Сеятель - Владимир Поселягин

Утром, проснувшись – Тани разбудила, – я занялся зарядкой, потом достал шкатулку и стал изучать то, что забрал из кабинета Дамблдора, подчеркивая в списке пропавшего из сейфа то, что обнаружил и вернул.

Тут Тани напомнила о завтраке, так что я убрал все на место. Соседи по комнате уже одевались. Шестого, Уизли еще не было – видимо, оставили на ночь в больничном крыле. Рунную цепочку охраны на мои вещи ставил обычный маг, не я, это пока для меня сложно, поэтому школьной медсестре, думаю, удастся снять заклятие. Оно довольно простое. Поздоровавшись со всеми, я первым направился к дверям. Я уже был в мантии, в сумке на боку находились учебники по всем предметам и письменные принадлежности. В гостиной парни меня догнали. Тут уже была Гермиона, она сидела на диване с книгой. Подхватив ее под руки, я поздоровался:

– Доброе утро, солнышко.

И чмокнул ее в щечку. Девочка явно к таким знакам внимания была непривычна, снова покраснела, но я подхватил ее под локоток и повел к двери, пока та торопливо на ходу пыталась убрать книгу в сумку. Как только мы вошли в Большой зал, на нас с ревом и с кулаками бросился шестой Уизли, но я просто шагнул в сторону, дернув за спину Гермиону, и тот, пролетев мимо, врезался в дверь. Это больно. Удар был такой силы, что он потерял сознание и сполз на пол. За столом Слизерина засмеялись и захлопали. Удержав Гермиону, которая рвалась к рыжему паршивцу, чтобы оказать помощь, я повел ее к столу Рейвенкло. Вообще, начистить рожу этому рыжему, которого Гарри считал своим другом, у меня просто руки чесались. Но я не мог – характер и вбитые жизнью правила поведения не давали. Детей я не бил, даже если они моего физического возраста. Только в крайнем случае. А вот так, как сейчас, отступив в сторону, дать противнику самому навредить себе – это легко. Вот и школьная медсестра вместе с деканом львов уже спешат от стола преподавателей к пострадавшему.

– Мистер Поттер, к директору! – крикнула пробегающая мимо декан.

Пожав плечами, я дотащил Гермиону до стола воронов.

– Привет, Полумна.

– Здравствуй, Гарольд.

– Познакомься, это Гермиона, мой друг, а в будущем, возможно, подруга и жена, – говоря это, я удерживал девочку, она задергалась у меня в руках, снова краснея.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась Луна.

– Мне тоже, – пискнула Гермиона.

– Гермиона, познакомься с Полумной получше, я хочу, чтобы она в будущем тоже стала мне другом, подругой и женой.

Обе на меня удивленно посмотрели, я улыбнулся и пояснил:

– Согласно магическим законам, я могу иметь две жены. Вы мне нравитесь, и я хочу успеть заключить магическую помолвку до того, пока кто-то другой ушлый не успел это сделать раньше. Будем дружить и знакомиться. А предложения о помолвках я отправлю вашим родителям в ближайшие дни.

Дальше я отправился к столу преподавателей, вопросительно глядя на директора.

– Гарри…

– Мистер Поттер, пожалуйста. Я вам не сын, не брат и не сват, без фамильярностей.

Говоря это, я насмешливо глядел на директора. Утром появился посыльный от старейшины домовиков и попросил тару, чтобы сложить то, что принадлежало мне и было обнаружено в кабинете директора. Я дал шесть шкатулок вроде той, куда сложил украденное, больше у меня не было, и две запасные безразмерные сумки. Все вернули через полчаса. Четыре шкатулки и обе сумки были забиты имуществом Поттеров до предела. Вещей Блэков у директора оказалось немного, поверенный рода не давал активно грабить семью. Первое, что я обнаружил, когда открыл первую шкатулку – это очки, которые обычно носил директор. Сейчас он ходил без них. Очки были артефактом, позволяли видеть магию. Я думаю, мантию-невидимку, что была у меня (между прочим, тоже собственность Поттеров), через эти очки тоже можно было увидеть. Сейчас все имущество, что было мне возвращено, отправлено во французский дом, в подвал, там его положат в хранилище артефактов, а я потом на рождественских каникулах разберу.

– Мистер Поттер, – мягким тоном сказал Дамблдор, несколько демонстративно и печально вздыхая, – почему вы так поступили с мистером Уизли? Ведь он ваш друг!

– Когда я узнал, какой коктейль из зелий плещется у меня в крови, мне сильно разонравился мистер Уизли. Дружбу на зельях не построишь. И я не виноват в том, в чем вы меня обвиняете, потому что не собирался подставлять свое лицо под удар, а просто отошел в сторону. Это следствие необдуманных действий самого мистера Уизли. Шестой Уизли пытался залезть в мои вещи, а вы меня пытаетесь обвинить в нанесении травм? Не получится. К слову, все, что принадлежало моему роду и находилось в школе, мне вернули. Да-да, очки, которые вы носили, тоже вернули мне, законному владельцу. И сделали это домовики Хогвартса. Кстати, старейшина желает с вами поговорить.

Рядом появился старшина домовиков, он, взглянув на директора, начал негромкий разговор, но я наложил на его голос громкость, так что услышали все:

– Директор Дамблдор, вы худший директор за всю историю Хогвартса. Вы нарушили законы школы. Вы подливали зелья ученикам, накладывали заклинания для стирания памяти, заставляли детей делать ужасные вещи. Вот что я вам скажу: с этой минуты община домовиков вам не подчиняется. Напомню, мы служим школе, а не директору. В своих апартаментах будете убираться сами, и пищу готовить тоже. Вы плохой человек.

После этого он с хлопком исчез. Все вокруг осознали глубину падения Дамблдора. Его не признали директором домовики, и теперь отказалась признавать сама школа. Теперь он не имеет права сидеть за преподавательским столом – в углу даже возник гостевой столик, и Дамблдора перенесло туда. Теперь он всего лишь гость. А школе нужен директор! Поднялся изрядный гул голосов, пока я шел обратно к столу львов. В этот момент Дамблдор вдруг пропал. В ярком сиянии и великолепии появился феникс, директор схватился за его хвост, и оба исчезли. Я с невозмутимым видом сидел на лавке, окруженный возбужденными детьми, рядом – Гермиона. Мы еще не успели доесть яичницу и сосиски (шестого Уизли, к счастью, не было, портить аппетит некому), как появились совы с газетами. Они доставили «Пророк» и «Придиру». Похоже, Лавгуд выпустил журнал раньше срока. Еще бы, с такой сенсацией! Почитаем, а потом вместе с Гермионой займемся нашим переводом на факультет Рейвенкло.

Эпилог

Приходил я в себя очень тяжело. Просто чудовищно. Это самое близкое определение. Общее состояние тела ужасное, перегрузки при перемещении из молодого мужского тела, полного сил, в тело дряхлого девяностолетнего старика очень сильные. Дышать мне помогал какой-то прибор, в горло была вставлена трубка, мешающая глотать и говорить, питание внутривенное. Так вот, когда сознание полностью очистилось, а я себя осознал, то врачи, которые меня ранее опрашивали (отвечать я мог только глазами, да – нет), сменились двумя мужчинами в строгих костюмах. С кем бы поспорить, что они из спецслужб? То, что я где-то в нашей русской больнице, я уже понял, а когда один из медиков помянул Склиф, догадался, что в Москве. Посетителей ко мне пустили, когда медики убедились, что я могу сам дышать, и убрали трубку. Я хрипло поблагодарил врачей и от души и напился воды, а тут вдруг эти, в костюмах. Представляться они не стали, а начали с вопросов.