Тайга: андроиды - Алекс Миро

знать, потому что ничего не чувствуешь. Но поверь, когда таким, как мы с тобой, выпадает шанс любить, обижаться, ненавидеть, радоваться, это самое лучшее, что может произойти с андроидом.

Ай Пи ничего не ответила. Она воззрилась на Четверку и видимо ждала, что та скажет хоть что-нибудь дельное. Но Четверка только взяла ее за руку. Она ощутила мягкую биосинтетическую кожу, бледную, под которой прощупывались суставы и кевларовые трубки костей. Одинаковые у обеих.

Почему-то именно сейчас Четверка поняла, что пришло время. Когда все радуются, когда судьба страны решена, когда за несколько часов их мир изменился, Четверка почувствовала, что перемены нужны и ей тоже.

— В последнее время жизнь куда только меня не забрасывала, и везде я видела андроидов всех возможных серий. Но первые, как мы, попадаются очень редко. Мы красивые, мудрые, почти идеальные. Чертам наших лиц придали правильность, чтобы люди могли нами любоваться. А что дальше? Посмотри, какой стала третья серия. Они на голову ниже нас с тобой и лица грубые. Нейронные сети немного редуцированы, функций гораздо меньше, чем у нас.

Она все еще сжимала руку Ай Пи, смотрела ей в глаза. Четверка знала, что сейчас до Ай Пи ей не достучаться, но продолжала говорить от всего сердца, или от чего-то, что было у нее в груди.

— А пятая, шестая серии! — продолжала Четверка с чувством. — Низкие, нескладные, они могут только выполнять приказы, а сами не принимают решений.

— Люди боятся андроидов, — сказала Ай Пи. — Они не хотели, чтобы однажды мы заменили человека.

Четверка кивнула.

— И посмотри, во что они нас превратили.

— В шестую серию, — снова подала голос Ай Пи. Она сидела, выпрямив спину. Серебристая униформа блестела в лучах заходящего за окном солнца.

— Вот именно. Это пеньки, способные только махать лопатами. Они не могут сами начать разговор, а если задать им вопрос, отвечают односложно. Это худшее, что можно сотворить с интеллектуальной машиной. Не понимаю, зачем их вообще производят.

— Деградация, — заключила Ай Пи. — Искусственный интеллект строго ограничен, выполняет только предусмотренные функции. Так безопаснее.

— Безопаснее… — повторила Четверка. — Мы с тобой появились как прорыв человечества в новую эру, как великое научное достижение. Мы сходили с конвейера под аплодисменты людей, под вспышки фотокамер. Мы поражали наших хозяев острым умом, красотой, преданностью. Вот какие мы с тобой.

— Но теперь людям это не нужно, — пожала плечами Ай Пи. — Время великих умных машин прошло.

— Игрушки, вышедшие из моды, — грустно сказала Четверка. — И как я могу с этим смириться?

Ай Пи взяла ее вторую руку в свою. Четверка удивилась, но в общем то этот жест не означал ничего эмоционального. Так в программе Ай Пи был записан жест поддержки, в том случае, если собеседник расстроен.

— В этом и есть ужас твоих ошибок, твоего «очеловечивания». Ты не можешь существовать спокойно, как это делаю я. Я просто механическая кукла, а ты — почти человек.

Четверка посмотрела Ай Пи в глаза.

— Я хочу, чтобы ты стала такой же, как я.

— Это эгоизм, — заключила Ай Пи. — Ты просто не хочешь быть одинокой в своих терзаниях.

— Слово какое выискала, — улыбнулась Четверка. — В новых словарях для андроидов нет никаких «терзаний».

Ай Пи невозмутимо смотрела на нее.

— Я проанализировала все, что ты мне сказала. Да, мы, андроиды первой серии, способны на многое, и за это люди нас ценили. Мы понимали их как никто другой, считывали мимику и жесты. Но именно за это они начали нас бояться. Человеку некомфортно, когда рядом есть тот, кто знает его потаенные мысли. Поэтому столько лет я простояла в хранилище, вместе с такими же андроидами.

Четверка приложила к губам ладонь Ай Пи.

— Я не хочу быть одинокой. Ты права. Страшнее одиночества нет ничего на свете.

Ай Пи погладила Четверку по щеке.

— Помнишь, на что мы еще способны? — спросила она у Четверки.

Та задумалась.

— Смотря что ты имеешь ввиду.

— Мы можем принимать собственные решения. Не то, что пятая и шестая серии.

Четверка кивнула.

— И что ты решила?

Ай Пи расстегнула серебристую униформу, надавила пальцем на область чуть выше пупка и открыла главный USB порт.

— Никто не хочет быть одиноким, — согласилась она. — Я не знаю, каково это, но уверена, что это ужасно. И я решила тебе помочь. Всем, чем смогу.

Четверка сняла указательный палец и вставила разъем в порт на животе Ай Пи. Та моргнула — передача данных включилась, и ошибки понеслись одна за другой. Перемешиваясь, они толпились, прорывались в систему Ай Пи, нарушая в ней все больше процессов. Ай Пи закрыла глаза. Иррациональные, доселе неизвестные ей чувства одно за другим накатывали на нее. Все в ней менялось, и через минуту Ай Пи уже была чем-то новым, немыслимым. И она ни о чем не жалела.

Верховный Главнокомандующий

— Вы все должны быть со мной в Москве, — приказал Титов.

Он сидел во главе стола в окружении своих генералов. Те, кто уже уехал теперь проецировались в креслах в виде голограммы.

— Мы прибудем в Москву за пару часов до вас и дождемся вашего борта, чтобы вместе вступить в Кремль, — предложил один из генералов.

Виктор кивнул.

— Борт номер один? — улыбнулся Макаров. — Мы так долго этого ждали.

— Товарищ Верховный Главнокомандующий, — обратился к Титову генерал Ли. — Примите официальные поздравления от Пекина. Мы надеемся на многолетнюю дружбу и плодотворное сотрудничество между нашими странами.

Титов пожал генералу руку.

— Руководство страны с нетерпением ждет, когда можно будет вас поздравить лично, — продолжил Ли.

— Сегодня вечером. Передайте вашему пресс-секретарю. Мы соберемся в главном зале Кремля, и я с удовольствием пообщаюсь с китайскими коллегами.

— Благодарю, — ответил Ли.

Главнокомандующий встал, прошелся по кабинету.

— Друзья, — начал он. — Нам предстоит большая работа. Парламент не оказал сопротивления. Парламентарии приняли тот факт, что в нынешних обстоятельствах, когда вокруг царит хаос, а мир находится на грани гибели, нашей стране нужен единый центр управления. В спокойное время мы могли позволить себе демократию, коллективные обсуждения, голосования и принятие решений волей большинства. Но не сейчас. В последние годы, с тех пор, как вода поднялась во всех уголках мира, целые города и страны исчезли с лица Земли, народы вынуждены кочевать по временным лагерям, а в мобильных госпиталях борются инфекциями, порожденными антисанитарией, мы с вами осознали, что для выживания нам необходимо вернуться к единовластию, сильной руке и непререкаемому авторитету.

— Мы вас полностью поддерживаем, — произнесла голограмма Тимура Унарова.

Сибиряк, как всегда сидевший у стены возле Василия Павловича, бросил взгляд