Если настигнет проклятие - Ирина Ирсс

Рука начинает трястись от волнения, и я сильнее сжимаю Мортэм, пытаясь ощущением защиты придать себе больше уверенности. Но она так и дрожит, и Тимур это с лёгкостью замечает, роняя свой взгляд туда, где соприкасаются ткань его футболки и поблескивающее остриё. Когда он поднимает взгляд к моим глазам, в его глазах горит настоящее безумие и потеха.

– Ну же, сделай это, – не навязчиво предлагает Тимур. – Давай, – теперь он подначивает меня, пропуская гадкий смешок, и моя злость начинает расти, проявляясь в учащённом сердцебиение.

Нет, я не боюсь Тимура. Ни капли. Но я боюсь смерти. Самой мысли, чтобы хотеть кого-то убить.

Я говорю себе: так надо! У тебя нет другого выхода. Думай об этом.

– Давай! – рявкает Тимур, заставляя меня вздрогнуть и многогенно же отреагировать.

Я действительно делаю это – заношу руку для удара в сердце. Но Тимур реагирует вместе со мной. Как только моя рука направляется назад, он её перехватывает, загибая запястье и принуждая мою ладонь разжаться.

Мортэм падает на пол, и Тимур мигом отпинывает его в сторону кабинок.

От этого моё сердце совершает тревожный толчок. Меня наполняет решительностью, и я бью Тимура в лицо, чисто инстинктивно, но метко и сильно для того, чтобы его голова дёрнулась назад. Стискивая зубы, я сразу же пробую вывернуть свою руку в то положение, что поможет мне…

Картинка перед глазами искажается.

Я слышу хруст своих костей ещё до того, как из груди вырывается пронизывающий крик. Потому что его мгновенно заглушает собой ладонь Тимура, зажимающая мой рот. Наступает кратковременная темнота, в которой только одна невозможная пульсирующая боль в запястье.

Я не могу ни на чём сконцентрироваться. Боль. Одна боль.

Жмурюсь и пытаюсь схватить ртом воздух, но тут же задыхаюсь собственными же всхлипами, которые буквально возвращает в меня его рука. Перед глазами только начинают образовываться силуэты, как Тимур хватает меня за волосы, отводя мою голову назад, и наклоняется ближе.

– Ты знала, что именно это было первым местом, где Белинский сломал мне руку, ммм? – его голос дрожит, когда он шепчет над моим лицом. – Но я не он… не он. Это вышло случайно… почти случайно.

Слова Тимура похожи на настоящий бред, с нотками лишившегося здравого ума человека, и теперь я осознаю, что ему на самом деле присуще определение «маниакален», как выражался ранее Алек.

Господи, он ведь может хотя бы один раз не оказаться правым?

Потому что Тимур меня пугает. Лицо полосуют тонкие струйки слёз, но я пытаюсь не издавать и звука. Пробудившаяся и ясно-работающая логика подсказывает, что лучше терпеть и молчать. Хотя и не уверена до конца, такое ощущение, что Тимур именно и ждёт от меня, чтобы я что-то проявила, показала ему что-то. Возможно, раскаянье?

Он резко отпускает руку, почти отбрасывает, и новая боль, когда обмякшая кисть ударяется о моё же бедро, проносится по ней вверх, активируясь в голове яркой вспышкой.

В глазах снова темнеет, пол под ногами становится мягким.

– Нет, нет, – спохватившись пониманием, что я едва стою на ногах, бормочет Тимур. – Ещё рано.

Ему этого мало. Вся его злость выплёскивается наружу, когда он, схватив меня за подбородок, швыряет к стене. Мир кружится, а под ногами сплошная пропасть, я полностью дезориентирована: свет то появляется, то пропадает.

Всё, что я слышу – пульс в своих жилах…

Тимур бьёт меня головой о стену несколько раз, хотя я уже толком и не осознаю этого. Пока он не останавливается, силы восстанавливаются, сознание за считанные секунды проясняется, обрушивая на меня ощущение боли. Острой и резкой. Голова трещит, рука же безвольно висит, словно от неё оторвалась одна из нитей кукловода.

Темнота рассасывается. Но лучше бы я лишилась зрения, чем снова видеть Тимура перед собой.

Кошмар наяву – продолжается.

– Ну что? – спрашивает он непринужденно. – Теперь я пробудил в тебе желание отвечать взаимностью?

Вместе со зрением возвращается полная ясность разума, и я могу оценить в каком дерьмовом положении нахожусь. Его ладонь на моей шеи держит голову чуть приподнятой, а сам Тимур прижимает меня спиной к холодной кафельной стене. По кожи за ухом что-то стекает, и, могу предположить, по явственному медному запаху, что это моя кровь. И не только по запаху, взгляд Тимура жадно провожает падение каждой капли на мою шею. Но он всё равно возвращает его каждый раз к моим глазам, хотя и приближается в это же время лицом всё ближе.

И ближе.

И ближе.

Я игнорирую пробирающий меня озноб отвращения, позволяя обжигающему гневу нарастать во мне всё больше и больше.

– Ооо, – завороженно протягивает Тимур и совсем отвлекается от стекающей крови, смотря теперь только в мои глаза с восхищением. – Вот оно, – он улыбается, – голубой намного больше тебе к лицу…

Не могу больше его слушать. Ни секунды. Больше ни слова. Больше ни единого миллиметра ближе.

Впиваюсь ногтями в его подбородок, отводя его лицо дальше от своего. Сильно. Ещё сильнее. Просто давлю и давлю. Глубже и глубже. Не обращая никакого внимания на выступающую его кровь, мгновенно окрашивающую мои пальцы в багровый.

Ложь – я замечаю это, и мне оно доставляет неизгладимое удовольствие.

– Отпусти меня! – выплёвываю я, желая, чтобы он слышал, сколько яда в звуке моего голоса.

Хотя и понимаю, что он меня не отпустит, и даже не надеюсь на это, но он должен знать, насколько он омерзителен. И Тимур выдаёт не менее предсказуемую реакцию – он заливается глумливым, лающим смехом.

– Твои фокусы на меня не действуют, прелесть, – бросает он что-то абсолютно не поддающееся моему разуму. – Но, знаешь, – говорит Тимур вполголоса, отстраняя мою руку от своего лица, – теперь я уверен, что не хочу…

Раздаётся резкий щелчок ручки. Звук ломающейся и поворачивающейся ручки за секунду до того, как тело Тимура отбрасывает от меня.

Мне надо бы задуматься о происходящем. С чего вдруг рядом больше нет Тимура? Но я не могу, моё тело просто тянет вниз. Я соскальзываю, позволяя, векам на секунду закрыться. Такое ощущение, что меня придавливает бетонной плитой, пока я не оказываюсь сидящей на полу.

Но я всё равно заставляю себя открыть глаза, слыша трескающийся звук. Это тело Тимура, пробивающие собой дверь туалетной кабинки. Я вижу подходящего к нему Дамьяна за секунду до того, как внутрь влетает Алек.

На самом деле влетает, используя свою настоящую скорость.

Моё сердце подпрыгивает в груди от волнения. Такое ощущение, что в этот миг всё и закончится. Но взгляд Алека, направленный на меня, возвращает в насыщенную действиями реальность. Его глаза заволакивает ослепляющим раскалённым золотом, слишком ярким и безумно агрессивным, когда его тело передёргивает.