Рок - Борис Седов

Она трахалась, как умалишенная, визжа и принимая позы, от которых йоги пришли бы в остолбенение. Она делала минет так, будто хотела всосать весь мир, ее руки знали все особенности мужской физиологии настолько, что порой казалось, будто Лариска сама ее придумала. Короче говоря - она была супер.

А на вид - ничего особенного, обычная уличная шлюшка…

Когда Витек отвалил в Штаты и встал под знамена Марафета, первое время он как-то обходился, но однажды понял, что без Лариски ему труба. Понятное дело, он не собирался на ней жениться, но иметь ее в пределах досягаемости было необходимо. Витек накопил деньжат, организовал Лариске вызов, и через некоторое время в Бостоне поселилась очередная российская шлюха. То, что она так же сходила с ума в объятиях других мужиков, нисколько не беспокоило демократичного Контролера. Зато тот отрадный факт, что теперь за два часа он мог добраться до источника неземных наслаждений, радовал его безмерно.

В этот теплый вечер, который завершал его трехдневные каникулы, Витек, как всегда, покидал свою зазнобу с шумящей, словно пылесос, головой и совершенно без сил. Выйдя на улицу, он обернулся и увидел в освещенном окне силуэт Лариски, которая уже разговаривала с кем-то по телефону. Поняв, что в самое ближайшее время на нее, страстно дыша, навалится какой-нибудь клиент, Витек снисходительно усмехнулся, понимая, что ей нужно зарабатывать деньги, иначе настанут трудные времена.

Повернув направо, он пошел по узкой, наполненной синими сумерками улице, в конце которой находилась остановка автобуса, идущего в аэропорт. Билет до Майами был у него в кармане, деньги еще оставались, и Витек подумал, что в аэропорту можно будет приложиться к пиву. Посмотрев на часы со светящимся циферблатом, он прибавил ходу, чтобы не опоздать на автобус. В это время в двадцати метрах впереди распахнулась утонувшая в зелени калитка, и на тротуар вышла стройная девушка в белом костюме и белой шляпе. Попрощавшись с кем-то невидимым, она достала из маленькой белой сумочки сигареты и закурила. Огонек зажигалки осветил на миг ее лицо, и Витек с удивлением узнал новую зазнобу Марафета, которая поразительно быстро заняла ближайшее к нему место в иерархии марафетовской группировки.

Первым побуждением Витька было подойти к ней и поздороваться, но что-то заставило его остановиться и повернуться к Рите спиной. Он услышал приближающееся цоканье ее каблуков и, когда оно поравнялось с ним, плавно развернулся, оставаясь к Рите спиной. Через несколько секунд он посмотрел ей вслед и уже не в первый раз подумал, что такой козырной бабе неплохо было бы засадить по самые гланды. Но, увы, красотка принадлежала Марафету, и Витек, вздохнув, заспешил на автобус. Его удивила эта неожиданная встреча, и он не мог понять, что Рита делает в Бостоне. А еще он удивлялся тому, что неожиданно для самого себя скрыл от Маргариты свое присутствие.

И, конечно же, он даже не подозревал, что его личный ангел-хранитель оказал ему сегодня колоссальную услугу. Если бы Рита узнала Витька, последним, что он увидел бы в этой жизни, стал бы ствол маленького дамского пистолета, лежавшего в той же маленькой белой сумочке, что и сигареты с зажигалкой. Если бы Рита поняла, что тайна ее визита к Боярину перестала быть тайной, она убила бы несчастного похотливого Витька, не раздумывая ни секунды.

* * *

Проводив Риту, Боярин вернулся в дом, налил себе шампанского и долго сидел с бокалом в руках, размышляя о превратностях судьбы, посылающей таким уродам, как Марафет, такие подарки, как эта прекрасная женщина, в то время, как он, Боярин, страдает без настоящей женской красоты и ласки.

Это были грустные мысли, и если бы Боярин был поэтом, то в этот вечер из-под его пера наверняка вышел бы сонет, посвященный Рите. Но Боярин был так же далек от творчества, как чукча от разведения улиток, поэтому никаких стихов не получилось, и мысли сами собой перешли к делам скорбным, а именно - к Марафету.

Порассуждав и даже немного поспорив с самим собой, Боярин снял трубку и, глядя в записную книжку, набрал длинный номер. Через несколько гудков трубку сняли, и Боярин услышал ответ Марафета:

- Алло, говорите!

Сделав над собой усилие, Боярин вежливо сказал:

- Здравствуй, Марафет, это Боярин.

- А-а, здравствуй, дорогой, здравствуй! Чем обязан?

Марафет разговаривал так, будто не имел никакого отношения к недавним событиям, и его лицемерие начало злить Боярина.

- Чем обязан, говоришь? А сам что - не знаешь?

- Нет, пока не знаю. Ну как вы там, на севере, не завидуете нам? Все-таки две тыщи верст! У нас тут жара, благодать, хочешь - приезжай, встречу, как полагается.

Эти слова прозвучали настолько цинично, что у Боярина от злости перехватило дыхание. Мало того, что Марафет, выбросив на рынок дешевые алмазы, опустил Боярина на очень крупную сумму, он еще и снайпера послал, да и вообще планирует подмять, а то и уничтожить Боярина, и вот теперь… И вот теперь он разговаривает, как ни в чем не бывало! Может быть, он рассчитывает на то, что Боярину неизвестно, откуда ветер дует?

- Ты мне не грузи, - зло прервал марафетовские любезные речи Боярин. - Ты думаешь, что мне ничего не известно? Полчаса назад…

Тут он резко замолчал. Не хватало только сгоряча выдать Маргариту!

- Что полчаса назад? - поинтересовался Марафет, тон которого перестал быть любезным.

- Ничего, - ответил Боярин. - Ты скажи мне лучше, кто это такой умный выкинул на рынок камни за полцены?

- Какие камни? - искренне удивился Марафет.

- Обыкновенные. Булыжники, блин!

- Какие, на хрен, булыжники? - Марафет ничего не понимал и уже начал терять терпение.

- Ты целку из себя не строй! - взорвался Боярин. - Мне все известно!

- Что тебе известно-то? Ты толком говори, а то орешь, как ишак, я ведь и рассердиться могу.

- Ты? Рассердиться? Ах ты… Ладно. Раз ты этого хочешь, я тебе все разжую, но, бля буду, потом тебе отвечать придется.

- Ты меня не пугай, - Марафет тоже завелся, - давай говори, что у тебя там.

- Мне известно, что это ты выкинул на рынок алмазы по демпинговым ценам, зная, что это нанесет мне ущерб. Это - раз. Мне известно, что это ты послал ко мне снайпера, который, бля, раскокал у меня в саду мою любимую статую. Но меня не запугаешь, так и знай. Это - два. И мне известно, что ты хочешь подгрести под себя весь нелегальный бизнес в Штатах. Тоже мне - Робур-завоеватель! Это - три. Хватит, или продолжать?

Марафет молчал, и Боярин злорадно подумал, что прижал его к стенке, но на самом деле тот был ошарашен нелепостью обвинений и просто не находил, что сказать. Наконец он набрал в грудь воздуха и заорал в трубку:

- Да ты что? Ты заболел, что ли? Ты вконец охуел, наверное, в своем Бостоне? Что ты несешь, подумай сам! На хрен мне эта Америка, какие, на хрен, камни, какой снайпер?

- Ты не прикидывайся, мне все известно!