Княгиня Ольга - Наталья Павлищева

Воевода снова хмыкнул:

— И в том правда княжья есть. За степняками по всей огромной Хазарии гоняться невозможно, вот князь их и выманивает, чтобы в одном бою разбить.

Вместо того чтобы успокоиться, Ольга от такого объяснения только испугалась:

— А если нет?!

Она слишком хорошо помнила, как тайно возвращался князь Игорь из хазарских степей. Не дай бог такого сыну!

Претич ответить ничего не мог, оставалось ждать новостей.

Шли тревожные дни, а вестей от князя все не было. Ольга извелась сама и замучила всех вокруг. Первый же большой самостоятельный поход сына показал ей, насколько было легче, пока он маленьким ходил, держась за материнскую юбку. Ждать любимого человека из дальнего опасного похода во много раз тяжелее, чем каждодневно бояться за малыша, когда он рядом.

Наконец в Киев примчался гонец. Претич встретил его еще на подъезде, просто оказался за стенами города, и потому вести княгине принес сам. Ольга, видя, как довольно блестят глаза воеводы, поняла, что победа, но то, что услышала, наполнило материнскую душу гордостью. Князь Святослав не просто одолел царя Иосифа в бою, он разгромил ненавистную русичам Хазарию, да как! Претич утверждал, что из-за такой победы княжичи могут гордиться своим отцом. Ольга прикрикнула на него, что гордиться и без того могут, но потребовала пересказать все подробнее при внуках и дружинниках.

Гонец с удовольствием повторил то, что рассказывал, потому как сам участвовал в битве. Округлив глаза, он рассказывал, как их встретили войска хазарского царя у Итиля.

Царь Иосиф тоже был доволен тем, что сражаться придется сразу со всеми силами русичей. Это хорошо, меньше возни, можно в одном бою уничтожить этого выскочку князя, который, видно, забыл, как удирал тайными тропами из Хазарии его отец. Иосиф считал образцом для подражания арабские войска, а потому и свои построил подобным образом. Ну кто, скажите, сможет осилить целых четыре линии, каждая из которых отлично вооружена, отлично выучена и готова стоять насмерть? Царь с удовольствием оглядывал выстроенные для боя ряды конников, латников и самых достойных — арсиев, личную охрану царя. Заносчивому киевскому князю будет дан хороший урок. Он надолго запомнит этот бой, если, конечно, выживет, усмехнулся Иосиф.

Было от чего. Первыми русичей встретят кара-хазары, это «утро псового лая», быстрые, легкие наездники, вооруженные только луками и дротиками. Они даже не носят доспехов, чтобы не стеснять движения. Кара-хазары действительно похожи на свору быстрых псов, налетающих, как ветер, и вносящих неразбериху в строй врага. Их задача расстроить порядок вражеских рядов.

Дальше за дело возьмется «день помощи» — тяжеловооруженная и хорошо защищенная доспехами конница, состоящая из белых хазар, беков, гордых своим правом служить царю таким образом. «День» всей своей мощью наваливался на расстроенные наскоком «утра» ряды врагов и разил их мечами и боевыми топорами. Тех, кто все же сумел пробиться через боевые порядки конных хазар, встречал «вечер потрясения». Этот ряд был так назван не зря. Нападавшие, прошедшие тяжелую панцирную конницу, натыкались на непреодолимый заслон из сплошной стены щитов и выставленных в сторону врага копий, древки которых были для крепости уперты в землю. Пройти такой заслон невозможно, потому царь не очень беспокоился, что в бой придется вступать арсиям — его личной защите, наемным арабам, готовым положить головы за своего хозяина и не дать отступить всем предыдущим линиям.

Но в случае с князем Святославом все пошло не так, как привык делать царь Иосиф. Русские не бросились в атаку очертя голову, наоборот, они двигались медленно, очень медленно, точно специально устрашая врага. Иосиф даже подумал, что, увидев мощь хазарского войска, князь засомневался в успехе и размышляет, не предложить ли мир. Но русы приближались, вытягиваясь клином, печатая шаг, отчего дрожала земля. На острие клина шли богатыри, сплошь закованные в броню, покрытые кольчугой до самой обуви, а потому непроницаемые для стрел. Их руки в железных рукавицах сжимали огромные секиры, способные разрубить не только «псов». Вправо и влево от богатырей двигался сплошной ряд красных щитов, прикрывавших воинов за ними почти целиком, только вверх поднимались острия копий.

На крыльях этого клина так же неторопливо двигалась конница: справа — светлая, переливающаяся блеском доспехов; слева — темная, это были печенеги. Царь Иосиф понял, что именно там слабое звено, если разогнать пешую рать, то печенеги сбегут сами. Но ливень стрел, выпущенных кара-хазарами, не дал никакого результата. В строю русов не было заметно павших, только красные щиты ощетинились застрявшими в них стрелами. Строй русов не распался, а «утро псового лая» сгинуло бесполезно.

По сигналу ревущих труб кара-хазары расступились, пропуская «день помощи». Конница докатилась до красных русских щитов и остановилась, напоровшись на выставленный ряд копий. Задние конники напирали на передних, а тем было просто некуда деваться. Все смешалось, только видно, как мерно поднимаются и опускаются огромные боевые топоры русов, раскалывая шлемы белых хазар, а заодно и головы под ними, как орехи, разрубая черепа коней и ломая им ноги. «День помощи» рассыпался на глазах!

Теперь остановить русов мог только «вечер потрясения». Но клин русского войска вонзился в ряды пехотинцев с копьями на удивление легко именно благодаря тем же страшным секирам. Русы просто вырубили часть первого ряда, и дальше пошла уже рукопашная схватка.

Когда стало понятно, что русов не удержать, царь Иосиф решился на последнее, он послал гонца за каганом, появление которого на поле брани должно было поднять дух хазар и устрашить врагов. В это же время князь Святослав приказал печенежской рати, стоявшей в засаде, перекрыть пути отступления хазар к крепостным стенам Итиля. Хазарский царь рассчитал все верно: появись каган на поле, все мусульмане бросились бы на врага, забыв о собственных жизнях. Но для русских воинов каган был таким же хазарином, как и остальные, русы не испытывали священного трепета при его появлении, и стрела из боевого лука русского дружинника оборвала жизнь властителя хазарских дум. Смерть кагана превратила хазарское войско в толпу растерявшихся людей, только царь Иосиф со своей последней защитой — арсиями — смог прорвать строй печенегов и, потеряв много людей, все же уйти в степь под покровом ночи.

После разгрома Итиля по договору с печенегами первыми в столицу вошли русские воины. Загаженный, пыльный, обезумевший от страха Итиль внушал отвращение, но среди истощенных, опаршивевших, смердящих рабов они нашли немало славян. Дружинники ворчали: «У нас скотину лучше держат». Русские разметали остатки сопротивлявшихся стражников и забрали самое ценное из Большого дворца кагана. Им на смену в город ворвались печенеги. Своим дружинам Святослав строго приказал не чинить разбоя в городе, взять только ценное у правителей. Печенеги же разгромили Итиль полностью. Оттуда, из хазарской столицы, пошел слух о том, что русский князь не обижает мирных жителей, велит не разорять тех, кто не оказывает сопротивления. Этот слух потом помог князю в осаде и захвате нескольких городов. Сопротивлявшийся Семендер был отдан на растерзание печенегам. Егорлык, Маныч, крепость Семикара… Святослав прошел Закавказьем со скоростью леопарда. Не зря его прозвали таковым. Близился берег Сурожского моря.