Укрощение строптивых - Светлана Успенская

— Эй вы! — истерически взвизгнула Лиза, подняв лицо к потолку. — Кто вы такой? Вы нас слышите? Зачем вы нас сюда привезли?

Она ждала ответа. Голос не заставил себя ждать.

— Я хозяин этого острова, — уверенно прозвучал негромкий баритон. — А доставили вас сюда затем, чтобы вы мне составили компанию.

— Это какое-то безумие! Это извращение! Идиотизм!

— Вовсе нет, — спокойно парировал невидимый собеседник, — это моя прихоть, а я привык свои прихоти исполнять.

«Если он с нами разговаривает, — подумала Лариса, напряженно размышляя, — значит, он где-то поблизости. При дальних расстояниях такую качественную связь трудно организовать. Но ведь я обшарила весь дом!»

— Когда я смогу вернуться обратно? — вызывающе спросила Лиза, делая шаг вперед.

— Обратного рейса не будет. — Голос прозвучал вызывающе спокойно.

Слишком спокойно, и это взбесило своевольную девицу.

— Как это «не будет»! Мне нужно домой! Немедленно! У меня куча дел!

Это произвол! Немедленно вызовите катер или вертолет! Я обращусь в милицию, в суд, в ООН!

— Попробуйте! — В голосе звучала откровенная насмешка. — К вашим услугам морская почта. Бутылку с письмом можно запечатать стеарином от свечек на камине.

— Он над нами издевается! Садист! Отвратительный тип! Извращенец!

Маньяк!

Голос под потолком заклокотал добродушным смехом:

— Я, конечно, ждал бури возмущения, но не думал, что буря так затянется… Дамы, будьте благоразумны. Разве вам здесь не нравится? О чем еще вы можете мечтать? У вас есть все! Я даю вам все, требуя взамен немногого…

— Что-о? Он еще чего-то требует! Вот нахал!

— Чего же вы требуете?

Точно легкий вздох пронесся по комнате.

— В первую очередь — покорности. Потом — дружбы и совсем немного любви. Совсем немного.

— Ну уж нет! — возмутилась Лиза. — Любви захотел, ишь ты! Только попробуй прикоснуться ко мне!

— Я и не буду вас касаться, — насмешливо заметил голос. — Думаю, ваш приступ гордости не затянется, и скоро настанет момент, когда вы на коленях будете умолять меня о пощаде и внимании. И я еще подумаю, прежде чем принять вашу любовь…

— Нет, вы слышали! — возмутилась Лиза. — Он мне угрожает! Мне, дочке такого папы! Да вы знаете, что с вами будет? Да вы знаете, что от вас скоро останется только мокрое место? У моего отца все куплено! Он направит сюда армию! ФСБ! Он наймет лучших сыщиков! Немедленно меня выпустите отсюда!

Не-мед-лен-но!

Тряхнув головой, она в бешенстве затопала ногами. Но голос больше не отвечал. Шипение эфира стихло.

— Отключился, — констатировала Лариса.

— Обиделся, — вздохнула Алена. Лиза перестала топать и непонимающе огляделась. На нее смотрели пять пар осуждающих глаз.

— Ну вот, упустили шанс договориться по-хорошему, — вздохнула Юля.

— Все из-за нее, — прошипела Надя с ненавистью.

— Действительно, — поддержала их Ольга Витальевна. — Можно было поторговаться с ним, если бы не ваша истерика.

— Угрозами делу не поможешь. Тем более пока мы полностью в его власти!

— Могли бы выяснить, где мы находимся. И где находится он сам.

Лиза почувствовала, что против нее ополчились все, и ей отчего-то стало неуютно. Оставшись в одиночестве, она запаниковала.

— Но я не позволю издеваться над собой! — робко пискнула она.

Ее никто не слушал. Ольга Витальевна, как самая старшая и наиболее разумная из присутствующих, решила возобновить переговоры и выкрикнула в вечернюю пустоту, обращаясь куда-то к потолку:

— Уважаемый! Простите, не знаю, как вас зовут… Мы хотели бы с вами поговорить! Вы слышите меня? Дайте знак, что вы меня слышите!

Бесполезно! Гробовая тишина была ей ответом.

Человек наверху в это время прищуренными глазами следил за монитором, на котором в трепетном ожидании расплывались смутные фигуры.

«Прекрасно! — резюмировал он. — Они уже горят желанием говорить со мной. То ли еще будет! Скоро они станут меня просто обожать!»

Не дождавшись ответа, Ольга Витальевна удрученно опустилась в кресло.

— Обиделся! А все из-за нее! — Надя бросила в сторону Лизы ненавидящий взгляд. — Не могла подождать со своими воплями.

Душа в груди бурные рыдания, Лиза выбежала прочь из комнаты.

Ворвавшись в свою спальню, она бросилась на подушку и зарыдала в голос. В то время как сжатые кулаки размазывали по щекам соленую влагу, в ее голове крутилась одна паническая мысль: «Неужели он прав, и меня действительно не найдут?» Но тут же она успокаивала себя: «Этого не может быть! Я ведь не какая-то там барменша из грязной забегаловки, которую искать никто не будет! Я Лиза Дубровинская!»

Через несколько минут остальные женщины уныло разбрелись по комнатам. На остров навалилась темная безветренная ночь, придавив спящих своим душным чернильным покрывалом.

Следующий день не принес ничего нового. Все повторилось: томительное ожидание, кратковременные перепалки, досужие разговоры. Пленницы неприкаянно бродили по дому, сталкиваясь на кухне во время набегов за едой.

Раковина полнилась грязной посудой. Еда стремительно убывала, и чистые тарелки тоже.

Вечером все вновь, собрались в холле, надеясь на новый разговор со своим тюремщиком. Но напрасно они ждали, что раздастся знакомое шипение и зазвучит негромкий насмешливый голос. В комнате висела гнетущая тишина, и лишь усиливавшийся свист ветра, предвестника непогоды, внушал тоску и умножал тревогу. К полуночи все в траурном молчании разбрелись по спальням.

Ночью прошел ливень. Небо полосовали извилистые молнии, точно черный бархат трещал по швам, обнажая в разрывах небесной ткани сверкающее иссиня-белое тело невидимого великана.

Утро выдалось серым и промозглым, прохладный северный ветер нагнал низкие тучи, на море было неспокойно. Волны с тяжелым грохотом накатывали на береговые утесы и, истратив свою ярость на гранитные глыбы, оседали на камнях бессильной белой пеной. Уныло сеял дождь, брызгая водой через серое сито облаков.

Пленницы вынуждены были весь день провести в доме, тоскливо слоняясь по комнатам от скуки. Кто слушал записи в музыкальной комнате, кто листал книги в библиотеке. Ольга Витальевна от нечего делать составляла финансовый план на ближайший год, подавляя в себе паническую мысль о том, что этому плану не суждено быть выполненным.

Еще один день прошел как в бреду… Погода понемногу исправилась, но все еще было не по сезону прохладно. Продукты оказались практически на исходе. В наличии оставались только консервы в шкафу и полуфабрикаты, из которых никто не желал готовить. В смятенные сердца неслышно заползала тревога.