Взорванная судьба - Фёдор Быханов

А тут настал момент, когда и он сам перешёл к активным действиям.

— Что, ребята, остались в полных невеждах? — произнес он однажды, как бы невзначай, когда шла пересмена караула и одновременно подали в камеру завтрак. — Будите еще завидовать своим, более удачливым приятелям!

Сам при этом с аппетитом одолевал котелок местного блюда — гаучо. Красных бобов, сваренных с рисом и мясом.

Слова были произнесены Бьенолом довольно невнятно, как это можно было сделать с набитым ртом, но всё же они прозвучали вполне убедительно. Угодили, как те семена, что попали в подготовленную почву.

Потому, что боевики уже и сами не знали что подумать, оставшись одни со своими пленниками, тогда как другие, возможно, набивают карманы в уже найденной и опустошённой сокровищнице.

И теперь уже невольные слушатели перестали церемониться и оторвали пленников от их незамысловатой трапезы.

— Как тебя понимать? — обиженно взялся за свой автомат Хуан. — Говори, да не заговаривайся!

По лицу Игуиты, и по тому, что он также потянулся за оружием, стало видно, что подобный разговор и ему столь же не по душе.

Тогда как пришелец словно ждал подобной реакции охранников на свои слова.

— Вот так! — отправляя в рот последнюю ложку варева, засмеялся сетелянин. — Провели вас за милую душу!

И угадал с тоном, каким следовало разговаривать в данный момент со своими строгими охранниками.

Кто это нас, по-твоему, провел?! — недоверие теперь отчетливо читалось на озадаченных лицах боевиков дона Луиса.

А там и прорвалось наружу:

— Говори, кто нас обманул?

— Кому будем завидовать? — прорычали один за другим Хуан и его напарник Игуита. — Сообщи точнее!

В свою очередь Бьенол и не думал молчать.

— Мануэль Гридан, кто еще у вас тут в гилее главный мошенник! — выбирая на дне миски остатки соуса куском лепешки, заявил он. — Теперь его ни одна собака по всей округе не отыщет.

После этих метких слов Бьенол мог еще долго наслаждаться произведенным эффектом, глядя в, ошарашенные его неожиданным сообщением, глаза вооруженных верзил.

Но он в своих речах на прежнюю тему пошел еще дальше:

— В той пещере, куда отправились ваши люди, золота и брильянтов было столько, что на сто таких, как дон Луис хватит.

Затем, окончательно итожа перед конвоирами свои, столь серьезные подозрения, Бьенол уверенно сформулировал заманчивый выбор, якобы, уже давно сделанный ловкими искателями сокровищ:

— Они уже себе набрали по столько добычи, кто сколько смог унести с собой, после чего дали деру.

Продолжая выскребывать свою миску до настоящего блеска, Бьенол вдруг заявил вполне примирительную и невинную фразу:

— Так что не ждите их здесь больше!

Подозрение, зависть, а потом и лютая ненависть, ещё некоторое время, волнами сменяли друг друга на лицах охранников:

— Врешь!

— Не могли они так поступить!

Только эти, почти хором произнесенные слова недоверия получили достойное опровержение со стороны сетелянина:

— Нет такого резона.

Бьенол выглядел вполне убедительным и откровенно, когда с откровенно дружелюбным настроением общался с, явно, недалекими по интеллекту, собеседникам.

— Мне-то отсюда все равно не выбраться — до города несколько сот миль, которые не преодолеть пешком, — услышали от него, совсем уже растерявшиеся от такого сообщения, завистливые охранники. — Их в сезон дождей не пройти.

Искуситель, заранее придумал все, что следовало сказать. Так что, теперь не лез в карман за словами. Произносил их уверенно и с тонкой насмешкой, не понятной, правда, неграмотным обитателям гилеи.

А еще, пришелец старался быть предельно лояльным к своим недалеким тюремщикам:

— Да и зачем пешком выбираться?

Соблазнитель выбрасывал на игровой кон один козырь за другим:

— Думаю, что сговорюсь обо всем с доном Луисом.

Он сделал паузу, чтобы окончательно завершить процесс психологической обработки охранников наверняка.

— А вот вам, парни, вне всякого сомнения, останется гнить и прозябать в здешней глуши, да с пустыми карманами, до скончания века, — прочувствованно произнес пленник. — Особенно после того, как упустили мошенников с чужими сокровищами!

Охранники заинтересованно переглянулись.

И один за другим вышли из комнаты, уже тем самым нарушив строгую инструкцию Мануэля Грилана:

— Не оставлять пленников одних без наведенного на них, автоматного прицела.

Судя по всему, зерна сомнений, посеянные в их душах инопланетянином, не просто не пропали даром, но и дали свои обильные всходы.

Оба поверили в то, что уехавшие в гилею бывшие товарищи, теперь их нагло обманули:

— Провели с дележом общей добычи!

— Кинули, как простаков!

Голоса были достаточно громкими, чтобы их могли слышать и заключенные под стражу в каменном мешке.

— Моя затея верх берет! — промелькнуло в голове Бьенола. — Уже и приказ нарушили, когда оставили нас с Аликом вдвоем.

Не прошло и минуты, как все окончательно встало на свои места. И случилось всё именно так, как того хотел сетелянин.

Возбужденные, как никогда, охранники одновременно появились на глаза своих подопечных:

— Значит так. Здесь жратвы вам оставляем на неделю, — с большой, плотно набитой корзиной первым ворвался в дверь Хуан.

У, вошедшего следом за ним в камеру к заключённым, Игуиты в обоих руках имелось по большому глиняному кувшину с питьевой водой. И он тоже поступил, как его непосредственный шеф и наставник.

Солидно водрузил обе ведёрные ёмкости на единственный стол, стоявший посреди комнаты.

— Пользуйтесь нашей добротой, — произнес Хуан. — Надеюсь, не сдохните от голода и жажды.

— Там и мы вернемся! — добавил к сказанному Игуита.

Он уже успел занести и оставить прямо у порога ржавую металлическую ёмкость для отправления естественных надобностей.

На другое времени они терять на стали. Практически, сразу после этого памятного разговора с Бьенолом, оба исчезли в проеме, распахнутой на мгновение, а затем снова запертой на массивные засовы, входной двери.

Звон ключей, прозвучавший за толстым дубовым массивом, говорил о серьезном намерении охранников съездить и проверить:

— Чем же действительно занят сейчас Мануэл Грилан?

Именно ему и Хуан, и Игуита, никак не хотели бы доверить те несметные сокровища, о которых, очевидно, совершенно искренне говорил им важный пленник.