Божество реки - Уилбур Смит

— Очень хорошо. Ты не хочешь, чтобы я убивал тебя? Я и не убью. Этого тебе было бы мало.

Повернулся и пошел к Тану. Искалеченный сорокопут некоторое время пытался ползти за мной, волоча парализованные ноги, как рыбаки тащат пару крупных карпов. Затем силы его иссякли, и он, хныча, растянулся на земле. Хотя было уже далеко за полдень, солнце убьет его раньше заката.

Тан с любопытством посмотрел на меня, когда я подошел.

— Никогда бы не подумал, что ты способен на жестокость. — Он застыл в изумлении. — Ты не перестаешь удивлять меня.

Тан стащил бурдюк с водой с ослика и предложил мне, но я покачал головой.

— Сначала ты. Тебе это нужно больше, чем мне.

Он начал пить, и глаза его закрылись от наслаждения. Потом резко перевел дыхание.

— Клянусь сладостным дыханием Исиды, ты прав. Я слаб, как старуха. Даже такая мелкая стычка чуть не стоила мне жизни.

Потом посмотрел на лежащие вокруг трупы и довольно ухмыльнулся.

— В общем-то это неплохое начало работы, порученной нам фараоном.

— Это худшее из возможных начал, — возразил я и, когда Тан удивленно поднял бровь, продолжил: — Нам следовало оставить в живых хотя бы одного из сорокопутов, чтобы он показал гнездо. Даже вон тот, — я жестом показал на умирающего среди камней разбойника, — слишком тяжело ранен и не может быть для нас полезным. Это моя вина. Я позволил гневу овладеть мною. Мы больше не сделаем подобных ошибок.

Уже на полпути к тому месту, где мы оставили тела убитого семейства, моя природа взяла свое, и я начал сожалеть о том, что жестоко обошелся с искалеченным разбойником.

— В конце концов он человек, как и мы с тобой, — сказал я Тану, а тот фыркнул.

— Это тварь, мерзкая тварь, а не человек, и ты поступил правильно. Ты слишком долго горюешь о нем. Скажи лучше, зачем нам возвращаться к этим трупам? Не лучше ли отправиться прямо в лагерь Крата?

— Мне нужно тело мужчины, — произнес я, ничего не объясняя, пока мы не подошли к изуродованному трупу. Останки начали вонять. Стервятники почти не оставили мяса на костях.

— Посмотри на голову, — сказал я Тану. — У кого из твоих знакомых похожая грива? — Сначала он поглядел на меня озадаченно, а потом вдруг усмехнулся и провел пальцами по своим густым курчавым волосам.

— Помоги мне погрузить его на ослика, — приказал я. — Крат отвезет тело в Карнак гробовщикам, чтобы те забальзамировали. Мы заплатим за хорошие похороны и усыпальницу и напишем твое имя на ее стенах. На закате завтрашнего дня все Фивы будут знать, что Тан, вельможа Харраб, погиб в пустыне и был наполовину съеден птицами.

— Если Лостра узнает об этом… — Тан заволновался.

— Я предупрежу ее письмом. Преимущество, данное нам твоей смертью, намного перевесит опасность встревожить мою госпожу.

КРАТ со своим отрядом остановился в первом оазисе на караванной тропе к Красному морю на расстоянии одного дня пути от Карнака. В отряде было сто человек из стражи Синего Крокодила, и всех их тщательно отобрали по моим указаниям. Мы с Таном добрались до лагеря в середине ночи. Упали на рогожи у костра и проспали до рассвета. С первыми лучами солнца Тан поднялся и пошел здороваться со своими воинами. Все они не скрывали радости при виде командира. Помощники обнимали его, рядовые приветствовали криками и гордо ухмылялись, когда он каждого называл по имени.

За завтраком Тан приказал Крату доставить разлагающиеся останки в Карнак и устроить похороны так, чтобы весть о его гибели распространилась повсюду. Я отдал Крату письмо для госпожи Лостры. Он должен был найти надежного посланника, который отнесет его вверх по реке в Элефантину.

Крат отобрал десять человек, и они приготовились отправиться в путь с «ароматной» ношей на спине ослика по дороге к Нилу и Фивам.

— Постарайся догнать нас на пути к Красному морю. Если не сможешь, мы будем стоять в оазисе Гебель-Нагара. Мы подождем тебя там, — крикнул Тан ему вслед, когда отряд трусцой покинул лагерь, — и не забудь принести мой лук Ланату.

КАК ТОЛЬКО Крат со своим отрядом исчез за гребнем холма на западе, Тан построил остальных воинов и повел их в противоположном направлении по караванному пути к морю. Караванный путь от берегов Нила к берегам Красного моря тяжел, долог и труден. Большому каравану на него обычно требуется около двадцати дней. Мы прошли это расстояние за четыре, так как Тан гнал нас вперед короткими, быстрыми переходами. В начале пути только я и Тан во всем отряде не могли похвастаться особой выносливостью. Однако к тому времени, когда мы достигли Гебель-Нагара, Тан успел выжечь лишний жир и выгнал с потом остатки винного яда из своего тела. Он снова стал сухим и сильным.

Что касается меня, то я впервые в жизни совершал переход с боевым отрядом. В течение первых дней я испытал все муки ада: жажду и мышечную боль, кровавые мозоли и усталость — наверное, душа умершего испытывает их, по дороге в мир иной. Однако гордость моя не позволяла отставать от воинов, а кроме того, отбиться от отряда в этих диких и суровых местах означало бы верную смерть. С удивлением и радостью через несколько дней я обнаружил, что мне становится все легче и легче держаться в рядах бегущих воинов.

По дороге к Красному морю мы встретили два больших каравана, двигавшихся к Нилу. Кривоногих осликов, нагруженных огромными тюками товаров, окружала многочисленная охрана, по числу своему превосходившая количество торговцев и погонщиков животных. Ни один караван не мог считать себя в безопасности, если его не сопровождал большой отряд наемников вроде этого — иначе торговцам приходилось платить грабительскую дань, требуемую сорокопутами с них за проход через пустыню.

Когда мы встречались с незнакомцами, Тан натягивал платок на голову, чтобы скрыть лицо и светлые волосы. Он был слишком заметен и не хотел рисковать. Если бы его узнали, до Карнака дошла бы весть, что он жив. Мы не отвечали на приветствия и вопросы, которыми осыпали нас путешественники, и быстро в высокомерном молчании бежали мимо, даже не глядя в их сторону.

Когда до морского побережья нас отделял всего день пути, мы оставили основной путь и повернули на юг по древней заброшенной тропе, показанной мне несколько лет назад диким кочевником, с которым я подружился. Колодцы Гебель-Нагара лежали на старом караванном пути, и их редко посещали люди, если не считать бедуинов и разбойников пустыни, а их трудно назвать людьми.

К тому времени, когда мы достигли колодцев, я казался себе как никогда стройным и физически сильным и только сожалел о том, что у меня нет зеркала: новая энергия и сила, которые я чувствовал в себе, должны были отразиться на моем лице и увеличить его красоту. Я бы с удовольствием воспользовался возможностью полюбоваться собой. Однако недостатка в желающих насладиться мной не было. По вечерам у костров многие бросали на меня похотливые взгляды, и я получил немало тайных предложений от товарищей по отряду, поскольку даже эти избранные войска были поражены половыми извращениями, распространившимися в нашем обществе.