Лэя - Виктор Кувшинов

Инопланетянин так и въехал во двор, пребывая в мечтах о том, как будет вручать украшение принцессе. Он даже не заметил испуганно жмущегося в углу двора мальчишку, который встречал их в прошлый раз. Насторожился Женька, только когда спешился, и, найдя парня, подозвал того, чтобы отдать поводья. Мальчуган, вместо того чтобы делать свое дело, задал стрекача в конюшню.

Непонимающе хмыкнув, постоялец сам подвязал повод к коновязи, поднялся по ступенькам и распахнул дверь трактира. Внутри было пусто. Только за стойкой, испуганно сжавшись, стоял половой, в котором было трудно признать прежнего ласкового прохиндея. Женькино сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Не говоря ни слова, он взлетел на второй этаж и увидел дверь Лэиной комнаты, распахнутую настежь. Ворвавшись внутрь, он не нашел ничего, кроме смятой постели и разбросанных вещей…

Лэя в точности выполнила свое обещание лечь отдыхать — благо это было не трудно. Тело после нескольких дней походной жизни соскучилось по простому домашнему уюту, и даже гостиничный эрзац сейчас казался верхом возможного наслаждения. Только успев пристрожить Хлюпа, чтобы он не бегал по гостинице до тех пор, пока не придет Женя, она сладко вытянулась на чистых простынях, и уже через мгновение ничего не видела и не слышала.

Разбудил ее какой-то грохот. Еще ничего не сообразив, она почувствовала, как ее схватили, сильно и грубо заломив руки за спину. К ней подошел маленький сэйл с мелкими чертами лица, скукоженными в высокомерно-презрительную физиономию, которая, наверное, показалась бы клоунской, если бы не удручающие обстоятельства, в которых девушка оказалась. Мысли прояснились, и она четко ощутила, что перед ней нюхач, которого она почувствовала еще в деревне.

— Это она! — весь исходя на спесь, заявил коротышка, внимательно прислушавшись к своим ощущениям. — К столбу и сжечь!

— Погоди, монах! — не очень уважительно рявкнул басом кто-то за ее левым ухом.

Лэя обернулась — с другой стороны кровати стоял здоровенный сэйл ростом с Женю-Зара, но еще шире в плечах. Такой большой, что казалось, в комнате не оставалось больше места. Сэйл спросил:

— Что это у нее?

Громила протянул руку к выбившемуся из разреза сорочки кулону. Сознание Лэи, вместо того чтобы среагировать на то, что ее собираются сжечь, глупо-стыдливо заклинилось на одной мысли: «Слава богу, что поленилась сорочку скинуть. Не хватало еще голой перед этим сборищем мужиков оказаться!» Тем временем вокруг происходил странный разговор.

— Это же королевский герб, — уже осторожно возвращая Лэе кулон, сказал здоровяк. — А ну, монах, говори все, что знаешь, или я тебя самого на костер отправлю. Ты зачем за ней гонялся?

Девушка злорадно заметила, что с монаха мигом слетела вся спесь, и он уже заискивающим голосом принялся канючить:

— Я сэйл маленький. Что мне святая инквизиция поручит, то и делаю.

— И что, сморчок монастырский, тебе поручили?

— Мне поручили ждать возможного появления очень опасной ведьмы и немедленно ее уничтожить. И для этого у меня есть все полномочия, о чем вы прекрасно знаете из бумаги, которую я вам показал.

— А ты знал, что она из королевской семьи?

— Не-ет, — уже совсем жалобно протянул монах.

— Ясно. Засунь свои инквизиторские инструкции себе поглубже в задницу и моли Бога, чтобы мы довезли тебя до Венлы целым, а не по частям. — Видимо посчитав свою солдафонскую шутку очень смешной, он оглушительно загоготал. Потом нахмурился и обратился к Лэе: — Прошу простить за возможный ущерб, принесенный вашей личности, но если вы незаконным образом носите королевский амулет, то это карается смертной казнью.

Лэя, подумав, решила не скрывать ее настоящего имени и призналась:

— Я наследная кронпринцесса Эрианы Леолэя Алькалар.

— Разрешите представиться: капитан королевской стражи Иерон Клах, патруль тракта Рестана. У вас есть документы, подтверждающие вашу личность?

— Нет, я путешествую по подложным документам на имя Лики Элерзан, — отвечала Лэя, пытаясь одновременно хоть что-то придумать, чтобы выбраться из этой ситуации.

— Надеюсь, вы понимаете, что в этих обстоятельствах я вынужден подвергнуть вас аресту и препроводить к императорскому двору для выяснения личности. Могу гарантировать неприкосновенность до тех пор, пока вас не доставят во дворец, однако, если вы самозванка, не позавидую вашей участи. И к сожалению, вынужден ограничить свободу ваших передвижений.

— В любом случае ее ждет костер! — набравшись храбрости, выкрикнул из угла плюгавый монашек.

— Это уже не нашего ума дело! — рявкнул в ответ капитан.

И тут Лэя сделала поступок, который значительно ухудшил ее положение. Она закрыла глаза и изо всех сил представила, что все вокруг не сомневаются, что она принцесса, и должны с радостью отпустить ее. Девушка почувствовала, как руки, больно сжимавшие ее запястья, разжались, и, открыв глаза, увидела, что солдаты вместе со своим капитаном, глупо улыбаясь, пытаются неуклюже, боком выйти из комнаты, бормоча какие-то извинения типа «просим прощения, ваше евысочество» и «приносим глубочайшие извинения». Она встала, торжествующе глядя на вышедших солдат, и второпях накинула верхнее платье, но, видимо, на мгновение потеряла концентрацию, потому что из угла донесся вопль монаха, разрушивший все чары:

— Она заколдовала вас! Разве вы не видите, она — ведьма. Она сожгла живым монаха! — Хоть нюхач и был на порядок слабее, но разрушать — не строить, и ему удалось отрезвить головы солдат.

Те с ревом ворвались обратно в комнату, и принцессу спасла только неожиданность. Хлюп, наконец сообразив, что из комнаты хозяйки доносятся непонятные звуки, ворвался следом за солдатами и, размахивая своим кинжалом, набросился на сэйлов с криком:

— Лэя, держись, я не дам тебя в обиду, однако!

Первый же солдат перехватил руку Хлюпа и недоуменно уставился на того.

— Лонк? — обалдело хрюкнул капитан. Все застыли в гротескных позах, не зная, то ли растерзать ведьму, то ли преклонить колени перед принцессой. Наконец военные мозги капитана со скрипом провернулись, и он уставился на монаха. — Ты, ищейка монастырская, говори, кто она? Ведьма или принцесса? И этот лонк настоящий?

Если бы монах соврал, сказав, что лонка тоже выдумала ведьма, то ей, скорее всего, было бы не жить, но, слава богу, у того тоже заклинило мозги, и он честно ответил:

— Нет, она больше не колдует, — чем, против воли, спас Лэе жизнь.

— Если лонк ее, значит, она и вправду принцесса. — По уныло-озадаченному лицу капитана было легко прочитать, что он попал впросак. Не оказать положенные почести принцессе, вне зависимости от обстоятельств, было равносильно подписать себе отставку, если не тюремное заключение. А скорее всего, стоявшая перед ним молодая, ослепительно красивая женщина была принцессой. Честно признаваясь себе, он понимал: даже по ее внешности и манере вести себя видно, что она королевских кровей. Да и лонки не умеют врать, и если этот плюшевый коротышка бросился ее выручать, назвав Лэей, то все ясно. Но как ведьму доставить во дворец, если она в любой момент может просто встать и уйти, внушив им все, что угодно, вплоть до желания покончить жизнь самоубийством?