Экипаж черного корабля - Федор Березин

Разумеется, сразу все напиханные внутрь «колокольчика» ящики не включались. Он тихонько отъезжал подальше от своей металлической «мамы» — за десять и более километров и уже там в обусловленное время либо по получению команды начинал «шалить».

В некоторых случаях республиканские тактические наставления допускали комплексное применение нескольких «колокольчиков» сразу. Но сейчас Тутор-Pop считал это излишним. Экипажи оставшихся двойников гига-машины могли спокойно и с верой в будущее далее поглощать «Саблезубую» с закуской или без — на собственное усмотрение, ведь «боевая гора» не была осколком какой-то тотальной Империи, она была островком Республики Брашей — оплота планетарной демократии, и потому личные вкусовые пристрастия отдавались на откуп двуногим муравьям, обитающим во внутренностях железной приплюснутости чудовищного яйца.

И однажды это все-таки случилось. Конечно, он оказался самым подготовленным из всех находящихся вокруг. Нет, они не спали, не витали мыслями в облаках, занимались делом и морально-психологически готовились ко всему, и к тому, что случилось, тоже, разумеется. Но им тем не менее необходимо было преодолеть некий неуловимый логический барьер, отвинтить какие-то облепленные гарантийным воском гайки в головах, прежде чем полностью включиться в новую ритмику реальности. А она уже вторглась сюда, скользнула мимо синхронизированной мерцающей выпуклости индикаторных окон, пронеслась сквозь суженные зрачки, взвела пружины сетчаток и завертела механику перемола информации. Но это у них у всех. А у него…

То, что у них еще перетиралось на подсознательном уровне, у него уже дало на выходе — в голосовых связках — четкую однозначность команд. Возможно, их удивила внезапно откупорившаяся активность давно впавшего в таинственную летаргию генерал-канонира, а возможно, и нет — не успела — отодвинулась вбок расправившей плечи привычкой к однозначному выполнению приказаний. И эта спрессованная месяцами и циклами тренажная ловкость пляски пальцев над пультами дала, выкроила из неумолимости времени еще чуточку секунд, досыпавшихся к тем, что выскреб он раньше, выпаливая мозги в многоуровневой битве с неверием. И вместе эти нити состыковавшихся мгновений связали в выгнувшейся дуге времени маленький, нервущийся, неуничтожимый узор, способный сплести свою собственную, запланированную им загодя реальность.

И разбуженная тонкостью пальцев чудовищная механика гига-калибров успела провернуться стотонностью шестеренок, разогнать и глотнуть стонущими демпферами ускорение вращательных моментов. И замерли в решении задранные, скакнувшие ввысь неохватные великаны-стволы, выпялившись в черную непробиваемость неба. И где-то в недрах «горы», в чрево-руслах пялящейся в мир монолитности двуногие точечные муравьишки орудийных расчетов, запыхиваясь и суетясь, задраивались в надежность глухоты коконов-убежищ, обязанных уберечь их опасно-чувственные уши и студенистые тела от неизбежности мега-гаубичной отдачи. И даже здесь, в центральном «куполе», кое-кто из операторов невольно шарил случайно на миг освободившимися ладонями, проверяя пристежки страховочных ремешков. Это их судорожное раздвоение, процедившийся сквозь фильтры страх, даже внезапно обострившийся запах пота в отсеке проходили, огибали Тутора-Рора, не оставляя пятен на сознании. Он существовал там, в многоглазом мерцании экранов, в многорукости бегающих по тумблерам пальцев дежурных офицеров «купола».

Он видел миллиметровую ползучесть фиксируемой локаторами метки, он понимал, что произойдет, он прекрасно знал, что является целью, наживкой, заглоченной этой зеленью мерцания, — там, на конце загибающегося отрезка пыхал дымной завесой, ровнял гусеницами плоскость мира двухсотпятидесятитонный, набитый имитационной аппаратурой, жиденько бронированный «колокольчик» за номером «два». Тогда и там, где его медлительный путь войдет в соприкосновение с падающей дугой отраженного радарного сияния, линия движения «колокольчика» оборвется. И пыхнет под черным одеялом нависающей ночи прущий в холод пространства слепяще-дующийся шар.

И еще можно послать сигнал-предупреждение тем, замкнутым в имитаторе «горы» людям — имелось время, малый запас. Но стоило ли? Не лучше ли им сгореть, выдуться пеплом из скелета почерневшей, оплавленной машины, чем бессмысленно, позорно метаться вокруг считаные — не минуты — секунды, до того как нагрянет накатывающаяся стена из света?

Однако на связь с экипажем «колокольчика» следовало все-таки выйти. Нет, не для их пользы: если после получения команды они поведут себя до крайности расторопно, то успеют забросить в окружающее, с любопытством прослушивающееся разведкой Эйрарбии пространство еще одну «блесну» — имитацию выпуливания гига-снаряда. Эта акция по идее окончательно убедит враждебную артиллерию в том, что они ведут стрельбу, по чему следует. Но оставалось ли реально у «колокольчика» время для этой предсмертной «шуточки»? Даже генерал Тутор не знал этого точно, но антенна связи «Ящера» все же излучила в пространство уплотненный импульсный пакет. Там, внутри имитационной гусеничной машины, люди не имели возможности видеть жующую зеленые миллиметры экрана метку эйрарбакского снаряда, однако по срочности полученного приказа они могли понять.

Имело ли это значение для Тутора-Рора? На данный момент уже никакого: спокойно и четко он дергал ниточками команд послушные марионетки старших офицеров. Их головы, руки и даже голосовые связки действовали, подобно многофазным усилителям его спланированной воли: что-то где-то вершилось, и чудесный, заспанный механизм «горы» оживал — подвижная крепость готовилась к стремительному броску. Но прежде, до того как гига-танк воспарит над вдавленным за время стоянки, смерзшимся до каменного состояния грунтом, он должен был «плюнуть» в рассчитанное место пятидесятитонные стальные бомбы.

И еще до срока, до мига, когда полыхнул, достиг цели первый из обнаруженных эйрарбакских снарядов (ясное дело, атомный, потому как в ином случае их летела бы целая связка — одиночка не имел шанса нанести серьезный урон «боевой горе», а ведь именно за нее наверняка и был принят несчастный «колокольчик»), еще до того, как его метка преобразилась в белое свечение экранов, «Сонный ящер» колыхнулся, выпуская на волю застоявшиеся в затворных стойлах «подарки» пушечной батарее «баков». И перед тем как внешние экраны погасли, засвеченные зарождающимся в двадцати километрах ядерным грибом, Тутор-Рор успел пронаблюдать (отставая на целые секунды, это же сумели сделать дежурные операторы), как в следующем из предугаданных им ракурсов зародилась еще одна стремительно взлетающая метка — ответ «баков» на имитационный выстрел «колокольчика». Тот испепеляющийся в теперешнюю секунду экипаж выдавал замаскированным имперским батареям обратные векселя: теперь генерал Тутор видел еще одни координаты.

И совсем не требовалось делать расчеты. С холодной четкостью он бросил, ввинтил в головы дежурной смены «купола» давно помеченные углы и градусы. Все, совершенно все, совпало: именно туда оказались вздернуты заранее подготовленные монолиты второй внутренней башни. И снова жуткий камертон шатнул миллионотонный танк; закивали в пружинных креплениях боевые кресла «купольников».