Аномалия - Майкл Маршалл Смит

Я поднял фонарик повыше и увидел, что Молли уже преодолела отметку в двадцать футов.

– Тут что-то есть. Это… это проход. Проход!

– Отлично. Не останавливайся, – ответил я как можно спокойнее, зная, что Молли слишком шумно дышит и кровь слишком сильно стучит у нее в ушах, чтобы она смогла уловить рычание приближающихся зверюг.

– Я тоже его вижу, – сообщил Пьер. – Нолан, давай за мной. Мы здесь уже и без света справимся.

Они-то, может, и справятся, а вот за себя я бы не поручился. Скалолаз из меня никудышный. А в темноте – и того хуже. Но наверное, бывают в жизни моменты, когда ты просто обязан идти до конца. Я сунул фонарик в рот и ухватился за те выступы, за которые, как я помнил, хватался Пьер. Подтянулся немного – и тут же сполз назад.

Койоты – если это были койоты – к тому моменту замолкли. Не потому что решили отказаться от своей затеи и вернуться. Они уже почуяли добычу, возможно даже, что интуиция подсказывала зверюгам: эта добыча не будет сопротивляться.

И сейчас они не спеша подкрадывались к ней во тьме.

Я уже слышал стук когтей по каменному полу и про себя улыбался: совсем скоро мне таки удастся врезать Кену в его призрачную челюсть, а в раю мы встретимся или в аду – какая разница?

– Нолан, черт возьми! – заорал сверху Пьер. – Давай сюда!

Я снова подтянулся, стараясь изо всех сил. И опять пальцы заскользили вниз, но на этот раз мне удалось ухватиться крепче и поставить ногу на выступ. Так я прополз несколько футов, а потом удача мне вновь изменила, и я начал заваливаться назад. Койоты тем временем подходили все ближе.

Я выбросил руку вверх, нащупал какую-то неровность, но вцепиться в нее так, чтобы прижаться к стене, у меня не вышло; я начал соскальзывать и попробовал изогнуться, чтобы хоть как-то ухватиться за стену. Молли что-то кричала, – кажется, это было «Давай!», «Быстрее!» и все в том же духе.

Я уже приготовился грохнуться на пол, как вдруг почувствовал спиной противоположную стену, – оказывается, я забрался настолько высоко, что уже мог использовать вторую стену в качестве опоры. Я уперся в нее одной рукой и, помогая себе ногами, снова начал двигаться вверх, надеясь, что здесь койотам меня уже не достать.

Я слегка повернулся, чтобы глянуть вниз, и в этот же момент одна из тварей высоко подпрыгнула.

Луч фонарика резанул по ее морде, высветив распахнутые челюсти, покрытые слюной и частоколом зубов. Зверюга походила на койота, вот только у нее на лбу, чуть выше центра, красовался еще один глаз.

– Боже мой, – промычал я.

– Что там? – запаниковала Молли.

– Ничего особенного.

Другая зверюга, подпрыгнув, чуть меня не задела. Я дернулся, пытаясь от нее увернуться, и соскользнул вниз – однако всего на несколько дюймов. Разразилась чудовищная какофония, твари выли, визжали и лаяли, и под этот леденящий кровь аккомпанемент я упорно взбирался все выше и выше. Наконец я услышал голос Пьера: он приказал мне изо всех сил оттолкнуться от стены и податься вперед.

Так я и сделал. Он обхватил меня за талию и стал тащить наверх, а я отталкивался ногами. Оцарапав запястья о зазубренный край площадки, я понял, что почти на месте.

Молли тоже бросилась мне на помощь, и, пока они вдвоем меня тянули, раздался низкий гул. Все кругом завибрировало, словно от мощного удара, как будто в Землю врезался метеорит. Если бы не Пьер с Молли, меня бы попросту стряхнуло вниз.

Наконец я вскарабкался на площадку, которая оказалась очередной расщелиной.

– Что это было? – спросила Молли.

Я пожал плечами и побрел вперед.

Эта расщелина оказалась просторнее, чем проход между зловонной комнатой и галереей, и, судя по отметинам, различимым даже в тусклом свете телефонного экрана, над нею потрудилась не только природа. Я даже слегка приободрился – насколько это вообще было возможно в моем состоянии.

Шатаясь и держась за стену, чтобы не упасть, мы ковыляли по туннелю так быстро, как только могли. И по-прежнему слышали глухие удары, доносившиеся, как нам казалось, с нижнего уровня.

– Тогда ночью ты слышал такие же звуки?

– Да, – ответил Пьер. – Или очень похожие. Думаешь, это сферы падают в большой бассейн?

– Наверное. Процесс переходит в следующую стадию.

– А значит, тварей станет больше, – заключила Молли.

– Гораздо больше. Судя по консоли, маленький бассейн предназначен для создания ста видов. Мы встретили всего несколько. В большом выбор невелик – только одно существо. Наверное, это будет что-то особенное.

– Насколько особенное?

– Очень злое, с рогами. Мне-то откуда знать?

– Нолан… ты как себя чувствуешь?

– Нормально, – сказал я.

Конечно, я соврал. Мое тело было охвачено адской болью. Грудь пылала, будто ее жгли раскаленным добела утюгом. Или наоборот – водили по ней ледяным утюгом. И по разорванным нервным окончаниям это жжение проникало до самой стенки желудка и даже еще глубже. Но навряд ли подобная информация принесла бы Молли хоть какую-то пользу.

– Я тебе не верю, – заявила она.

– Просто иди вперед, Молл.

Ориентироваться в темном туннеле, особенно на бегу – пусть в нашем случае это и было слишком громко сказано, – задача не из простых, и все же мне показалось, что довольно долгое время мы двигались под некоторым углом, а затем туннель словно бы начал загибаться по плавной дуге в обратном направлении.

А потом он снова превратился в прямой, на удивление прямой коридор, причем стены и пол стали значительно более гладкими.

– Мы были здесь раньше?

– Сомневаюсь, – ответил я без особой уверенности. Да, мы сделали приличный крюк, но, по моим ощущениям, этот туннель все же не мог быть одним из тех, что вели в главный коридор. – Пьер, ты ведь так и не прошел до конца те боковые коридоры?

– Нет. То есть это может быть… Черт!

Туннель закончился. Перед нами была развилка.

– Господи, сколько можно? – простонала Молли. – Ну и который из них?

– Выбираем любой и идем все вместе, – ответил я. – А если он окажется не тем, то возвращаемся и проверяем второй. Тоже вместе.

– Но и куда нам теперь идти? – спросил Пьер, и голос у него был не просто испуганный – в нем звучало настоящее отчаяние. – А, Нолан?

– Направо, – ответил я.

– И откуда ты знаешь?

– Я не знаю. Но нужно же с какого-то начать. Пьер, это ничего, мы обязательно отсюда выберемся.

– Я больше не могу, – признался он. – Мне нужен настоящий свет. И настоящий воздух.

Я повел их по выбранному наугад туннелю, почему-то не сомневаясь, что он и есть тот самый. Однако, пройдя тридцать футов по крутой дуге, мы уперлись в стену. Карабкаться здесь было некуда – самый что ни на есть обычный тупик. Это просто не укладывалось в голове: зачем строить коридор, ведущий в никуда, в столь сложном, до мельчайших деталей продуманном месте? Может, древние строители просто выбились из сил или им не хватило времени? Смешно. У этого туннеля, бесспорно, было свое предназначение, вот только я его не понимал.