Рок - Борис Седов

В ванной раздался визг, и Рита, выскочив из огромной белой чаши, бросилась на меня. Мы повалились на кровать, и она, колотя кулаками по моей мужественной груди, закричала:

- Убью гада! Жизни решу! Над слабой женщиной издеваться?

Я сопротивлялся как мог, и, наконец, Рита устала.

- Так ты хочешь пить или нет? - снова спросил я ее.

- Хочу, - соблаговолила, наконец, ответить Рита, - но из твоих коварных рук я не приму ничего, даже если буду умирать от жажды. Понял, гад?

И она, встав с постели и виляя задом, отправилась в далекое путешествие к холодильнику, стоявшему в другом конце огромного гостиничного номера, который мы сняли исключительно для того, чтобы наедине обсудить некоторые деловые вопросы. Прошло уже три часа, а к делам нашим скорбным мы так и не приступили.

Рита сразу же набросилась на меня, повалила на постель и… Ну, в общем, ясно, что мы обсуждали и какие вопросы решали. В основном это были вопросы взаимодействия полов и выносливости молодых энергичных организмов. Дискуссия была напряженной и интересной и доставила сторонам немалое удовольствие, однако вопросы так и не были решены, и, по всей видимости, так и не будут решены никем и никогда.

Мы сидели за столом и были полностью одеты.

На этом настоял я, причем меня неоднократно называли то сволочью, то импотентом, то интересовались, не сменил ли я ориентацию. Я с присущим мне мужеством вынес все это и не дрогнул ни единым мускулом лица.

И теперь Рита, держа в руке чашку кофе, смотрела на меня взглядом следователя городской прокуратуры и ждала ответа на свой вопрос.

- Что значит - долго ждать? - Я посмотрел в окно. - Ничего подобного. Уверяю тебя, Боярин уже позвонил Марафету и наговорил ему кучу неприятных вещей.

- Ну предположим. А что дальше?

- А дальше вот что.

Я начал излагать Рите план дальнейших действий и с облегчением увидел, что по мере того, как она понимала, насколько рискованной будет ее роль, этот план нравился ей все больше и больше. Наконец она совершенно расцвела и, поднявшись со стула, обошла стол и поцеловала меня в макушку.

- Костик, ты - молодец, - заявила она. Но тут же грустно вздохнула и, взглянув на часы, сказала: - А мне пора ехать к Марафету и изображать подельницу. И он опять будет смотреть на меня бараньим взглядом и испускать волны животной похоти. Ох, не выдержу, поддамся его чарам…

- Утоплю в Атлантике! А еще лучше - продам тебя каком-нибудь сутенеру, - пообещал я и тут же пожалел об этом, потому что Рита только обрадовалась.

- Это мысль. Каждый день - мужики, и все разные, и много, и не устают, не то что некоторые…

- Ладно, - я махнул рукой, - иди себе, нимфоманка, а то как бы Марафет и на самом деле не заподозрил чего-нибудь.

Рита еще раз чмокнула меня и отвалила, а я рухнул на кровать и, включив телевизор, бездумно уставился на экран, где две голые девки с большими силиконовыми сиськами валяли друг друга в жидкой искусственной грязи.

Вот ведь херня какая!

Одно слово - американцы…

* * *

Боярин, хоть и был возмущен до глубины души, не спешил реагировать на ходы, предпринятые, как он считал, подлым Марафетом. По логике вещей следующим действием должен быть разговор, и он сознательно отдавал инициативу противнику. Марафет, по мнению Боярина, наверняка ждал звонка и возмущенных вопросов, но Боярин молчал, чем должен был повергнуть Марафета в недоумение и заставить его совершить какую-нибудь серьезную ошибку, которой можно было умело воспользоваться.

А Марафет, даже не подозревавший ни о суматохе на алмазном рынке, вызванной якобы его беспредельными действиями, ни о стрельбе по Боярину, закончившейся разрушением красивой статуи, спокойно сидел у себя в офисе и думал о том, как же ему отомстить хитроумному Знахарю, который теперь, после неудачной истории с Берендеем, наверняка будет держать ушки на макушке и не позволит просто так подобраться к себе.

Со времени бесшумной стрельбы по произведениям искусства прошло два дня, Марафет никак не напоминал о себе, и Боярин начал нервничать. Он был терпелив, но молчание противника действовало ему на нервы. Наконец, когда он уже почти решил опуститься до того, чтобы позвонить Марафету и потребовать объяснений, в его доме раздался телефонный звонок.

Это наверняка был Марафет, и Боярин мстительно дал телефону прозвонить раз пятнадцать, прежде чем снял трубку.

- Я слушаю, - холодно произнес он.

- Владимир Петрович?

Голос, произнесший эти два слова, принадлежал вовсе не Марафету, а какой-то незнакомой женщине и был весьма приятен.

- Совершенно верно, - ответил Боярин, моментально сменив тон на любезный и предупредительный.

- Владимир Петрович, нам необходимо срочно встретиться, потому что информация, которой я обладаю, с каждым часом становится все более важной.

- Что вы говорите? - вежливо удивился Боярин. - И о чем же вы хотите мне поведать?

- Это касается вашего бизнеса, и это совершенно не телефонный разговор.

- И что вы предлагаете?

- Нам необходимо встретиться. Скажите, где и когда вам удобно.

- Ну раз это так срочно… - Боярин помолчал секунду. - Раз это так срочно, мне будет удобно сейчас и здесь, то есть - у меня дома. Вы одна?

- Да, я одна.

- Тогда записывайте адрес.

- Благодарю вас, не нужно. И женщина прервала связь.

Боярин удивленно поднял брови и, положив трубку на телефон, пошел в спальню, чтобы переодеться и встретить гостью как подобает джентльмену.

Через двадцать минут по гостиной проплыл низкий звук электрического гонга, и Боярин, взглянув на экранчик связи с калиткой, увидел женщину в белом деловом костюме и большой белой шляпе с вуалью. Не без удовольствия отметив хороший вкус гостьи, Боярин нажал на кнопку, и калитка медленно отворилась. Женщина вошла в сад, и Боярин направился к двери, чтобы встретить ее на крыльце.

Подойдя к дому, Рита увидела, как на просторное крыльцо, сделанное из массивных дубовых досок, вышел господин средних лет в дорогом темном халате, из под которого виднелись безукоризненно выглаженные брюки. На ногах хозяина были туфли за шестьсот долларов, отвороты халата обшиты благородным черным шелком, а сам халат был подпоясан толстым шелковым шнуром с кистями.

Спустившись навстречу Рите, господин улыбнулся и сказал:

- Вы даже не представились мне по телефону. Как мне вас называть?

Маргарита улыбнулась в ответ и ответила:

- Называйте меня Маргаритой. Это мое настоящее имя.

- Мое имя вы знаете, и, увидев вас, я понял, что, к сожалению, не могу называть себя Мастером.

Боярин огорченно развел руки и сделал шаг в сторону, пропуская Риту в дом. Она кивнула и начала подниматься по ступеням. Следуя за ней, Боярин окинул взглядом ее фигуру и восхищенно сложил губы, как будто собирался присвистнуть, однако, конечно же, не сделал этого. Обогнав красавицу у дверей, он распахнул перед ней створки.