Время Библиомантов. Начало Пути - Кай Майер

— Атлас, в который занесены не границы, а горизонты. И то, что находится за ними. Атлас скрытых земель. Карты, на которых можно найти места, нигде больше не обозначенные.

— Например, убежища?

— И они в том числе. Но не только.

Фурия скрестила руки на груди.

— Поиск атласа — это только первый шаг, верно? На самом деле вы ищете что-то другое.

Изида прислонилась затылком к стволу дерева и закрыла глаза.

— Это уже никого не касается.

— О чём-то же надо разговаривать, пока мы тут ждём.

Глубокий вздох сорвался с губ Изиды.

— Доводилось ли тебе слышать о месте, которое находится на границе между днём и ночью?

— Вы имеете в виду то самое место на Луне? Где заканчивается светлая сторона и начинается теневая?

— Стоя на Луне и глядя на Землю, ты заметила бы ту же самую границу и у нас тоже. С такого расстояния она кажется совершенно чёткой. Но здесь внизу граница растянута на много миль, и, если стоять внутри её, она перетекает из света во тьму. Поэтому никакой линии, перешагнув через которую можно из дня попасть в ночь, не существует.

Фурия кивнула.

— Даже если бы это было возможно, границу пришлось бы всё время передвигать, потому что Земля вращается.

— И всё же где-то должен быть город, который находится точно на границе между днём и ночью.

— Звучит как сказка.

«Как сказка, которую вполне мог бы написать Зибенштерн», — подумала Фурия.

Изида пожала плечами, и это движение было таким напряжённым, будто отбирало её последние силы.

— Возможно, я смогу отыскать этот город в «Атласе горизонтов».

— А что вам там нужно?

— Я там родилась. Это всё, что мне известно о моём происхождении.

Фурия внимательно смотрела на женщину. Та едва стояла на ногах, прижимаясь из последних сил к стволу дерева.

— А ваши родители?

Изида Пустота покачала головой.

— Откуда же тогда вы знаете…

— От моего приёмного отца. Он рассказал мне об этом, когда я была ещё совсем маленькой.

— Но почему бы вам просто не расспросить его обо всём?

— Мы уже давно друг с другом не общаемся.

— Но это всё же было бы куда проще, чем…

— Нет, поверь мне.

Фурия прикусила нижнюю губу, и воцарилось молчание. Прошло несколько тягостных минут, и агент указала на огромный камень за спиной Фурии.

— Это переход, ведь так?

Фурия резко отскочила от валуна, как будто он мог раствориться в воздухе и его могло бы всосать обратно в Либрополис.

— Находиться здесь небезопасно, — сказала Изида.

— Финниан сказал, что никто не может проникнуть в лес, если ему не отворят эту дверь.

— Интрига может создать ворота где угодно в этом лесу. Но если она захочет привести с собой кавалеров, ей нужен будет более устойчивый переход. — Кивком женщина указала на валун. — Вот это место.

— Тогда она скоро появится тут?

Казалось, Изида хотела что-то ответить, но вдруг силы покинули её. Левая нога подкосилась, и Фурия заметила, что тёмно-красные пятна на её корсаже стали больше. Значит, это всё-таки её кровь: рана была, наверное, и в самом деле глубокой.

Одним прыжком Фурия подскочила к Изиде, но не смогла её удержать. Она лишь успела подхватить её затылок, чтобы тот не стукнулся о жёсткий ствол.

— Разве библиомантика не может вас исцелить?

— А смогла ли она помочь твоему отцу? — Лицо Изиды стало белым как мел. — Мне нужен покой, но только не здесь… — Она хотела что-то сказать, но не смогла произнести больше не звука.

Фурия осторожно положила голову женщины на скомканную накидку и задумалась, не расстегнуть ли корсаж, чтобы поискать рану. Но эта плотно облегающая одежда явно стягивала любую рану гораздо лучше, чем Фурия могла бы забинтовать своими силами. Девочка решила пока что отказаться от этой идеи.

После того как Изида снова потеряла сознание, Фурия села, поджав под себя колени, вытащила из кармана книгу Северина и начала писать.

Кэт и Финниан вернулись намного позже. Фурия как раз успела закончить своё послание Северину. Книга до сих пор лежала у неё на коленях, а взгляд девочки задумчиво скользил по выступам пористого валуна. Услышав голоса, Фурия вскочила и сунула книгу в карман.

Кэт и Финниан шли между деревьями, сопровождаемые толпой экслибри. Среди них оказался Пак. Как и в Турине, на нём не было одежды, лишь кожаная сумка на ремне, туго перетягивающем грудь. Он весь был покрыт мохнатой козьей шерстью. В сравнении с мускулистым, сухощавым телом очень странным казалось его детское лицо с острой бородкой. Из-под мохнатых бровей красноватым блеском, словно расплавленная сталь, сверкали глаза.

Фурия раскрыла сердечную книгу. Глядя поверх страниц, она наблюдала за незнакомцами, которые, разделившись, встали полукругом рядом с ней и неподвижно лежавшей Изидой.

На большинстве из них была прочная грубая одежда в коричневых тонах. Она совсем не подходила им — видно, сами они её не выбирали, им просто велели её надеть.

— Подожди пока, — сказала петушиная книга.

Но Фурия уже сосредоточенно пыталась сложить страничное сердце.

— Фурия, нет! — крикнула ей Кэт.

— Я тебе доверяла! — ответила ей Фурия. — Да и ему тоже!

Финниан поморщился:

— Ты навязала мне свою волю и заставила открыть ворота…

— Потому что ты не оставил мне выбора!

— А теперь ты не оставляешь его мне! Я же тебе говорил, что опасно приводить её сюда. — Он указал на Изиду, с закрытыми глазами лежавшую среди корней. Её правая рука покоилась на земле, прикрывая сердечную книгу.

Фурия не заметила, как агент из последних сил притянула книгу к себе.

— С тобой ничего не случится! — закричала ей Кэт. — Они дали нам слово.

Пак издал блеющий смешок, прошмыгнул вперёд и поглядел на Изиду. Он был без оружия, но его зубы были острыми, словно у людоеда. Когда он говорил, чёрный как смоль язык, казалось, так и выпрыгивал из его рта. Только теперь Фурия заметила копыта Пака.

— Изида Пустота! — прошипел Пак сквозь зубы и склонил голову набок. — Она потеряла слишком много крови.

— Почему это вас так заботит? — набросилась на него Фурия.

Он вальяжно повернул голову к девочке и рукой с жёлтыми обгрызанными ногтями закрутил бородку.

— А ты кто такая?

— Фурия Саламандра Ферфакс. — Она была уверена, что он просто пытается отвлечь её внимание от страничного сердца, которое девочка как раз собиралась сложить, — края бумаги уже светились, вот-вот всё должно было свершиться.