Малахитовый Лес - Влада Ольховская

появляться в нужный момент. Теперь она не хотела даже смотреть на свое перебинтованное предплечье, как не хотела и думать о том, что чуть не натворила.

Многие считали, что она давно уже склонна к самоубийству, в ее случае это даже не помешательство, а вполне логичный исход. Вот только Ксения и в худшие дни после катастрофы о таком не задумывалась. Она не льстила себе иллюзиями и прекрасно понимала, что многое в жизни потеряла навсегда. Шанс завести семью. Шанс родить детей – невозможно представить мужчину, который лег бы с ней в постель! Шанс просто быть частью толпы, оставаясь незаметной.

Но был еще прекрасный, удивительный мир вокруг нее. Шепот луговых трав, рокот грозы. Соленый запах моря. Все это Ксения не хотела упустить, даже если за право вбирать в себя эту красоту пришлось бы платить годами боли.

Так что не было смысла винить Льва за то, что он отреагировал… вот так. Природу нельзя обмануть, прекрасное тянется к прекрасному – и бежит от уродства. Ксения дорого заплатила за этот урок.

Но она уже знала, что справится. Тот огонек, который давно горел в ее груди и сегодня чуть не потух, снова вспыхнул. Его будет достаточно – даже если гореть ему предстоит в одиночестве.

– Ты уверена, что в порядке? – спросил Роман.

Градов зашел к Ксении, когда с ней закончили возиться врачи. Хотел извиниться за брата, объяснить, что Лев болен… Ксения не была удивлена. Она слишком хорошо изучила своего кумира, знала, что он не осмелится подойти к ней сам.

Она заверила Романа, что с ней все в порядке. И всегда будет. Просто есть такие люди – с ними все в порядке даже при условиях, в которых умирают армии.

– Он ведь не плохой на самом деле, – тяжело вздохнул Роман. – Лучше, чем кажется.

– Это ты мне говоришь или себе? – усмехнулась Ксения. С маской на лице она вновь готова была общаться с миром спокойно.

– При чем тут я?

– Ты и он – вы семья. Лев нуждается в тебе, и все, что он делает, направлено на получение твоего внимания. Ты отчитываешь его, как взрослый ребенка, и это где-то даже справедливо… Наверно.

– Я не обязан с ним возиться.

– Нет, не обязан. Никому и ничем. Но сегодня, когда мы с ним встретились, он уже выглядел… не совсем здоровым. Я не только о его теле говорю. Знаешь, близкие люди вообще ничем не обязаны друг другу. А они все равно делают очень много и не обязательно то, что им нравится. Потому что это позволяет им не плакать над свежей могилой слишком рано.

– Мне пора…

– Ты бежишь от неприятных разговоров – или от ответственности за чужую жизнь? Извини, если напугала тебя ею. Но нести ответственность за жизнь того, кого любишь, уже не страшно.

Роман только кивнул, и Ксения понятия не имела, что он думал в этот момент. Некоторых людей «читать» было легко, но Роман Градов никогда в их число не входил.

– Лидия Сергеевна навестит тебя завтра утром. А пока тебя кое-кто в коридоре дожидается… Ты знаешь кто.

В памяти снова вспыхнули испуганные глаза Ильи. Но испуганные не ею, не Ксюшиным уродством, а возможностью ее потерять. Такого с ней не случалось очень давно… С тех самых пор, как на нее однажды навалилась неподъемная тяжесть, на лицо полилось что-то холодное и пришла дикая боль.

В тот день она превратилась из «подающей надежды красавицы» в «хорошо, что это случилось не с нами!».

Зато ей встретился единственный человек в мире, который был попросту не способен это понять.

– Позови его, – попросила Ксения. – Я хочу, чтобы он остался.

Глава 25

Нужно было просто вернуться домой и наконец позволить этому долгому, бесконечному дню закончиться. А Роман почему-то не мог – он направился к дому брата.

На поселок уже опустилась весенняя ночь, короткая, но неожиданно темная. К полуночи налетели облака, погода начала портиться, она уже грозила завтрашним дождем. Невысокие рыжие фонари не позволяли Малахитовому Лесу раствориться в ночи окончательно, и все равно они едва справлялись с навалившимся на них черным ватным одеялом.

Издалека дом Льва казался погруженным во тьму, уже спящим. И все равно Роман зашел на участок, чтобы рассмотреть окна получше, он сильно сомневался, что после сегодняшних событий брат будет спать.

Не ошибся, конечно. Одно из окон выдавало жильцов тусклым светом – похоже, горела единственная настольная лампа, а то и вовсе свечи. Роман не стал звонить, чтобы не разбудить Дарью, которая излишней сентиментальностью не отличалась и наверняка уже легла. Он постучал, замер, прислушиваясь, и скоро уловил на той стороне тяжелые шаги.

Ему было любопытно, трезв сейчас брат или пьян. Оказалось, что все-таки трезв, уже это было похвально. Но выглядел Лев так, словно последние два месяца его держали в подземном бункере – на воде и хлебных корках.

– Заходи, – глухо позволил он.

– Может, поговорим в саду? – предложил Роман. – А то еще разбудим Дашу…

– Некого будить. Она вечером, когда я вернулся, попыталась вывести меня на откровения. Дело быстро переросло в вопли, и выяснилось, что моя кислая рожа раздражает ее уже давно, она не того от отпуска ожидала.

– Ну и где теперь Даша? Надеюсь, не в расчлененном виде под тюльпанами?

– Я не вступаю в схватки, в которых меня же и ушатают, – невесело усмехнулся Лев. – Она переехала в соседний коттедж, поживет там еще с недельку бесплатно. Компенсация ей за то, что развлечь не смог. Так что проходи, и если хочется поорать – прошу, тут с этим свободно.

– Не буду я орать.

– Это верно… ты никогда не орешь.

Они прошли в дом, и оказалось, что источником света являлась все-таки настольная лампа. Логичней, чем свечи, пожалуй. Из окна гостиной через густые заросли жасмина можно было разглядеть свет в окнах соседнего дома – просто как сияющее пятно. Так что Роман знал, что Виктория дожидается его, но не мог разглядеть, что она делает. Оно и к лучшему – значит, Лев тоже не мог.

Пока ему рано было возвращаться.

– Я поговорил с Ксенией, она в порядке, – указал Роман. – Насколько это вообще возможно. И она ни в чем тебя не винит.

– Да? Ну тогда я буду делать это за нас обоих. Я там облажался по полной!

– А еще она рассказала мне, о чем вы говорили до того, как все случилось.

Лев замер, нахмурился, он словно пытался перебрать собственные воспоминания вручную.