Ледяной ад - Юрис Юрьевикс

— Надпись на мешочке сделана кириллицей?

— Ага.

— Алеуты до сих пор ею пользуются?

— Нет, дети читают и пишут по-английски.

— А что в мешочке?

— Возможно, кости для гадания.

— Его одежда… — Хэнли замолчала, склонив голову набок. — Опушка, ожерелье, ракушки. Все это больше пристало женскому наряду, нежели мужскому. Или я ошибаюсь?

— Нет. Ты права.

— Тогда что это означает?

— Возможно, что он был гомосексуалист. Или трансвестит.

— Гей?

Как многие шаманы. Но дело не в этом. Ожерелье выполнено из раковин красной шипастой устрицы. Устрицы — гермафродиты: сегодня — мужская особь, на следующий год — женская. Устрицы символизируют двойственную сущность шамана.

Хэнли протянула руку, собираясь коснуться мумии.

— Не делай этого! — Нимит схватил ее за запястье. Кожа на его ладони была удивительно мягкой для человека, много работающего руками.

— Ты боишься шамана?

— Да, черт возьми, боюсь. А еще помню, что существует Акт о защите и сохранности захоронений коренных жителей.

— Извини. — Хэнли мягко высвободила запястье. — Я должна взглянуть. Деформация позвоночника…

Она приподняла голубую ракушку левой глазницы с мумии.

Нимит содрогнулся.

Хэнли осторожно убрала правую ракушку и приблизила фонарь к лицу шамана. Увиденное повергло ее в оцепенение. Глазницы были точь-в-точь такими же, как у троих погибших ученых.

— Комиссия по наследию местных племен не обрадуется, узнав, что вы потревожили останки, — прозвучал в радиоэфире голос Маккензи.

Хэнли нервно затеребила мешочек шамана, который спешно схватила, перерезав ремешок, запечатала в полиэтиленовый пакет для образцов и сунула в карман, как только Нимит отвернулся и пошел к выходу из погребальной пещеры.

— Однако в данных обстоятельствах вы заслуживаете похвалы, Джесси, — вмешался Верно. — Bien fait. Хорошая работа!

Маккензи возразил:

— Похоже, вы слишком доверяете своей интуиции, доктор Хэнли. Нам еще многое выскажут по этому поводу члены Комиссии. Так что с сего момента, пожалуйста, ведите работу более осторожно.

— Я так и собираюсь поступить, — буркнула Хэнли, уязвленная упреком. — Сожалею.

— Ну конечно, вы будете осторожны, — подтвердил Верно, стремясь смягчить тональность разговора. — Итак, что мы поведаем сотрудникам о ваших успехах?

— Есть хорошая новость. Чем бы он ни был, это не синтезированный супервозбудитель двадцать первого века. Теперь мы знаем, что микроб существовал не более двухсот лет назад и убил местного шамана. Не исключено, что именно с ним столкнулись ваши коллеги во время полевых работ.

— Удивительно, — вздохнул Маккензи.

— Похоже, возбудитель дожидался своего часа в каком-то организме. Так случалось раньше. Например, с вирусом Эбола в Конго.

— Господи Иисусе, — прошептал Верно.

— Так или иначе, он естественного происхождения и обитает в чем-то на льду.

— Да, — заметил Верно, — и вполне возможно, что вы направляетесь прямо навстречу ему. Будьте осторожны, ша chere.

— Буду, — пообещала Хэнли.

Маккензи и Верно отключились. Джесси взглянула на сидящего за рулем Нимита, включила ноутбук и сделала запрос по арктическим озерам.

Они тут же нашлись, правда, не на льду, а под — термокарстовые озера. Анализ воды, взятой с глубины двух миль, показал наличие… «Микробов!» — прочитала Хэнли вслух.

Скрежет, подобный трубному реву слонов, перерос в стук, похожий на дробь гигантского дятла, и затем во что-то напоминающее скрип огромных половиц. Хэнли подпрыгнула и от испуга проверила огонек, сигнализирующий об опасности. Тот светился успокаивающим зеленым цветом.

Нимит рассмеялся:

— Это всего лишь льдины. Они трещат, наезжая друг на друга, раскалываются и образуют заторы. — Джек на миг отпустил руль и продемонстрировал руками, как это происходит. — Напоминает смещение тектонических плит.

На экране компьютера замигало сообщение о поступившем письме.

Хэнли вступила в переписку с Джеком.

МАМА!

Да, сынок?

Что происходит?

Я на ледяном поле, в машине со множеством громадных колес.

Какого размера?

Как у грузовика, который тебе подарили на трехлетие.

Там страшно?

Ужасно… красиво.

Ой, ну МАМ. Слушай, папа хочет с тобой поговорить.

— Вот дерьмо, — пробормотала себе под нос Хэнли.

Джесси! Сегодня на моей лужайке остановилась машина с двумя репортерами, они спрашивали, где ты и чем занята. Что, черт побери, им отвечать?

Скажи им, что мы с тобой не разговариваем.

Это недалеко от истины.

Если они не успокоятся, скажи, что я храню врачебную тайну. Отправь их к Мансону.

Я постараюсь, но если они начнут донимать Джоя, я расколочу им фары.

В добрый час. Поцелуй за меня Джоя на ночь.

Тедди Зейл спросил, как у них дела. Джек подкорректировал курс, равняясь на сигнал глобальной системы навигации. Передатчик, установленный в фургоне, автоматически поддерживал связь со станцией и одновременно служил вторым радиоканалом. В машине имелось и третье — резервное — радиоустройство, но оно было отключено. Чаще всего Джек и Хэнли пользовались трансиверами, встроенными в шлемы.

— Надеюсь, мы не мчимся на свидание с торосами, — забеспокоилась Хэнли, вглядываясь в «качалку», бегущую впереди, словно электронная зверушка.

— Есть более опасные места, где они могут появиться, — ответил Нимит.

— Да? Какие, например?

— Позади нас.

На белом поле выделялся черный холм. «Гора Маккензи», — сказал Нимит.

Без ориентира для сравнения Хэнли трудно было определить, насколько высока эта гора и на каком расстоянии от машины находится. Через несколько минут Нимит припарковал фургон в районе шести желтовато-зеленых меток.

— И куда, черт возьми, ты меня завез? — полюбопытствовала Хэнли.

— В самый центр пустоты. Мы одни посреди океана, раскинувшегося на две тысячи миль вокруг.

— А до Лос-Анджелеса сколько?

Он задумался.