Самая настоящая любовь - Алексей Слаповский

РЕГИНА. Да, тоже! Я тоже чужая, я тоже перемещенное лицо! Но я очень старалась! Я так старалась, что стала похожа на них, я такая, как они! Я этого хотела – и добилась. Вот – сейчас с тобой. Мне это легко. И с другими легко. Как им. А что толку? Все равно меня видно! Все равно они меня разгадывают! Я по глазам замечаю! Такие глаза, будто боятся меня задеть, обидеть! Ненавижу! Меньше ненавижу тех, кто меня ненавидит открыто! Они молодцы! Больше всего ненавижу тех, кто относится ко мне даже лучше, чем к своим. Мне не надо лучше! Мне надо – как к своим! Не больше, не меньше! Они меня переделали – уже за это их можно убить! (Резкий спад.) Ерунда все это. Знаешь, в чем дело?

ДУРАК. В чем?

РЕГИНА. Я некрасивая.

ДУРАК. Неправда. Очень симпатичная ты.

РЕГИНА. Знаю. Но мне этого мало. Я хочу быть красивой! Раньше принимала себя, как есть. А тут… Попала сюда совсем молодой… И везде мне показывают красивых женщин, везде, везде: журналы, телевизор, интернет, везде. В жизни тоже встречаются. И я тоже захотела. У красивой женщины нет национальности. Она красива – этого достаточно. Мужчина видит красавицу и что думает в первую очередь? Она красавица. Мужчина видит некрасивую женщину и сразу думает о ее национальности. Он думает: вот они какие уродины бывают! Я это давно поняла. Нет, все-таки надо убить. Надо. А его особенно. Ты знаешь, у нас намечалось… Кое-что. И он мне прямо и честно сказал: я никогда не смогу забыть, что ты чужая. Другие не сказали бы, а он сказал. Уважаю за это.

ДУРАК. Не любил.

РЕГИНА. Это неважно. У тебя нет выхода – надо убить. Ты ведь спрашивал совета. Советую: убить.

ДУРАК. Не хочу. Не убивал, но знаю, что не хочу.

РЕГИНА. А чего ты хочешь? Чтобы тебя убили?

ДУРАК. Нет.

РЕГИНА. Тогда у тебя нет выхода. А хочешь – я убью. А ты скажешь, что это ты. У меня получится. Послушай! Это идея! Они меня переделали, а я хочу вернуться в себя. Это отличный способ. Я убью – и сразу же вернусь. И пусть они как угодно на меня смотрят. Смотрите, смотрите, а я одного вашего убила! Понадобится – и вас убью.

ДУРАК. Нет. Должен сам я.

РЕГИНА. Как хочешь… А тебе разве можно со мной? С чужой женщиной? Обычай разрешает?

ДУРАК. Нет. Я просто…

РЕГИНА. Поняла. Ты тоже захотел переделаться. Стать другим. Да? Ненавижу! Иди отсюда! Мразь! У тебя тоже блевотина вместо крови! Уходи, я сказала! (Дурак поднимается.) Стой. Ладно. Побудь до утра. Какое это счастье – просыпаться с мужчиной… Готовить ему завтрак. Спрашивать, что снилось.

ДУРАК. Не выйдешь замуж почему ты?

РЕГИНА. Не знаю… Знаю. За чужого – мне противно. За своего – уже не смогу. Там – небо. Тут – земля. Я где-то посередине. И выхода у меня два – или упасть, или улететь. А в общем-то я просто закомплексованная дура. Спи.

ДУРАК. Не хочу.

РЕГИНА. Спи, пожалуйста. Я сто лет не смотрела на спящего мужчину. Это так здорово. Он такой беспомощный. Такой… Можно поцеловать, а можно и убить. Смотришь – и выбираешь…

Затемнение

10

В суде. Обвинитель, Судья, Защитник и Дурак.

ОБВИНИТЕЛЬ. Ваша честь, признание обвиняемого служит лишним или, лучше сказать, окончательным свидетельством правоты обвинения, выдвинувшего свои аргументы на предыдущем слушании. Есть все основания применить к нему соответствующую статью уголовного кодекса, пункт «а» – «попытка убийства», либо пункт «б» – «покушение на жизнь человека», либо, в крайнем случае, пункт «в» – «доказанное намерение убийства». Я кончил, спасибо.

СУДЬЯ. Слово защите.

ЗАЩИТНИК. Спасибо, ваша честь. Если позволите, я задам несколько вопросов господину обвинителю в целях применения методов формальной логики к живой и конкретной жизни живого человека.

ОБВИНИТЕЛЬ. Протестую – сейчас опять начнутся софизмы всякие!

СУДЬЯ. Протест отклоняется. (Защитнику.) Прошу.

ЗАЩИТНИК. Первый вопрос: хочет ли подозреваемый убить?

ОБВИНИТЕЛЬ. Вы смеетесь, что ли? Он сам в этом признался!

ЗАЩИТНИК. В этом и дело! Для чего признался?

ОБВИНИТЕЛЬ. Что значит – для чего? И вообще, какая разница? Ну, совесть замучила, вот и признался!

ЗАЩИТНИК. Совесть – категория не юридическая, важны цели. Я отвечу. Господин Дурак признался потому, что хочет, чтобы его посадили в тюрьму. Так или нет?

СУДЬЯ. Вы кого спрашиваете?

ЗАЩИТНИК. Это риторический вопрос, я сам отвечу! Если человек хочет убить, он идет и убивает. Если не хочет, идет и признается – чтобы его посадили в тюрьму. Вот и все. Следовательно, мой подзащитный не хочет убить. (Дураку.) Ведь не хотите?

ДУРАК. Хочу… Но не хочу. Хочу в тюрьму.

ЗАЩИТНИК. Дорогой мой, нельзя одновременно иметь два противоположных желания! (Судье.) Я вам больше скажу, господин судья, если сейчас желание убить у подзащитного очень сомнительно, то, когда он посидит в тюрьме и озлобится, он точно убьет! Если мы хотим своими руками толкнуть человека на убийство, мы должны его осудить. Если хотим предотвратить убийство, должны оправдать! Я кончил.

СУДЬЯ (после паузы). Суд решил, что в данном случае лучшим решением является отсутствие решение. Поскольку ситуация нестандартная с точки зрения психологии и даже психиатрии, суд постановляет направить господина Дурака на экспертизу. Слушание окончено!

Все расходятся. Защитника встречает Старуха.

СТАРУХА. Господин адвокат, так как же? Берете мое дело?

ЗАЩИТНИК. Беру. Двадцать две тысячи.

СТАРУХА. Вчера было двадцать.

ЗАЩИТНИК. Это было вчера. А завтра будет двадцать четыре. Так что соглашайтесь, пока не поздно!

11

У Психиатра. Тот долго что-то пишет, Дурак терпеливо ждет.

ПСИХИАТР (поднимает голову). Сами-то вы считаете себя нормальным?

ДУРАК. Да.

ПСИХИАТР. Ну, идите тогда.

ДУРАК. Куда?

ПСИХИАТР. Куда хотите.

ДУРАК. Не знаю… Кажется иногда мне, что я не совсем нормальный.

ПСИХИАТР. Тогда полечим.

ДУРАК. Где?

ПСИХИАТР. В дурдоме, где же еще.

ДУРАК. Я не хочу.

ПСИХИАТР. Как хотите. (Пишет.)

ДУРАК. Извините, а пишете вы что?

ПСИХИАТР. Заключение.

ДУРАК. Но вы же ничего не знаете.

ПСИХИАТР. Само собой. Это по молодости мне казалось, что я все знаю. А теперь… Теперь мне пора на пенсию. Думаете, мне нужна перед пенсией врачебная ошибка? Нужен скандал? (Читает вслух.) На основании всесторонних исследований, тестирования, собеседований и других мероприятий можно сделать вывод: господин Дурак слишком нормален, чтобы признать его ненормальным, но при этом все-таки достаточно ненормален, чтобы не признать его нормальным. Относясь к нему как к нормальному, мы вправе предположить возможную стабилизацию латентных процессов в ту или иную сторону, относясь как к ненормальному, получим действительную ненормальность. Поэтому единственно возможным представляется путь витального выбора.