Жить дальше. Автобиография - Ирина Безрукова

Мы отлично поработали над тем мультиком, я озвучила бабушку – бабу Зину, которая выпасает всех этих персонажей и которые вечно ей доставляют массу хлопот. Она с ними как-то управляется, параллельно что-то вяжет, убирает и поет себе под нос «Ромашки спрятались…». Очень забавная такая бабулька получилась.

А потом снова случилось кино. Называлось «Полный контакт». А рабочий процесс смело можно было бы поименовать «Полный привет». Потому что другими словами это не описать никак. Однажды летним днем мне поступил звонок. «Ирина, вы можете прилететь через два дня на съемки? Понимаете, мы уже снимаем, а у вас главная роль». Я говорю: «Стоп, что происходит? Почему вы уже снимаете, у меня главная роль, и я об этом не знаю? Кто вы вообще?» – «Понимаете, у нас уже была главная героиня, другая, не вы. Но она уехала внезапно, а вот теперь главная роль ваша». – «А можно узнать, кто был до меня?» – «Анфиса Чехова». Я смотрю на себя в зеркало и говорю: «А, конечно, какие вопросы, я понимаю ваш выбор, мы же с ней близнецы! Нас же родная сестра не различит!» – «Разделяем ваш сарказм, но все-таки вышлем вам сценарий, вдруг у вас получится приехать?» Сценарий мне неожиданно понравился – такая ясная и четкая история про отношения, очень тонко выписанная. «Ладно, – говорю, – а кто еще из артистов задействован?» – «Вашу дочь играет Агния Кузнецова». Фильмы с Агнией тогда очень шумно прошли, о ней все говорили, и я подумала, что вряд ли такая востребованная актриса согласится сниматься в какой-то ерунде! И решила поехать.

Приезжаю в Питер, прихожу на встречу с режиссером по фамилии Карман. Интересуюсь его фильмографией. И он мне вдруг говорит: «Да я вообще не режиссер. Просто решил вот снять фильм. А вообще у меня небольшой рыбный заводик». Я говорю: «Вы меня разыгрываете сейчас?» – «Нет, – говорит, – правду говорю. Завтра приступаем к съёмкам».

Утром приезжаю на площадку, вижу злую Агнию. Думаю – занятно, еще ничего не началось, а она уже злая! Говорю ей: «Привет, дочка. Я буду играть твою маму». – «Ну-ну», – буркает она. И я не пойму – то ли я ей не нравлюсь, то ли настроение с утра плохое. «А ты мне можешь объяснить, что случилось с Анфисой?» – «Она, – говорит, – отснялась два дня, потом сказала в адрес режиссера длинную матерную фразу и уехала» Я было удивилась, но Агния меня уверила: «Скоро сами все поймете». Меня гримируют, я иду в кадр. И понимаю: что-то не то. Я играю свою сцену – и тишина. Никто мне ничего не говорит – хорошо, плохо или как вообще? Говорю: «Простите, пожалуйста, а вот эта сцена, которую мы сейчас сняли, – она вас устраивает?» Режиссер говорит: «Да-да, мне все нравится». Ушли на перерыв, сидим с Агнией в кафе, она под нос себе тихо матерится. Я говорю: «Ничего не понимаю, что здесь творится?» – «А вы не видите? – говорит Агния. – У нас кино снимает человек с улицы». – «Так это не шутка?» – «Нет, он действительно рыбным заводом заведует». – «Но он рассказывал, что одно кино все-таки снял». – «И вы себе не представляете, что это за кино», – ухмыляется Агния. Речь шла об очень, я бы даже сказала, крайне странном документальном фильме. Товарищ решил запечатлеть на пленку своего рода психологический эксперимент. Он опубликовал объявление о найме на работу, к нему приходили соискатели, и он протягивал им тарелку пирожных, сделанных в виде… экскрементов. И говорил: «Если вы это съедите – я вам дам такую-то зарплату». Все это снималось скрытой камерой. В общем, я поняла, что мы имеем дело с весьма необычным, самобытным режиссером.

Вскоре мне стало предельно ясно, почему сбежала Анфиса Чехова. Люди, которых понабрал режиссер, не имеют ни малейшего представления о том, как делается кино. У нас есть костюмер, но нет ни его помощника, ни реквизитора. Режиссер рассудил, что эти люди не нужны, и зачем на них вообще деньги тратить – непонятно. А кто нам все декорировать будет? Кто шторы повесит так, чтобы квартира не выглядела заброшенной общагой? Кто будет элементарно мыть чашки, если мы кофе пьем в кадре несколько дублей подряд? Кто будет заваривать его и приносить?

Актер, которому досталась главная роль в этом фильме, попал на съемочную площадку случайно. Я спросила режиссера, по каким критериям он утверждал человека на главную роль, он мне ответил следующее: «Ну понимаешь, ко мне пришел человек и сказал, что у него давно не было ролей и ему нечего есть. Я его пожалел». – «Здорово, – говорю, – а чего б просто денег ему не дать?» Нет, он не плохой актер был, просто не из этой оперы. Ну это как Шнуров вдруг будет графа Волконского играть. Постер этого фильма тоже весьма странный получился. Там моя героиня смотрит на зрителя, а из глаз вылетают «синие молнии».

В общем, я сначала напрягалась, глядя на то, что происходит вокруг, а потом думаю: «Что я от него вообще хочу? Человек рыбой торгует».

Но зато с Агнией мы подружились. Обратно ехали в купе, она вышла умыться, а я ей в это время постель застелила. Она возвращается и говорит: «Мама…» Ну да, я вошла в образ, стала на время мамой, и не только в кино. Спустя какое-то время я танцевала в проекте «Танцы со звездами» с ее мужем Максимом Петровым. И на одной из передач, прямо в эфире, объявила: «Мы с тобой родственники, я мама твоей жены, теща твоя». Он опешил. Пришлось объяснить, что я киномама.

А дальше был проект, который чуть не отправил всю нашу семью жить на улицу. Сергей решил выступить в качестве продюсера – снять кино под названием «Реальная сказка». В то время был такой период, что практически ничего детского не снималось. Все с Запада приходило. А наш детский кинематограф исчез, как будто его и не было совсем. Я много об этом думала и удивлялась: сказки снимались в нашей стране во все времена, даже в войну. А тут настало безвременье какое-то. Поэтому Сергей и решил сказку снять. И все свои, а также мои сбережения мы вбухали в этот проект. Вот буквально все, что было. У него был компаньон, который его на это дело подбил и создал совместно с ним компанию. И была договоренность – Сергей занимается творческой стороной мероприятия, а этот компаньон рулит финансами. Проект двигался очень непросто и требовал очень больших финансовых затрат. Мы обратились на киностудию «Баррандов» в Праге, они нам соорудили какие-то сумасшедшие по своей сложности декорации. По сценарию у нас там идет борьба добра со злом, борются они повсюду, в том числе и в воде. Для того чтобы снять водную битву, отстроили грандиозный хромакейный павильон с зелеными стенами и нереальной величины бассейном. Денег это все стоило нереальных, в какой-то момент они у нас закончились. Проект пришлось заморозить. Но декорации никуда не денешь, они стоят, их надо оплачивать. А, значит, мы теряем деньги просто так. После года простоя мы поняли, что надо продолжать съемки – дети, снимавшиеся в фильме в главных ролях, за это время повзрослели так, что тянуть дальше было нельзя.

Мы приехали в Чехию. Встретились с нашей подругой Мирой Гавьяровой. Она меня изрядно удивила тем, что стала приводить на нашу съемочную площадку чешские телевизионные группы, которые снимали меня в процессе работы и брали у меня интервью. Я сначала не поняла, в чем дело и чем я их так интересую. А когда ко мне на улице подошел незнакомый человек и сказал: «О-о-о! То е маминка Коли», все встало на свои места. Оказывается, чехи фильм «Коля» смотрят, как мы «Иронию судьбы», по многу раз. Из наших актрис они знают Инну Чурикову, так как очень любят фильм «Морозко» (у них он звучит как «Мразек») и Ирину Безрукову, потому что она мама Коли.