Марина Мнишек - Вячеслав Козляков

По оценке Николая Мархоцкого, послов от «рыцарства» «приняли благосклонно», хотя «дурное мнение сохранилось». Иосиф Будило в своих дневниковых записях оставил более конкретные детали. Король удостоил тушинское войско ответа, но прислал письмо, «запечатанное домашней королевской печатью, и в нем король обещает прислать к войску своих послов». Тем самым король Сигизмунд III давал понять, что обращение войска не является предметом официальных переговоров. Но это и не был разрыв, как в случае отвергнутого посланника самозваного царя Дмитрия. Войско могло надеяться, что король удовлетворит их нужды и начнет с ними переговоры, как было обещано в его письме подмосковному «рыцарству» 12 (22) февраля 1609 года.

Что же происходило в это время в самой России?

Как известно, царь Василий Шуйский принял самые крайние меры для спасения государства. Боярин князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский был отправлен в Новгород для заключения договора со шведами о наборе наемного войска [281]. В той ситуации казалось самым простым и очевидным привлечь на свою сторону врагов польского короля Сигизмунда III в Швеции. И действительно, движение рати боярина князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского и шведского военачальника Якоба «Понтусова» Делагарди придало уверенности замосковным городам. Галич, Кострома, Вологда, Белоозеро, Ярославль, Пошехонье, Романов, Углич, Муром, Юрьевец Поволжский и другие города быстро повернули оружие против тушинской администрации и снова перешли на сторону царя Василия Шуйского. Но цена принятого им решения, как выяснилось очень скоро, оказалась чересчур велика.

Весной и летом 1609 года тушинцы уже мало что контролировали, кроме терроризируемых ими близлежащих уездов. От изобилия первых месяцев стояния под Москвой не осталось и следа. Все было бездарно разграблено и пущено на ветер. Даже те, кто, как Конрад Буссов, служил тушинскому царю, понимали это: «Единственной причиной их (городов. – В. К.) отпадения от Димитрия были несправедливости и большие бесчинства поляков, которые не могли отказаться от грабежей и насилия, пока их не стали спускать под лед, перерезать им горло или даже вздергивать на виселицу. Они отнимали силою у бедняков, невзирая на то, что те присягнули Димитрию, все, что у них было, как если бы это были злейшие враги, а ведь эти бедные люди много отдавали в лагерь на содержание войска. Из-за этого им приходилось все прятать и закапывать в землю от грабителей поляков, что слишком тяжко было постоянно терпеть этим людям и дало им повод (еще до того, как они узнали о приходе Скопина и Понтуса) взбунтоваться против грабителей-солдат Димитрия и отпасть от него. Некоторых поляков они убили, некоторых спустили живыми под лед, приговаривая: “Вы, глаголи, вконец разорили нашу местность и сожрали почти всех коров и телят, отправляйтесь теперь к рыбам в Волгу и нажирайтесь там до смерти”» [282].

Провалилась и грозившая самым тяжелым поражением Московскому государству многомесячная осада Троице-Сергиева монастыря отрядами Яна Сапеги [283]. Все, что удалось тушинцам сделать в чужой для них стране, так это вызвать невиданную до той поры волну патриотического подъема. Поход рати боярина князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского отвлек значительные силы самозванца от московской осады. В то время как войско князя Скопина-Шуйского собиралось в Великом Новгороде, из подмосковных «таборов» туда было отправлено несколько тысяч запорожских казаков во главе с Яном Кернозицким. В «Московской хронике» Конрада Буссова говорилось о четырех тысячах конных копейщиков, отправленных в Новгород; именно с успехами этого отряда он связывал перемену настроения тушинского царя, нарушившего клятву, данную сандомирскому воеводе Юрию Мнишку, и вступившего в тайный брак с Мариной Мнишек [284]. Однако его известие об отсылке отряда Яна Кернозицкого под Новгород относится к январю 1609 года (Николай Мархоцкий вообще датировал казачий поход весной того же года). Между тем достоверно известно, что казаки Кернозицкого появились под Новгородом в середине ноября 1608 года. Все, что смог отряд Кернозицкого – так это организовать блокаду города, в котором, по свидетельству современных летописцев, начались «многие бои». Своей цели – склонить Новгород к признанию Лжедмитрия II – тушинцы не достигли, хотя спровоцировали раскол и волнения среди новгородцев, стоившие жизни воеводе Михаилу Игнатьевичу Татищеву, одному из активных участников заговора по низложению Лжедмитрия I. Не смогли казаки оказать сопротивление и начавшемуся из Новгорода походу объединенной рати боярина князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского и шведских наемников под командованием Якоба Делагарди в мае 1609 года.

Навстречу совместной рати Скопина-Шуйского и иноземцев под командованием Якоба Делагарди был отправлен полк Александра Зборовского. С приданными ему запорожскими казаками весь отряд составлял, по оценке Николая Мархоцкого, около четырех тысяч человек. Конрад Буссов насчитывал под командой Зборовского пять тысяч конных копейщиков. Вместе с этим полком отправились и русские тушинцы во главе с воеводой князем Григорием Петровичем Шаховским, «прославившимся» еще своим участием в движении Ивана Болотникова. Несмотря на отдельные локальные успехи, 13 (23) июля 1609 года тушинские войска потерпели поражение под Тверью. Началось безостановочное движение рати князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского к Москве, закончившееся освобождением столицы от осады.

Тушинцам приходилось вести военные действия одновременно на нескольких направлениях. Понимая это, они попытались воздействовать через «царика» на гетмана Яна Сапегу, чтобы собраться всем вместе для противостояния войскам царя Василия Шуйского. Ратные люди, находившиеся в «осадном сиденье» в Москве, тоже хотели разом решить все проблемы и освободиться от самозванца. 25 июня (5 июля) 1609 года они напали на Тушинский лагерь с помощью передвижной крепости – «гуляй-города». Этот бой на реке Ходынке принес ощутимый урон польской пехоте, хотя и не решил главного – тушинцы продолжали осаждать Москву. Из Астрахани в это время на подмогу столице шло войско боярина Федора Ивановича Шереметева. Летние бои не дали распространить влияние «царика» на Нижний Новгород и земли по реке Оке вокруг Мурома и Касимова. Главным же поражением войск самозванца стал неудачный штурм гетманом Яном Сапегой Троице-Сергиева монастыря 29 июля (8 августа) 1609 года. Потрясение, пережитое как нападавшими, так и защитниками под Троицей, было велико. Но одни пали духом, а другие навсегда укрепились, веря в небесное заступничество преподобного Сергия Радонежского за Троицкую обитель и всю Россию.

Провал сапежинцев под Троице-Сергиевым монастырем изменил планы сторонников тушинского «царя Дмитрия». Хотя осада продолжалась, войско стали покидать «одумавшиеся» донские казаки. Кроме того, стоявшая в Калязине рать боярина князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского могла в любой момент прийти на помощь защитникам Троице-Сергиева монастыря. Войсковое собрание гетмана Яна Сапеги решило упредить такое развитие событий и выступило к Калязину. В поход, кроме самого гетмана, отправились полки известных тушинцев Александра Зборовского, Бонка Ланцкоронского, Александра Лисовского. 18 (28) августа 1609 года под Калязином произошли бои, не давшие никакого преимущества гетманскому войску. В разгар сражений к гетману Яну Сапеге возвратились послы, ездившие в Тушино. Они сообщили о том, что самозванец по-прежнему ничего не может заплатить войску. Самой же большой новостью стало то, что все слухи о готовящемся походе короля Сигизмунда III в Московское государство оправдались. Вступление на территорию России шведских войск позволило польскому королю разорвать перемирие с царем Василием Шуйским и начать против него открытые военные действия.