Золотые костры - Алексей Пехов

— Он сможет, — уверенно сказала она.

— Смогу! — заявил Эрик, отвесив щелбан Пугалу. — А когда закончу школу, ты станешь моим наставником.

— Кто это сказал?

— Ты не хочешь? — Он повернулся ко мне, ожидая отказа.

— Да нет… Просто никогда не думал над этим.

— Ну, у тебя есть лет семь, чтобы смириться с этой мыслью, — улыбнулась Гертруда. — Пока же я позабочусь о нем и попробую подготовить его к нашей школе.

— Это хорошо. Значит, следующие несколько месяцев ты будешь в Арденау. Там безопасно.

Она хмыкнула и сжала мне руку.

— Эрик, — окликнул я. — Ты говорил про одушевленных… О том, какими ты их чувствовал.

— Ага. Это приходит само. — Он был слишком увлечен игрой, чтобы оборачиваться.

— А Пугало? Каким ты чувствуешь его?

Одушевленный перестал трясти кулаком, уставился на меня, и его ухмылка была отнюдь не одобрительной. Затем он перевел взгляд на мальчика, явно желая, чтобы тот не произносил ни слова. Гера было шагнула к столу, но я не выпустил ее руку. Нет. Уверен, что Пугало ничего не сделает мальчишке.

Эрик нахмурился, пытаясь подобрать слова:

— Оно не липкое и не противное. Не похоже на тех. Оно темное, но иногда веселое, хоть и кровожадное. А еще оно… раненое, что ли. И ему чего-то надо…

— Что?

— Не знаю, — пожал плечами тот, и Пугало сразу расслабилось. — Быть может, оно само расскажет?

Но одушевленный лишь выкинул плуг, разрезал землю и отвесил Эрику щелбан.

— Нечего вам здесь делать! — замахал руками бургомистр, как только увидел меня. — Нечего!

— К чему столько экспрессии? — поднял я брови. — Неужели вы хотите, чтобы я подумал, что мне не рады?

— Да плевать я хотел, что вы подумаете! Вы в прошлый раз так накуролесили, страж, что город до сих пор расхлебывает последствия! И не надо удивленных глаз! Это, между прочим, ваших рук дело! Посмотрите!

Я посмотрел.

Отвесные скалы, посеребренные снегом, затянутое дымкой ущелье и ревущий водопад, падающий в глубокую пропасть. Раньше над ней был перекинут каменный мост, но чуть больше года назад его не стало.

— Разрушение Чертова моста — не моя вина.

— Будь это в моей власти — я бы содрал с вашего Братства денег в качестве компенсации. Где теперь Дерфельд найдет таких мастеров? Они уже сотни лет в могиле, а нынешние больше года пытаются сделать хоть что-то и вообще ничего не могут.

Здесь он прав. Строители продвинулись ненамного. Готовы были лишь две секции, да и то сделанные из бревен и досок. О каменном мосте можно забыть — на этот раз мастера не желали идти по стопам своих предков и заключать сделок с демонами.

— В общем, я решительно протестую, чтобы стражи находились в моем городе!

— Будьте добрее, милейший! — укорил бургомистра Проповедник. — Послезавтра уже сочельник, а за ним и Рождество. Нельзя быть таким грубым в столь светлые праздники.

Бургомистр неодобрительно покачал головой, в которую любовник его жены всадил тяжеленную пулю:

— Не надо проповедей. Я забочусь о городе.

— Я уеду, как только разберусь с делами. Представитель Ордена сейчас в Дерфельде?

Но душа раздраженно махнула рукой и отвернулась, не желая помогать. А Проповедник задумчиво предположил:

— Может, его за дело пристрелили?

— Перестань, — одернул я. — Видишь, у человека проблемы?

— Мост это не проблема, Людвиг. Проблема — это Пугало.

Скала, возвышавшаяся над объездной дорогой, привлекла внимание одушевленного. Он забрался по едва видимым уступам наверх и теперь выводил серпом по камню огромное неприличное слово. Надо думать, что вскоре надпись станет местной достопримечательностью.

— Как только молния не поражает этого богохульника? — Проповедник задал вопрос небу, но было видно, что старикан веселится от души, представляя, как будет стенать покойный бургомистр, когда соизволит поднять голову.

Я поправил лямку рюкзака и зашагал по горному серпантину к городу.

Снега в горах было мало, шел я легко, несмотря на холодный ветер, то и дело играющий с енотовым хвостом на моей шапке. Погода на этот раз была мрачной, и горная цепь, которую я видел в прошлый свой приезд сюда, оказалась скрыта облаками. Зато город лежал как на ладони — приземистые дома из серого камня со скошенными крышами, ратуша, заброшенный замок на скале, кладбище на речном берегу и большой монастырь с высокой звонницей.

— Не думал, что вернусь сюда. — Проповедник смотрел на Дерфельд с некоторой опаской.

— Да ладно. Было весело, — беспечно сказал я.

— Если не вспоминать, что без помощи отца Марта и брата Курвуса с тебя и Львенка содрал бы кожу тот адский ублюдок, конечно, весело, — ядовито изрек он. — Я вообще мало понимаю, что ты собираешься делать.

— Поговорю с Франческой, если она все еще продолжает работать в этом регионе.

— Смешно. Как ты себе это представляешь, Людвиг? Придешь и спросишь: а скажи-ка, любезная законница, не ты ли велела тому цыгану совершить все эти богомерзкие чудовищные убийства и дала темный кинжал, чтобы насолить Братству?

— Что-то в этом роде.

— А если она откажется отвечать?

— Хм… — Вот и все, что я счел нужным произнести.

— Как многозначительно. Ты не инквизитор, чтобы вытянуть из нее правду. И не твоя ведьма, чтобы развязать законнице язык волшебством. Тебе стоило взять Гертруду с собой.

— Я приложу все возможные усилия для того, чтобы Гера как можно меньше касалась этого дела.

— Не желаешь, чтобы она запачкалась?

— Не желаю, чтобы она умерла. История смердит, как открытая могила. И какие мухи слетятся на запах — большой вопрос. Я не хочу ее впутывать и очень рад, что сейчас она с Эриком на половине пути к Арденау.

Он подумал над этим, слушая колокольный звон, раздающийся в монастыре:

— Мне кажется, Франческа просто случайно попала во все это.

Я надвинул шапку пониже, так как ветер разгулялся не на шутку, и сказал со скрытой насмешкой:

— Тебе всегда она нравилась.

— Ну, она красивая. И в карты хорошо играет, — не смутился он. — И помогла вам на Чертовом мосту.

— Я не буду совершать поспешных действий, если это тебя беспокоит.

— Просто не хочу разочаровываться в людях. Ты не думал, что отец Март…

— Мне соврал и направил по ложному следу, — закончил я за него, достигая долины и выбираясь на тракт. До города оставалось не больше сотни шагов. — Думал. Хотя и не вижу особой причины врать.