Отчаяние драконов - Владимир Аренев

— Доберутся, — подтвердил Черный. — Мы сегодня их хохот слышали. Веселые они у тебя.

Гном сплюнул:

— Скажешь тоже — «у меня»!

— Ладно, не обижайся, — махнул рукой бессмертный. — Лучше вот что объясни: какого черта ты мне у двери клинок к горлу приставлял?

— Ты это брось — по-иномирянски ругаться, — ответил гном. — А касательно…

В дверь постучали.

Свиллин вздрогнул.

— А вот, похоже, тот, с кем ты меня перепутал, пожаловал, — заметил бессмертный, доставая из ножен свой черный клинок.

Стук повторился. Вместе с ним раздался уже знакомый хохот. Одновременно в то окно, у которого раньше стоял стол, ударилось что-то массивное, ударилось так, что даже вздрогнули бревенчатые стены хижины. Еще удар — и ставни исчезли. Громадная коричневая клешня, сорвавшая их с петель, принадлежала гигантскому скорпиону с лицом, удивительным образом напоминавшим одновременно альвское и тролличье.

СТРАННИК

Вообще-то меньше всего мантикоры имеют отношение к скорпионам. Ну, телом похожи, так ведь голова у них альвская — что теперь, будем родословную от альвов выводить? Тварь эта, как правило, имеет еще и крылья, как у стрекозы, но детишки убитой Свиллином матери-героини их еще не отрастили. И ума, похоже, не нажили… Нет, я лично ничего против мантикор не имею. Жизнь — борьба, и так уж получилось, что твари сии питаются разумными двуногими существами. Сами разумные двуногие их постепенно и выбьют, я же в Гераклы никогда не записывался. Но в данный момент детеныши угрожали жизни моих друзей, так что пришлось вмешаться.

Свиллин с Ренкром уже готовились геройски пасть в бою, но, по правде говоря, в мои планы это не входило. Поэтому я попросил их остаться в домике, а сам вышел к гостям — через развороченное тварями окно.

Мантикор было пять штук, и все норовили ударить меня хвостами со скорпионьими жалами на конце. Один я успел отсечь, потом все-таки пришлось заняться регенерацией (вернее, это регенерация мной занялась, поскольку штуку сию я контролировать неспособен — а жаль). Разумеется, после того, как я восстановился, мантикоры немного обалдели от подобной живучести и замешкались, чем я и воспользовался (подло)… И все-таки еще дважды приходилось выбывать из боя, пусть и ненадолго. Словом, было в меру весело. Вернулся я так же — через окно, весь измазанный зеленовато-бурой кровью мантикор, в изорванной одежде и с несколькими новыми шрамами. В общих чертах ознакомил ребят с происшедшим и предложил:

— Ну что, вернем стол на место?

Свиллин отрицательно покачал головой. Примерно такой реакции я и ожидал. В противном случае все было бы слишком просто. Я медленно присел на табурет рядом с ним:

— Так кого же ты ждешь в гости, гном?

Переход был мучительный. Как и всегда. Но он был вызван необходимостью. Как всегда.

Человек с бледным узким лицом, больше напоминающим посмертную гипсовую маску, осмотрелся и пошел по тракту, морщась при виде царившего вокруг запустения. Скоро впереди показалась хижина с выдернутыми ставнями и дымком над крышей. В хижине горел огонь, бросая пляшущие отблески на туши мантикор, живописно разбросанные снаружи.

Человек мысленно поаплодировал победителю и направился к зарослям напротив выбитого окна, прилаживая арбалетный болт в ровный паз оружия.

После вопроса Черного Свиллин долго молчал, потом поднялся и извлек из дорожного мешка карту. Гном расстелил ее на полу, придавив края поленьями, извлеченными из общей кучи. Потом подозвал к себе Ренкра и Черного:

— Смотрите.

Карта отображала крайний запад Ивла, в том числе и район, где они сейчас находились. Дальше, на северо-западе от хижины, была обозначена огромная территория, именуемая Брарт-О-Дейном, страной гномов. А еще дальше лежал Эхрр-Ноом-Дил-Вубэк.

— В Свакр-Рогге, столице моей родины, — заговорил Свиллин спокойным, ровным голосом, — находится предмет, который я создал. Вернее, подделка, подобие того, что я создал на самом деле. Истинное творение со мной, и за ним сейчас охотятся. Это — то, что позволяет гномам не давать живой подати драконам, то, что может расколоть Камень их жизни, тем самым разрушив чары Темного бога. Я знаю сие, потому что три ткарна назад тайком пробрался в Эндоллон-Дотт-Вэндр и отколол кусочек Камня. Тем самым я посягнул на чары Темного бога, создал угрозу его власти — и теперь он ищет меня.

Ренкр удивленно наблюдал за переменой в речи Доблестного. Черный же только усмехнулся и деловито спросил:

— Означает ли существование предмета, о котором ты говоришь, то, что драконы могут больше не пить крови; что они освобождены от чар Темного бога?

— Нет, увы, нет. Это значит, что Камень можно уничтожить, освободив их от жизни — но и от ежеткарных мучений. К сожалению, я не успел это свершить. Меня заметили, и я едва спасся. Драконы знали о силе моего творения и перестали брать с нас подати-жертвы. Но о предмете узнал и Темный бог. Когда он начал за мной охотиться с тем, чтобы отобрать предмет, я бежал на восток, подменив свое изделие безобидной копией; но и на востоке не смог прятаться — Темный бог нашел меня. Я попытался пробраться тайком обратно, но и на этот раз случай с мантикорой, боюсь, раскрыл мое местоположение. Возможно, скоро я умру. На всякий случай я хочу сказать тебе, Ищущий, что это за предмет, чтобы ты мог завершить начатое мной. Слушай же.

Человек с лицом, похожим на гипсовую маску, скривился. Жертва все не подходила к окну, и он не мог прицелиться как следует. Переход черпал из организма силы, время играло против него. Это было даже тяжелее, чем тогда, в котловане, когда пришлось усмирять самонадеянного альва-горянина. Нужно было что-то делать, и человек сотворил простенькое заклятьице.

В дверь постучали.

Свиллин оборвал рассказ и обернулся в поисках своей секиры. Она лежала там, где он ее оставил, — под окном, рядом с другими вещами. Пока гном шел к ней, Черный вскочил и мягким пружинистым шагом направился к двери. Ренкр обнажил меч и стоял, ожидая дальнейшего развития событий. Именно он первый понял, что произошло. Доблестный, подошедший к окну, внезапно охнул и начал медленно опускаться на пол, схватившись за шею. Черный резко обернулся, ожидая увидеть все, что угодно /ТОЛЬКО НЕ ЭТО!/, но даже он не думал о таком.

Бессмертный прыгнул к окну и тут же отлетел к стене. В его груди тяжело покачивался арбалетный болт.

СТРАННИК

Когда я пришел в себя после регенерации, было уже слишком поздно. Я вытащил из тела болт, выскочил через окно в густую вязкую ночь и бросился на поиски убийцы, почти наверняка зная, что они окажутся безрезультатными. Но я не мог оставаться в этом домике, насквозь пропитавшемся страхом и смертью, рядом с погибшим отчасти по моей вине другом, — просто не мог; и поэтому брел по лесу, продираясь сквозь густые заросли, не чувствуя, как в тело впиваются сотни колючек и тысячи сучков рассыпаются под ногами. Я просто шел. В конце концов я обнаружил место, откуда убийца стрелял по Свиллину: прямо напротив окна — кусты там были изломаны, трава помята, на мягкой земле неподалеку отчетливо проступал след от подошвы. Странный, замечу, след, никто здесь таких подошв вроде не делает. Но интереснее всего то, что он никуда не вел — просто внезапно обрывался, будто стрелок вдруг взял да исчез, просто перестал существовать для всего мира. Этого мира.