Первое предательство - Патриция Брей

— Почему же, хочу. Отвези меня к императрице. Прямо сейчас.

— Ты сошел с ума! — воскликнул Никос.

— Да, это так. И мы оба знаем, кого винить.

— Нерисса убьет тебя.

Вполне возможно. Но даже смерть лучше, чем полу-жизнь.

— Правительница сначала выслушает меня.

— Я не стану тебе в этом помогать, — заявил наставник и развернулся, чтобы уйти.

Люций переглянулся с Майлзом, и тот встал у настоятеля на пути, закрыв выход, с мечом наголо. Может, бывший солдат и не понимал, о чем они говорили, но по тону было очевидно, что они ссорятся.

Никос отпрянул назад.

— Ты не можешь силой заставить меня.

— Ошибаешься.

Люций сделал шаг вперед, настоятель отступал. В конце концов Никосу пришлось остановиться, иначе он наткнулся бы на меч сержанта. Принц почувствовал запах страха, исходившего от настоятеля, и заметил бусинки пота на лбу. Что за мелкий человечишка, странно, как принц мог его раньше бояться.

— У тебя два выбора. Первый, ты отводишь меня во дворец, используешь свой статус главного советника, чтобы потребовать частной аудиенции у императрицы. Когда она прибудет, ты скажешь, что убедил меня сдаться и примешь ее благодарность.

— А второй вариант?

— Мой друг вызовет стражу. Они арестуют нас обоих, и я расскажу всем, кто только станет слушать, о твоем предательстве. Сначала мне, конечно, не поверят, но придется провести расследование. Сомневаюсь, что брата Джайлса придется долго убеждать, прежде чем он расскажет все. Магия души — ужасное колдовство, думаю, вы со мной согласитесь. Человека, занимающегося подобными вещами, можно спокойно подозревать в любом преступлении.

— Брат Джайлс умер, больше некому продолжать его исследования, — признался Никос.

— Наверняка его записи сохранились. любой монах знает: вы никогда не выбрасываете чего-то ценного. Даже мне сохранили жизнь, хотя я был бесполезной безмозглой оболочкой. Доказательства содеянного находятся в коллегии, а поскольку все знают ставки, то Братья явно возжелают как можно быстрее помочь людям Нериссы найти все свидетельства.

Брат Никос оказался в ловушке, что и сам прекрасно понимал.

— Вот как ты решил отплатить мне за помощь? За все, что я для тебя сделал?

— Во всяком случае ты выйдешь из всего этого живым и относительно невредимым. А это намного больше того, что предлагаешь мне ты, — ответил Люций, пристально смотря в глаза собеседнику.

Наконец тот кивнул.

Принц отступил назад.

— Вызови носилки для двоих, — приказал он Майлзу. — Мы с братом Никосом навестим старого друга.

Наконец прибыли носилки. Майлзу приказали оставаться в доме и ждать возвращения судьи Ренато. Впрочем, даже если сержант и не подчинится распоряжению, вряд ли сможет проследить, куда они направились.

Когда заговорщики добрались до первых ворот во дворец, Люций угрожающе положил руку на кинжал, но Никоса не пришлось убеждать. Без сомнений, он не терял времени даром, придумывая паутину лжи и правды, которая представит его действия в самом выгодном свете. Советник постарается пресечь любую попытку Люция дискредитировать его, человека, доказавшего непоколебимую верность императорскому дому.

Имени советника и его присутствия оказалось достаточно, чтобы попасть на территорию дворца. Когда мужчины вышли из носилок, охранники несколько раз взглянули на Люция, который не снимал капюшона, скрывавшего лицо, но никто не стал задавать вопросов.

Стражники у входа не были столь приветливы. Они отказались пускать человека, который не хотел себя называть, но настоятель убедил их, что появление незнакомца в здании обусловлено государственными делами особой важности и что он возьмет на себя всю ответственность за последствия. Впрочем, несмотря на заверения, охрана обыскала принца и забрала кинжал.

Посетителей провели в малый вестибюль императорской приемной. Если бы брат Никос пришел в одиночестве, его сразу же отвели бы к императрице, однако присутствие второго мужчины означало, что придется дожидаться, когда императрица соизволит принять их.

Слуги предлагали воду и фруктовые соки из уважения к репутации брата Никоса и его умеренности. Брат взял стакан с дынным соком, а Люций просто отмахнулся. Он смотрел прямо на наставника, рассевшегося на кушетке, будто в собственном доме. Теперь стало ясно, что баланс власти сместился. В доме судьи напуганным был монах, а принц держал ситуацию под контролем.

Однако за время поездки Никос успел прийти в себя и наплести новых интриг, поэтому сейчас он давал понять, что владеет ситуацией, в то время как Люций ходил из угла в угол, стараясь скрыть дрожь в конечностях. Наследник знал, что обязательно должен встретиться с императрицей. И все же гнев, поддерживавший его ранее, не шел ни в какое сравнение с осознанием, что под ногами находятся печально известные темницы, где властвуют палачи и мучители правительницы.

Принц услышал в коридоре цокот каблуков: приближались императрица Нерисса и ее телохранители. Страх удушливой волной накатил на него, когда он почувствовал слабые шевеления захватчика. Люций боролся, чтобы удержать контроль над собственным телом, однако чем больше усилий прилагал, тем сильнее отдалялся. К своему ужасу он понял, что больше не чувствует конечностей.

Времени не осталось. Сосредоточив все оставшиеся силы, потомок Константина постарался выдвинуть детали замысла на первый план, чтобы передать их демону, против воли надеясь, что этого достаточно.

«Прости», — подумал Джосан, и Люций исчез, но у него была минутка, чтобы почувствовать шок захватчика, когда тот осознал, где они находятся, а потом принц позволил раствориться в темноте незнания.

Императрица Нерисса невозмутимо выслушивала отчет Бенедикта, командира городского патруля.

— Мои люди обыскали резиденцию предателя Флавиана, однако не нашли никаких следов сообщников. Слуги заверяют, что ничего не знают, но, конечно, их допросят с пристрастием, чтобы проверить, говорят они правду или лгут.

Под «пристрастием» подразумевались, конечно же, пытки. Если судить по тяжести преступления хозяина, скорее всего прислуга умрет, прежде чем палачи императрицы удовлетворятся их искренностью. Одних искалечат бичом, другие погибнут от пыток раскаленным железом. Но правительница может ухудшить судьбу несчастных, например, приказать предать смерти всех домочадцев за преступление Флавиана. Несмотря на то, что леди Зения состояла в родстве с матерью-аристократкой Нериссы, а не с отцом-императором, она все же оставалась членом семьи, а следовательно, проливший ее кровь человек нанес оскорбление всему императорскому семейству.

— Ты считаешь, это поступок сумасшедшего, а не заговорщика?

Бенедикт заколебался. Его нервозность можно было понять, потому что напрямую с правительницей он общался впервые. Обычно Нерисса отдавала приказы проконсулу Цубери, который передавал их Петрелису, главному командиру городского патруля. Однако Петрелис лично отвечал за допросы домочадцев Флавиана, поэтому и прислал подчиненного отчитываться.