Лоцман. Сокровище государя - Андрей Посняков

– Ого-о, – зашептал-застонал увалень. – Вот это… да-а…

Марвин толкнул его локтем:

– Тихо ты. Капитан нас за нее удавит.

– Это точно… а жаль!

Марта, конечно, слышала кое-что – прислушивалась специально. Услышала и приглушенные голоса, и легкий шум шагов… Подсматривают! Ну, что ж – пусть видят. Для того она сюда и пришла.

Ах… Выпрямившись, ушлая девчонка принялась обмывать водой восхитительную, манящую грудь, пупок, плоский животик… Добравшись до промежности, облизала губы языком и тихонько застонала, гадая, сколько же времени выдержат сие приятное мужскому глазу зрелище там, за кустами?

Выдержали недолго.

– Эй, ты там! Давай одевайся уже. Время!

– Да куда ж вы так спешите-то? Еще ж утро… – Ну, раз приказали…

Выйдя из воды, Марта не спеша натянула нижнюю юбку, а уж потом – выждав некоторое время и платье, башмачки же взяла в руки, пошла по траве босиком:

– Что, заждались, ага?

Парни ничего не ответили, лишь переглянулись да хмыкнули в унисон.

– Ой, вот травка хорошая! – резко остановилась дева. Нагнулась, сорвала какой-то лист, обернулась с улыбкою. – Как раз для тебя, Марвин. Как рука-то? Еще побаливает?

Парнишка смущенно покусал губы:

– Да это… уже и не болит почти.

– Ничего. Еще вот это листочек привяжем. Вы в кости играете?

– Играем! – заулыбался Марк. – А ты?

– И я – обожаю! – пленница мечтательно прищурилась, мокрые локоны ее рассыпались по плечам водопадом. – Сыграем, как придем? А то как-то скучно.

– Так ты на что играть будешь? Что у тебя есть-то?

– Кроме рваного платья, пожалуй, и нет ничего, – со смехом призналась девчонка. – А играть буду на поцелуи… Ничего?

– Нам Капитан запретил тебя трогать, – грустно признался Марвин. – Узнает – убьет. А он ведь узна-а-а-ет…

– Не узнает, если вы не расскажете, – Марта вновь хохотнула. – Впрочем, вы меня трогать и не будете. Ведь я вас буду целовать, а не вы меня.

– А… Ну, это можно, – подумав, радостно согласился увалень. – Это ничего, коли так… Правда, Марвин?

– Ага…

Пленница нарочно проигрывала и перецеловала обоих стражей по многу раз. С каждым разом поцелуи ее становились все глубже, дольше и горячее… так, что, если бы не раздавшийся за воротами стук копыт, еще не известно, во что бы все это все вылилось, несмотря на все запреты атамана.

– Ой! Скачет кто-то!

– Наши!

Отрок едва успел отпрянуть от пленницы, как у ворот загарцевали вернувшиеся лиходеи:

– Эй, открывай! А ну, живо! Спите там, что ли?

На этот раз в шайке оказались двое раненых, а трое вообще не вернулись, их, как видно, убили или захватили в плен.

– Я могу перевязать! – тут же предложила Марта.

– Без тебя обойдемся! – Лихой Сом недобро осклабился, но, подумав, махнул рукой. – Черт с тобой, помогай. Перевязывай. Правда, у нас, наверное, нечем.

– Ну, рубахи-то запасные у кого-нибудь есть?

Нашлись рубахи, тут же их и порвали на бинты. Пленница перевязывала раненых весело, с улыбкой, подбадривала и для каждого находила доброе слово.

– Ишь ты! – переглядываясь, шутили разбойники. – Так бы и нас ранили б… ничего!

Атаман нынче ужинал отдельно от всех, уединившись с двумя наиболее близкими сподвижниками – теми еще висельниками! – в дальнем крыле дома. Наверное, что-то важное обсуждал, держал от остальных в секрете. А что еще можно было тайно обсуждать, как не денежные дела?

– Там, за яблонями, травка растет… для ран полезная. Я нарву быстренько?

– Давай. Смотри, на часового не напорись.

Пробежав через весь двор к дальнему крылу мызы, Марта склонилась в зарослях, якобы высматривая нужную травку. Сама же прислушалась, благо все стекла в окнах дома были давно украдены вместе с самими рамами.

Приглушенные голоса слышались не совсем четко, но все же кое-что можно было разобрать, и пленница навострила уши.

– …на Эзель очень просто добраться, Капитан. Очень-очень просто. И нам вовсе не нужен корабль. Говорю же – только несколько рыбацких лодок.

Эзель! – ахнула про себя девчонка. Так вот он – и остров!

– Ты забываешь, Юхан, там шведы! Солдаты и корабли. На лодках мы далеко не уйдем!

– Но… надо просто быть осторожней. Не попадаться солдатам на глаза.

– Не попадаться? Дьявол тебя разрази! Так ведь – остров.

– Да, остров. Но – большой. Огромный! Там есть, где спрятаться, уверяю вас. Ежели что – выждем.

– Ладно… – глуховатый надтреснутый голос, похоже, принадлежал атаману. – Карта у нас, слава богу, есть!

Карта! Эзель! Сокровища! Марта азартно улыбнулась – ну, точно – похищенная казна «черноголовых» – там! Осталось лишь ее взять.

– Завтра еще пошалим, подыщем еды… а на следующий день, с утра, двинем на север.

– Вдоль залива?

– Нет. Лесами.

– Но там русские!

– А на заливе – шведы, – Лихой Сом неожиданно расхохотался. – Как говорят русские – нам что хрен, что редька!

– Что-что?

– Говорю, что те, что другие – повесят.

– Это уж точно… лучше ни с кем из ратных людей не встречаться.

– Потому и пойдем – лесом. Если завтра не раздобудем корабль.

– Ох, господи… Где ж мы его раздобудем-то? Да, еще спрошу – а что с девкой?

Подобравшись как можно ближе к окну, Марта затаила дыхание.

– Не нравится мне она, Капитан! Наглая такая и глазищами так и шныряет.

– О девке не беспокойтесь, – хмыкнул атаман. – Завтра ее вам отдам. Делайте с ней, что хотите, а потом закопайте. В походе она нам не нужна.

– О! Вот это правильно, капитан! Вот это дело!

Марта отошла тихой сапой. Особенно сильно она не тревожилась, понимала, что в живых ее все равно не оставят, рано или поздно – убьют. Пора было бежать, тем более кое-что о сокровищах она все же узнала. Эзель! Остров Эзель. Еще… есть какая-то карта, а, кроме того, еще имеются сокровища русского царя – и они где-то здесь, совсем рядом. Скорее всего, Лихой Сом прячет их где-то в лесу… или даже здесь, в саду, среди яблонь. Хотя… а, впрочем, почему в саду? Их ведь не так и много, сокровищ – уж сколько разбойник сумел унести. Тем более, можно предположить, что часть царских сокровищ уже потрачена, не так уж и много их и осталось, наверняка – самое ценное.

При себе! Черный Тоомас держит их при себе! Надо искать… искать надо… Тем более времени-то осталось мало – дела складываются так, что нужно поскорее бежать, а то и впрямь – не сносить головы. Однако… не с пустыми же руками бежать!