Чума с привкусом шоколада - Юрий Станиславович Климонов

спасение и бой в Рябиновке — тут и здоровый мужик устанет, а ей только восемнадцать. На крыльце Олег неожиданно подхватил Аню на руки и под овации проходивших мимо бойцов внёс супругу в дом.

Тем временем к дому Совета подошли Антон с Верой, Денис с Александрой и Сергей. Минуту они оглядывали прибывших людей, а потом Пасечников разразился получасовой речью, в которой кратко обрисовал цели и задачи анклава, коснулся того, что вертикаль власти здесь отнюдь не демократичная, а с чёткой ступенчатой иерархией и кому такой расклад не нравится, ноги в руки и в путь — искать лучшего места. Но никто не пикнул — все отлично понимали, что произошло в их бывшем анклаве и к чему привели игры в демократию. Дальше Саша вкратце познакомила прибывших с правами и обязанностями каждого поселенца, предупредив, что пока бывшие пленники находятся на карантине, части прав они лишены. Люди отнеслись к этому с пониманием. Затем Вера составила поимённый список освобождённых и проводила до общежития.

Мочалов стоял рядом с друзьями, постоянно подёргивая плечами. Это не осталось без внимания Дениса, и когда тот узнал об укусе злополучного жука, сразу направил отнекивающегося Сергея в медпункт. Пока медики были заняты в операционной, Мочалов попытался сам обработать укус йодом, хранившемся на видном месте. На его счастье в приёмный кабинет зашла невестка.

— Пап, ты чего тут делаешь? — удивилась она и увидела шишку на плече. — У тебя тоже ранение?

— Нет, укусил жук-плавунец, когда я в болото упал.

— Пока там третьего человека кладут на операционный стол, давай я посмотрю, — она деловито осмотрела опухшее плечо. — Слушай, а тебя не знобит?

— Есть немного, — признался свёкр.

— Дай-ка я тебе термометр дам, похоже, лихорадка.

— Да ладно, — отмахнулся он здоровой рукой.

— Так! Здесь я командую! — она быстро пресекла хандру пациента. — Вот, держи и не вздумай увиливать, я проверю! Через десять минут вернусь и сама посмотрю на температуру.

Когда Лена ушла, Мочалов, кривясь от боли в онемевшей правой руке, с трудом поставил термометр под мышку и привалился к стене. Практически задремав, он не услышал, как невестка вернулась в кабинет и осторожно вытащила термометр.

— Па-а-ап, — легонько потормошила она его. — Очнись. У тебя тридцать девять и четыре. Ничего себе «немножко»! Сейчас дам жаропонижающее и приглашу Александра Ивановича и Елену Аркадьевну.

— Что, так всё серьёзно? — прошептал он, борясь с маревом в глазах.

Через полчаса медики пришли в кабинет, заодно вызвав по рации Девятова. Тот быстро сориентировался, позвав в медпункт очевидцев небольшого ЧП, приключившегося с Мочаловым в болоте.

— Надо резать нарыв, — пришёл к заключению Александр Иванович. — Возможно, со слюной жука внутрь попала болотная вода. Отсюда это воспаление. Очень уж злобная инфекция, очень быстро как-то все развивается…

— Но это точно не заражение? — спросил Антон, пришедший узнать о здоровье друга.

— В том смысле, который вы вкладываете в это слово — точно нет, — усмехнулся Хромов. — Но инфицирование тканей слюной жука и частично болотной водой, полной болезнетворными микроорганизмами, присутствует. Так сказать, реальные последствия, которые вполне могли произойти в той, обычной жизни.

— Доктор! А Сергей выживет? — с волнением поинтересовался Девятов.

— Если сейчас не начать действовать, всё может быть.

— Так чего сидим? — брови Антона поползли вверх.

— Не волнуйтесь, — попыталась успокоить его Лена. — Сейчас Зина произведёт уборку в операционной, и мы сразу же начнём.

* * *

Алёна Самойлова только что вышла из летнего душа. Последние несколько месяцев стали для неё сущим адом. Впрочем, судьба и так не баловала эту тридцатидевятилетнюю женщину: после школы пойдя поперёк слова отца — капитана первого ранга ВМФ, Алёна поступила в Первый Мед на факультет стоматологии. Это известие прозвучало в семье как гром среди ясного неба. Тогда отец поставил жёсткий ультиматум: либо она забирает документы, либо переводится на другой факультет, либо она для него никто и звать её никак. Мать не стала перечить супругу. Однако и дочь не оставила совсем без поддержки. Поддержал её и старший брат, пошедший в соответствие с семейными традициями по отцовской линии, но не столь категоричный, как старший Ковалёв. Так коренная петербурженка, с трудом договорившись в университете, переехала в общагу. А на пятом курсе её закрутила любовь. Капитан-лейтенант Самойлов, морской офицер как и отец, ухаживал очень красиво. И слова говорил красивые. Как можно было устоять! А когда случилась беременность свадьба даже не обсуждалась: в среде морских офицеров иной исход был невозможен. Счастье продлилось недолго. Муж оказался типичным бабником. Это стало понятно еще до рождения сына. Алёна вернулась в общежитие на радость подругам, которые сразу включились в игру дочки-матери и хлопотали вокруг неё, как наседки вокруг цыплят. С отличием закончив институт, Алёна оказалась в сложной ситуации. Куда пойдешь устраиваться с таким животом? А целевого распределения не было.

Бучу устроил «комитет офицерских жен». Ольга Ивановна, мать Алёны, была его бессменным «вождем» вот уже тридцать лет. Слово офицера сказал и старший брат. После этого Самойлов мог только переводить Алёне часть своего офицерского жалования. Видеть его она отказалась. На развод Алёна подала сама. Муж даже не удосужился прийти в суд. Потом была работа в коммерческой стоматологической клинике и приглашение старшим лаборантом на кафедру в Военно-Медицинской Академии, за которое Алёна ухватилась двумя руками — хотелось уже чего-то более интересного, чем простая с ее точки зрения практика. Отец хоть и смягчился душой после рождения внука, но на мировую не шел. Да тут и сама Алёна встала рогом. А ещё через несколько лет каперанга Ковалева, неискушённого в современных интригах, ушли со службы более пронырливые и прагматичные коллеги. Не достигнув звания контр-адмирала и оставшись каперангом, он ещё больше ополчился в душе на весь мир, а тут дочь — успешный стоматолог-хирург, доказавшая ему — главе семьи, что тоже имеет волю и гордость. Потом в семье Алёны случилось первое серьёзное несчастье — умерла Ольга Ивановна. Обширный инфаркт миокарда не оставил шансов для её матери. С отцом оставалась невестка — брат чаще был в море.

Личной жизни с момента развода у Самойловой откровенно не было — некогда. Так, пара легких увлечений. Но чтобы «замуж»! Нет уж! Плавали — знаем. Сын и работа занимали всё её время. Когда пришла весть о крайне плохом самочувствии бабушки по материнской линии, Алёна уговорила