Позови меня, любовь - Юджиния Райли

— Значит, бабушка всем говорила, что мне пришлось срочно уехать из города? — не веря ушам своим переспросила Белла.

Дикси энергично кивнула. — Миссис де ла Роза настояла на том, чтобы твою машину оставили на стоянке, а твои вещи — в гримерной. Как она выразилась: «На случай, если ты вернешься». Хорошая фраза, да? У нас мороз по коже пробежал. А вот куда ты сорвалась так срочно — про это твоя бабушка не сказала.

— Ну слава Богу! Выходит, бабушка не волновалась за меня! — воскликнула Белла со вздохом облегчения.

— Зато мы поволновались от души, — сказал Джон и с упреков заглянул в глаза Белле: — Признавайся, где ты пропадала?

Белла покачала головой.

— Если я вам скажу, вы ни за что не поверите.

— Ты скажи, а мы сами решим, верить или нет, — настаивал Джон.

Глядя на их обиженные лица, Белла виновато улыбнулась.

— — Большое спасибо за то, что вы думали обо мне. Простите, что заставила вас тревожиться. Возможно, я все объясню, но только позже. А пока побегу к бабушке и проверю, как ее самочувствие.

Оставив ошарашенных друзей умирать от любопытства, Белла бросилась в свою гримерную. Там она обнаружила, что и сумка ее, и одежда на месте. И даже брошь, подаренная бабушкой на день рождения, никуда не пропала. Белла радостно поцеловала драгоценную вещь и положила к себе в сумку.

Она переодевалась, когда в гримерную вошла Дикси.

— Белла, с тобой все в порядке? — настороженно спросила девушка.

Бросив костюм школьницы на спинку стула, Белла ответила:

— Конечно.

Дикси подошла к ней поближе и пристально заглянула подруге в глаза. Затем смущенно проговорила:

— Просто мне показалось… Короче, на тебя так не похоже… А то, что ты ничего нам с Джоном не рассказала.. Впрочем, Джону ты рассказывать и не обязана. Но я же твоя подруга… Белла ласково коснулась ее руки.

— А раз ты моя подруга, то не торопи меня. Просто поверь, что я не хотела доставить тебе волнения. Ладно?

Дикси вздохнула.

— Хорошо, Белла. Ну, мне надо спешить на сцену. Но позже мы обязательно поговорим.

Дикси ушла, а Белла закончила переодеваться. После тяжелых викторианских платьев было так приятно снова очутиться в джинсах, майке и в кроссовках! Белла схватила сумку и поспешила к выходу из театра. В плохо освещенном коридоре с кирпичными стенами ее ожидала внезапная встреча. Прямо перед девушкой стоял мистер Ашер и подметал пол, усердно работая шваброй. Он был одет, как и в прошлый раз, во фланелевую рубашку и вытянутые на коленях штаны, из кармана которых торчал несвежий платок.

Белла остановилась как вкопанная и удивленно воззрилась на призрака. Мистер Ашер выглядел как нормальный сторож, но Белла знала, что он призрак и, по сути, ничем не отличается от призрака Жака Лефевра.

Мистер Ашер приветливо улыбнулся девушке, перестал мести пол и оперся на швабру.

— А-а, юная леди, добрый вечер! С возвращением! Рад снова видеть вас. Хорошо попутешествовали, не правда ли?

Белла потрясенно кивнула.

Мистер Ашер погрозил ей пальцем и с торжественной интонацией произнес:

— Хорошенько запомните то, о чем я вас уже предупреждал: если вы не любите оперный театр, не оставайтесь в нем.

Ошарашенная Белла не знала, что сказать. Пока она приходила в себя, мистер Ашер поднял швабру и шагнул сквозь стену, Словно загипнотизированная, девушка долго таращилась на то место, где он только что стоял. Господи, да что же означает это многозначительное предупреждение? Надо ли понимать его так, что ее вернули в конец двадцатого века за то, что она недостаточно любит оперу?

Какое-то время Белла ломала себе голову над этим вопросом, потом вспомнила о бабушке и побежала дальше по коридору.

К счастью, мотор ее машины завелся почти сразу, только один раз недовольно фыркнув. Пока Белла ехала по Французскому кварталу, тревоги о бабушке и о человеке, которого она не по своей воле бросила в прошлом столетии, вытеснили на задний план впечатление от неожиданной встречи с мистером Ашером. Девушка до сих пор не могла прийти в себя от путешествия во времени.

Глядя на яркую неоновую рекламу вдоль Канал-стрит и проезжая на автомобиле по Сент-Чарлз-авеню, Белла никак не могла поверить, что вернулась в двадцатый век. Теперь все казалось грандиозной декорацией на киностудии, а ее собственная машина — частью реквизита. Переброс во времени был так быстр и внезапен, что разум запаздывал с его осознанием.

Уже через несколько минут нереальным стало казаться путешествие в прошлое. Но ведь она еще чувствовала покалывание между ногами — убедительное напоминание о близости с Жаком перед премьерой! Нет, реальнее той реальности не бывает! Ее чувство к Жаку — реальность. Более того, вполне возможно, что в ней живет дитя Жака, зачатое в прошлом веке.

Итак, глупо сомневаться в том, что все происшедшее — реальность. И тогда встает мрачный вопрос: как быть ей теперь?

«Что, если я никогда больше не увижу Жака?» — думала Белла, и сердце у нее сжималось от боли. А впрочем, с Жаком она познала счастье и любовь.

Чуть не рыдая, она думала о том, что вряд ли еще раз найдет дорогу в прошлое, а значит, тот малый шанс, что ей удается спасти Жака, безвозвратно утерян. Она теперь мучилась из-за того, что перед своим исчезновением из прошлого века откровенно не рассказала ему обо всем. Оттягивала, боялась показаться сумасшедшей — и вот печальный результат: одних намеков и увещеваний не хватило, и ее любимый продолжает петь на той самой сцене, где его поджидает гибель! И каково ему придется, когда он обнаружит, что она исчезла, даже не попрощавшись! Более того, пропала как раз в тот момент, когда их отношения были предельно запутаны…

Но вот и дом бабушки. Белла остановила машину, бросилась к крыльцу и открыла дверь своим ключом. Коридор она прошла на цыпочках и повернула в столовую. Там торопливо налила себе чуточку бренди для храбрости, дрожащими руками подняла бокал к губам. Одним глотком осушив бренди, девушка поморщилась и стала быстро подниматься по лестнице.

Коридор на втором этаже был залит светом из бабушкиной комнаты. А какая радость вновь увидеть бабушку, внешне вполне бодрую! Старушка сидела в кресле-качалке, одетая в длинный бархатный халат. Мягкий свет лампы делал ее доброе морщинистое лицо моложе, а профиль — еще благороднее. На коленях у бабушки лежала открытая Библия, а на страницах книги — ее очки. Она дремала.

На другом конце комнаты в глубоком кресле восседала сиделка с романом в руках. Белла узнала в ней одну из медсестер, которые, по совету врача, каждый вечер дежурили у постели Изабеллы.

Пожилая женщина первой заметила Беллу, отложила книгу и на цыпочках подошла к девушке. Они вышли в коридор, и медсестра зашептала:

— О, мисс де ла Роза, вы вернулись!

Белла улыбнулась.