[12]

20.01 (GMT+1)

Вагнёр не обдумывал, что сказать. Он готовился нанести удар. От которого заказчик не оправится.

Господин Шер пригласил его в цыганский ресторан, где играли зажигательные мелодии, а цыганки взмахивали юбками с фольклорным азартом. Он сидел за столиком поближе к эстраде. Иранец не заказал вина и свинину по-цыгански, но горячие мелодии, которые толстый цыган в широкополой шляпе выводил на тертой скрипке, заставили его качать головой в такт. Скрипка рыдала протяжно и томно, выворачивая душу, за которой было много всякого. Господин Шер прихлопывал по коленке в такт, растворившись в музыке. За столиком он был один.

Метрдотель, старый, как дух ресторана, подвел Вагнёра к столику, отодвинул стул и махнул официанту. Вагнёр не взглянул на тяжелую папку в натуральной коже. Он сбросил запачканную одежду в своем номере отеля «4 seasons», сделал укол сильного обезболивающего, постоял под душем, перетянул раненую руку и выпил в лобби-баре горячий шоколад, который в Венгрии готовить не умели. На лице у него остались следы взрывной волны, которые было не скрыть. Он уже посмотрел выпуск новостей и основные сайты. Почему-то вместо живой фотографии или видео с камер наблюдения полиция разослала фоторобот. Похожий, но без точного сходства. Что не слишком усложняло его жизнь. Надевать черные очки или клеить бороду он не собирался. Вагнёр знал, как редко находили преступников по фотороботам.