Дочь Клодины - Розалинда Лейкер

Прошло несколько дней, и Люси немного пришла в себя, она поняла, почему Донна приняла любезное и нежное к ней отношение Тимоти за нечто большее, вспомнив о том, что Донна рассказывала об их переписке, в которой они обсуждали спасение Тобби. Скорее всего, девушка также дала собственную интерпретацию словам Тимоти по поводу организации бала, услышав то, что хотела слышать. Возможно, Тимоти и флиртовал с ней, но такая серьезная девушка, как Донна, восприняла его кокетство как предложение руки и сердца. Казалось, что и теперь Люси должна держать язык за зубами и не раскрывать правды, чтобы не разрушить светлые мечты и грезы Донны — единственное, что у нее осталось от человека, который, как она верила, принадлежал только ей.

Люси же постоянно работала в театре, чтобы забыться и скоротать время. Театр и музыка стали единственными отдушинами, которые помогали ей справиться с одолевающим ее горем. В особняке Уорвиков Донна не принимала гостей, отказывалась от приглашений и по прошествии дней все больше замыкалась в себе, проводя время лишь с Тобби. Дэниэл пришел к Люси, чтобы рассказать ей новости об особняке Атвудов сразу же, как только его судьба стала ему известна.

— Тебе лучше сесть, — посоветовал он, сочувствуя ей и понимая, насколько этот дом ей дорог. Они находились в гостиной морского коттеджа. — Тебе не понравится то, что я скажу тебе, как не понравилось и мне, когда я об этом услышал.

Она повиновалась и присела на диван безмолвно и тихо, положив руки на светлое муслиновое платье, пока Дэниэл шагал взад и вперед по комнате. Ее схожесть с Клодиной иногда проявлялась намного сильнее, чем он мог вынести, и сегодня сквозь грусть и печаль ее лица кошачье выражение становилось все более заметным.

— Особняк Атвудов выставлен на продажу, — объявил он с тяжестью на сердце. — По завещанию покойного мистера Атвуда, которое изменилось бы, если бы он женился, все переходит к его матери. А она хочет как можно скорее избавиться от собственности в Суссексе. Я слышал, что «Железнодорожная компания» уже поставила перед собой цель выкупить все имение за сумму, намного меньше той, которую им пришлось бы выплатить бедному мальчику только лишь за одну землю, которую они так хотели.

Люси закрыла рукой глаза, и мерцание золота засветилось на ее гладких рыжих волосах, Дэниэл еле сдержался, чтобы не подойти и не погладить ее по голове.

— Все потеряно, — задыхаясь, сказала она. — То, что Тимоти в последнюю минуту изменил свое мнение по поводу имения, теперь не имеет никакого смысла, потому что новую владелицу не интересует ничего, кроме того, как бы побыстрее избавиться от места, ассоциируемого со смертью сына.

— Получается так. — Дэниэл в отчаянии смотрел на нее, желая рассказать про одну хитрость, которую он обдумывал, но, зная, что это будет несправедливо и он сделает ей только хуже, если позволит питать напрасные надежды. Он уже поговорил со своими адвокатами и банкирами, но пока не добился получения ссуды.

— Я не могу представить район, кишащий чернорабочими и экскаваторами, где перекапывают землю и готовят места для строительства железных дорог, прокладывая их к Маррелтону. — Уорвик показал кулак. — Или то, как мистер Бартон одержит победу над нами двоими и будет торжествовать.

«Джош!» Она резко подняла голову, ведь он имел отношение к этим ужасным новостям. Он все еще не вернулся в Истхэмптон после отъезда в компанию с письмом Дэниэла, в котором сообщалось о том, что никакой станции на курорте не будет, хотя продолжал платить арендную плату Эмми по почте, для того чтобы удержать свои апартаменты. В доме стало совсем пусто, так как он уже долго отсутствовал, а Мэг, выйдя замуж, переехала жить в другое место. В ее теперешнем состоянии Люси не знала, сможет ли она перенести его язвительные усмешки и ликование победителя.

— В чем дело? — спросил Дэниэл.

Она поднялась на ноги.

— Я не хочу находиться здесь, когда вернется Джош Бартон. Я больше не вынесу его присутствия. Мне было плохо раньше, а теперь будет еще хуже в тысячу раз. — В отчаянии она сделала несколько широких шагов к Дэниэлу и резко остановилась. — Но где я смогу найти себе жилье в разгар сезона? — чуть не плача, сказала она. — Мне было трудно найти хоть что-нибудь подходящее в начале мая, когда я только приехала в Истхэмптон, а снять свободную комнатку сейчас будет просто невозможно.

Молчание.

— Я знаю одно место.

— Правда?

Дэниэл слегка кивнул, обдумывая свое решение.

— Ты можешь арендовать домик, который является моей частной собственностью, но в нем много лет уже никто не жил. Но во всех отношениях он пригоден для жилья. Мы не будем торговаться по поводу арендной платы, ты будешь платить такую же сумму, как и за эти апартаменты, только раз в три месяца. — Сделав такое деловое предложение, он хотел показать, что в нем нет скрытых мотивов, и возможно, впервые в жизни он действительно не ждал выгоды и не преследовал своих целей, а просто хотел помочь Люси любым доступным ему способом.

Она не могла поверить, что удача улыбнулась ей.

— Вы случайно не имеете в виду… не может быть, чтобы это был Солнечный домик?!

— Вы о нем знаете, да?

— Я всегда восхищаюсь им, когда прохожу мимо. Мне однажды дали розочку из сада этого дома, и она стояла у меня в вазе, пока лепестки не завяли.

— Так, тогда через несколько дней ты сможешь нарвать столько роз, сколько пожелаешь. И можешь жить в Солнечном домике столько времени, сколько захочешь. Я прослежу, чтобы ты получила ключ как можно скорее.

— Не знаю, как вас и благодарить.

— Не надо меня благодарить. Для меня главное — твое счастье.

Люси наклонила голову, выражая свое безграничное уважение и почтение.

— Вы очень добрый человек, мистер Уорвик.

Он расплылся в кривой улыбке и покачал головой.

— Немногие так думают. Сколько у меня друзей, столько и врагов. Как однажды я уже говорил, я был очень суровым, строгим и требовательным надзирателем.

— Может быть, я знаю вас намного лучше, чем другие люди. — Она была уверена в этом. В нем чувствовались доброта и великодушие, а остальное ее не интересовало.

В его глазах потух огонек, и он угрюмо ответил:

— Дай бог, моя дорогая, дай бог. — Он снова начал шагать по комнате взад и вперед. — Можно задать тебе вопрос? Очень личный вопрос! — В подтверждение этого он стал жестикулировать рукой. — Я не хочу тебя обидеть.

— Какой вопрос?

Дэниэл остановился, глубоко дыша и раздувая ноздри.

— Жена сказала мне, что мой сын влюблен в тебя. Я не думаю, что для тебя это неожиданность, потому что каждая женщина знает, когда мужчина влюблен в нее. Я не прав? — Но он не ждал ответа на свой вопрос, а продолжал говорить дальше: — Ты однажды сказала о близкой дружбе с Ричардом. Могу я спросить, насколько у вас близкие отношения? Другими словами, ты отвечаешь взаимностью на его чувства?