Николай Хмурый. Западная война - Михаил Ланцов

– Около двух сотен человек, если верить бумагам Эдуарда Грея. Большая часть из них были юными девицами, убитыми очень неприятным образом.

– Как ты это допустил? Ты знал? – строго спросила королева, обращаясь к супругу. – Понимаю, Россия опасна, но делать ТАКОЕ… Ты в своём уме?!

– Я не знал. Эдуард не рассказывал ничего о том, какими именно он пользуется средствами. Но факт – сведений собирал о внутренней кухне России намного больше, чем его предшественник. Если бы я только знал…

– И все мы сидим здесь, потому что убийцы Императора нас ищут? В нашей собственной столице? Серьёзно? Что за вздор?! Всё! Я ухожу!

– Ваше Величество! – воскликнул премьер-министр, заступая ей дорогу. – Это небезопасно. Эти убийцы за последние сутки убили в Лондоне свыше четырёхсот человек, вырезав всех, кто вместе с покойным Эдуардом работал по русскому вопросу. Подожгли здание министерства, уничтожая основной корпус документов. И один Бог знает, что ещё они могут сотворить.

– Вы сказали, что дворец оцеплен. Значит, нам нечего опасаться.

– Мы не знаем, как были убиты все эти сотрудники министерства.

– Как не знаете? Вы же нам сказали – застрелены.

– Да, но никто выстрелов не слышал. В этом деле слишком много белых пятен. Мы не можем рисковать вами.

– Я не могу понять, почему вы считаете, что мы под ударом?

– Вы знаете, кто поставил тавро на афедроне Франца Иосифа? Тогда Император был моложе и в нём играли озорные нотки. Сейчас он стал намного суровее и холоднее. К тому же кроме покушения на него самого Эдуард вынудил его фактически приговорить к смертной казни старших сыновей, лишившись двух наследников из трёх. Формально-то это, конечно, не смертная казнь. Но фактически его сыновей приговорили к долгой и мучительной гибели на каторге. Это всё позволяет предположить весьма негативный сценарий.

Королева сделала два шага назад и села.

– Всё настолько плохо?

– Мы не знаем. Очевидно, что Император психанул. Вы ведь слышали о его встрече с Вильгельмом и чем она закончилась.

– Как убили этих девушек? – спросила семнадцатилетняя принцесса Мария.

– Я не хотел бы…

– Я ХОЧУ ЗНАТЬ! – с нажимом произнесла она.

Премьер-министр скосился на короля. Но тот лишь, опустив голову, смотрел с отрешённым видом в пол. Перевёл взгляд на королеву, и та кивнула.

– Их сначала изнасиловали, а потом очень болезненным и унизительным образом умертвили.

– Каким?

– Я… позвольте не говорить.

– КАКИМ?

– Их потрошили. Живьём.

– О боже! – ахнула королева.

– Что значит потрошили? – захлопав глазами, переспросила принцесса.

– Им вспарывали животы и извлекали внутренние органы. Живьём. А чтобы девушки жили как можно дольше, их опаивали наркотиками, притупляющими боль. И прошу вас, не просите мне демонстрировать фотокарточки. Они ужасны. Хотя Эдуард Грей собирал и их, подготавливая доказательства. Большая часть погибла в огне, но он кое-что хранил и дома.

Девушка побледнела… позеленела… и, не удержав завтрак, поделилась им прямо с дорогим ковром. Но никто её не осуждал. Королева сама была не сильно лучше. А король… он хоть и сидел бледный, но даже у него уши горели от стыда.

– Ты знал, чем этот мерзавец занимается? – холодно спросила королева у супруга. Тот промолчал. – ТЫ ЗНАЛ?! – рявкнула она, вставая.

Но добиться ответа ей не удалось. Просто не успела.

Едва заметно скрипнула дверь, и в помещение вошли какие-то люди в форме полицейских. Причём двое тащили обоих бойцов охраны, что стояли недалеко от комнаты. Точнее, их тела. Потому что, войдя в помещение и расслабив хватку, они позволили трупам соскользнуть с кинжалов.

Третий быстро и ловко прикрыл двустворчатую дверь.

А четвёртый и пятый уронили на пол какие-то свёртки, выступающие лишь прикрытием для оружия. Странного оружия. Этакие револьверы со слишком длинными и толстыми стволами.

– Кто вы такие?! – воскликнул премьер-министр.

И получил пулю в лоб. Молча. Без каких-либо комментариев. После чего спокойно и без промедления один боец расстрелял боеприпасы в барабане своего оружия, перебив практически всех детей Георга V. Осталась только Мария и её младший брат Джон. Второй же – тот, что тоже стоял с револьвером – тем временем был на подстраховке, готовый положить любого, кто дёрнется. Ведь людей в помещении хватало.

– Выжить должен только младший сын, – безучастно посмотрев на парализованного от страха малыша, произнёс тот боец, что стрелял. И, наведя свой револьвер на Марию, нажал на спусковой крючок. Боёк щёлкнул. Но выстрела не произошло. Патроны кончились. Чему он явно не удивился. И даже, едва заметно улыбнувшись своей чудовищной шутке и пожав плечами, добавил: – И дочь.

– Из помещения не выходить, – произнёс второй стрелок, тот, что контролировал ситуацию. – Оно заминировано. Будете сидеть тихо – выживете.

После чего они вышли, аккуратно прикрыв дверь. На всё про всё ушла минута от силы.

Раз, и всё. А по полу растекаются лужи крови из свежих трупов.

Королева медленно, мелкими крошечными рывками, больше похожими на дрожание, повела головой по сторонам. Фиксируя, что четырёх её сыновей только что застрелили. И рухнула в обморок. За ней следом отправилась и Мария, пережившая ещё больший стресс. А король медленно осел на колени и, упав на тело старшего сына, зарыдал. Младший же – Джон – лишь икал, не в силах совладать с волной ужаса и страха.

Присутствовавшие при всём этом действе родственники были просто в ступоре. Они, когда зашла пятёрка странных полисменов, замерли и старались не отсвечивать. Вот и сейчас сидели, словно парализованные, пытаясь переварить услышанное и произошедшее. Ведь что, по сути, произошло? Впервые в истории кто-то взял и сурово, без лишних слов, покарал Великобританию за то, что она излишне увлеклась своими играми… И как покарал! Демонстративно. Просто зашёл к ней в дом и подчёркнуто дерзко указал на то, что никто теперь не сможет быть в безопасности… и что за свои деяния можно и ответить. И принимать решение об ответственности будет не свой собственный суд или монарх, а кто-то за пределами Туманного Альбиона… Эта новость была жуткой. Кошмарной просто. Ломающей в их головах старый мир… старое мировоззрение…

Николай Александрович тихо брел по Унтер ден Линден – одной из самых примечательных улиц Берлина. Уже его Берлина. По договору. Окончательно всё утрясли и оформили. Но радости это не добавляло. Потому что события минувших дней говорили: ничего ещё не закончилось… всё только начинается…

Сначала подвёл Вильгельм.

Этот усатый кадр просто взял и умер. Вместе со всей своей семьёй. После встречи с Императором 1 июля он отправился в Потсдам, чтобы подготовиться к переговорам. Вильгельм был окрылён, предвкушая, как прогуляется по Парижу… своему Парижу. Однако… всё закончилось печально. Та ночь была довольно прохладной, около девяти градусов. Поэтому ещё с вечера, озябнув, он распорядился протопить дворец. Вот ночью кто-то и провёл диверсию – прикрыл задвижки на дымоходах и подбросил дровишек в печки да камины. Эффект оказался фатальный. Вся семья Вильгельма II преставилась, угорев. Да и слуги частью погибли. А те, что выжили, разбежались, опасаясь наказания. Из-за чего установить детали произошедшего стало невозможно. Во всяком случае, в сжатые сроки.