Пленники солнца - Юлия Герман

— Поэтому все, что с нами происходит — это его воля, — посмотрел на меня, позволив заметить каким серьезным стал его взгляд. Хасан больше не заигрывал со мной и не шутил. Он медленно двигался к тому, что нужно получить от меня. — Надеюсь ты согласен со мной?

— Согласен, — хотя эта тема вызвала наибольшее количество споров в моей душе.

— Для тебя не должно быть сюрпризом, что вся пройденная тобой подготовка оказалась не напрасной. Аллах выбрал тебя, Махди, — от торжественной интонации в его голосе в вены будто впрыснули жидкого азота.

— Выбрал куда? — осторожно спросил, теперь четко понимая причину своей тревоги.

— Ты будешь отправлен на очень важное и секретное задание. Всего несколько человек из лагеря удостоены чести для его выполнения.

— Что нужно будет сделать? — не нравилось мне все это.

— Нужно будет захватить предводителя боевиков и казнить его.

— Понял, — ноги онемели и по всему телу разлилась ненужная слабость. Снова убийства, снова кровь, снова нужно быть палачом.

— Убить его должен ты, Махди, — тихо проговорил он, заглядывая мне в глаза. — И привезти его голову.

Мелкая дрожь, предвещающая взрыв, расползлась по телу. Ублюдок! Мразь! Решил вытравить из меня последнюю человечность. Хотелось схватить его за грудки и бить так сильно, чтобы он захлебнулся собственной кровью. Но нет! Я не мог, потому что от этого выродка, засела не только моя жизнь, но и дальнейшая судьба Маши. Внутри себя я сдерживал нечеловеческий крик, который выпусти его, разлетелся на всю чертову пустыню.

— Ты понял меня, боец? — теперь заговорил со мной не как товарищ, а как старший по званию.

— Понял!

— Вот и славно. Завтра проведем детальный инструктаж, — начал подниматься с места.

— Хасан, — остановил его, понимая, что другого случая не будет. — Ты знаешь, я понимаю, что своей службой Аллаху мы искупаем грехи. Но эти несколько часов с девчонкой — настоящий харам. Ни молитвами, ни кровью, я не смогу его с себя смыть. Позволь мне жениться на ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я не шучу, — поймал его взгляд, удерживая. — Я хочу на ней жениться, — повторил снова, когда он успокоился.

— Неужели эта девка произвела на тебя такое сильное впечатление? Тебе нужно поспать, брат, и помолиться. Завтра это наваждение рассеется.

— Это не наваждение, Хасан. В этом все и дело. Я хочу помочь ей выйти на праведный путь. И сам я не смогу спать, зная что позволил шайтану затуманить мой разум настолько, чтобы желания плоти возобладали надо мной.

— Махди, — старший сел обратно на скамейку. — Она грязная, душой и телом. Связав с ней свою судьбу, ты погрязнешь в пороке и постоянной борьбе. Она затянет тебя обратно, отвернет от веры.

— Моя вера достаточна сильна, чтобы я мог не только идти в открытый бой с неверными, но и привести человека мирным путем к Всевышнему. Это вера говорит мне, что так будет правильно. Аллах не даром свёл нас с этой девушкой сегодня. Он хочет разговаривать с ней через меня.

Хасан замер, молча смотря на меня, но словно не видя. Он сжимал и разжимал челюсти, остовая полностью недвижимым. Я практически видел как в его голове шевелятся шестерёнки, пытающиеся отыскать правильный ответ для меня. С одной стороны ему нужно было отправить Машу какому-то важному покупателю, а с другой, всего пару минут назад он поручил мне секретное задание. И в случае отказа я мог все запороть. Ни один из возможных вариантов его не устраивал, поэтому Хасан тянул время.

— Я не могу тебе дать на это согласие. Девчонка принадлежит не нам, — наконец посмотрел на меня. На его лице не осталось и тени от улыбки. Никаких заигрываний, когда на кону такие большие ставки.

— Люди не могут принадлежать другим людям. Только Аллаху!

— Махди, — сделал паузу, обдумывая следующие слова, — если честно, ты удивил меня глубиной своей религиозности и в то же время озадачил своей просьбой. Я понимаю ее корни, но не вправе принимать подобные решения. Давай сделаем так, — подошел ближе, положив мне руку на плечо и приближая лицо к моему так близко, что я чувствовал его дыхание. — Девчонка еще пару дней будет на базе. Я никого не подпущу к ней. А ты спокойно готовься к операции, не беспокоясь на ее счет. А в случае успешно выполненного задания у меня будет козырь, которым я смогу крыть, адресовав твою просьбу вышестоящим званиям. Они буду знать о том насколько ты предан нашему делу, твоей исполнительности и незаменимости и тогда могут дать согласие для подобной авантюры. Договорились?

Слушая старшего невозможно было усомниться в его искренности. Казалось, он сам верил в каждое сказанное слово. Вот только я прекрасно понимал, что это могло быть лишь уловкой. Скорее всего он даже не надеялся в успех запланированной операции и мысленно похоронил меня. Да и я прекрасно осознавала тот факт, что женись я на Маше сейчас, то в случае моей гибели ее ждала все та же участь: наркотики и секс рабство. Тем не менее, у меня не оставалось иного выхода, как поверить Хасан и вернуться с операции живым. И только возможно тогда у меня будет шанс, защитить ее от всех этих нечестивых ублюдков.

— Договорились, — протянул ему руку.

Хасан слегка улыбнулся, скрепляя наш договор рукопожатием.

Я никогда не был праведником, никогда не верил в Бога. Очень часто совершал абсолютно омерзительные поступки. Но никогда я не бил слабых и не брал женщин силой. Все в моей прежней жизни теперь казалось таким ненастоящим, даже иллюзорным, будто это был только сон. Прекрасный, счастливый сон, из теплых объятий которого выныривать так мучительно больно. Кошмары моего «здесь и сейчас» захлестнули настолько стремительно, стараясь стереть из памяти все светлое и доброе известное до этого момента, что я начинал сомневаться была ли прежняя жизнь реальностью или я ее лишь придумал, чтобы окончательно не лишиться рассудка.

Тогда я начинал мысленно прокручивать наши с Пчелкой истории из прошлого, выползая по ним словно по спасительной веревке из вонючей болотной трясины действительности. Сколько я попортил нервов парням, претендующим на ее сердце. Тогда мне это казалось лишь попыткой защитить её, не дать обжечься. Но на самом деле это были отвратительные попытки убрать соперников со своего пути. Сколько лет мне потребовалось, чтобы понять это. Сколько лет мы оба потратили впустую! И если бы я сделал хоть один гребенный шаг ей навстречу, рассказав о своих истинных чувствах, всего этого сейчас не было. Она находилась бы в безопасности моих объятий и не думала о побеге, даже из благородных соображений. Какой же я му**к, что не уберег её. Разве мог я после этого называться мужчиной? Жалким трусом, ничтожеством, а теперь еще и убийцей, не достойным даже ее взгляда. Как мог я считать себя всемогущим и надежным? Все что делал раньше в пропорциях целого мира — ничто. Любые проявления мнимой силы и могущества — оказались лишь детскими играми. И почему я не замечал этого ранее.