Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер - Василий Звягинцев

Сознавая полную безвыходность своего положения, генерал кипел бессильной злобой, на себя в первую очередь: нет, действительно, за двадцать лет аппаратных игр он совершенно разучился реально на жизнь смотреть. Забыл, можно сказать, что далеко не всё в ней случается, как тебе возжелать благоугодно будет.

Генерал скрипнул зубами так, что Фёст услышал. «Ведь был же девяносто четвёртый год, и Грозный, и гибель Майкопской бригады как раз под гранатомётами из засад», – думал он. Сам, тогда ещё капитан, знал, что говорилось о той войне и писалось, с участниками боёв лично общался, но вот дальнейшая «служба» как смыла всё, что было в нём офицерского, осталось только чиновничье. Вот на этом поприще успехов он достиг выдающихся…

На себя-то генерал злился и на организаторов всей акции, но стоящего перед ним полковника пристрелил бы в первую очередь. Это ведь он осмелился стать ему поперёк дороги. И стоит – не сдвинешь!

– Я должен связаться с руководством. Уточнить обстановку, получить инструкции…

– Ох, я прямо с вас смеюсь, – начал откровенно валять дурака Фёст. – Хотите сказать, что всё это время сидели в машине и задумчиво смотрели на минутную стрелку, ждали, когда истечёт срок ультиматума?

– Рация была в той машине, что вы сожгли…

– Ага. А сотовые телефоны у всей вашей команды отобрали родители за плохое поведение… Даже не остроумно. Принимайте решение, – повторил Фёст. – Генерал вы или в натуре шестёрка с лампасами? На вас мне, честно говоря, наплевать и растереть, а ещё три десятка солдат по вашей милости в упор расстреливать – поперёк горла…

Его слова прервали донёсшиеся из-за леса автоматные очереди, сначала одна, потом ещё несколько. И – взрывы ручных гранат. Похоже – примерно в том направлении, куда Герта повезла Президента с его друзьями.

Генерал начал открывать рот, но сказать ничего не успел.

По едва заметному кивку Фёста «Леонов» сгрёб генерала в охапку, закинул на плечо, как волжский грузчик – шестипудовый куль муки, и со скоростью спринтера рванул в кусты.

Достаточно было взмаха руки, чтобы «Аякс» за полминуты из «вампира» сжёг оба БТРа и «Навигатор», а из «Шмеля»[66]ударил по «Уралу». Четыре передвижных полевых крематория – и больше никаких проблем, хотя бы здесь. Только Фёста с юных лет учили спасать людей, а не убивать, даже когда второе – предпочтительнее.

Под курткой у него висели на ремне, прицепленные прямо рычагами, четыре «РГД-5». Их он и швырнул из кювета одну за другой под колёса ближайшего БТРа раньше, чем экипаж опомнился и начал стрелять.

Получилось, как надо. Все свои живы, даже он, если успеет добежать до укрытия, а бронетранспортёр уже никуда не поедет.

Англичане – великая морская нация. С этим спорить нелепо, достаточно пролистать историю последних веков. По крайней мере, с тысяча пятьсот восемьдесят восьмого года, со дня гибели испанской «Непобедимой армады», первенство Британии на морях никто не оспаривал. Попытались немцы, начав строить свой «Хохзеефлотте»[67], но не успели, Мировая война началась раньше, чем флот был готов. После Ютландского сражения, которое не стало второй Цусимой, а закончилось вничью, что для немцев означало полное поражение, целых тридцать лет никто не пытался бросить новый вызов «владычице морей». Пока наконец гордые британцы не усмотрели для себя смертельную угрозу в двадцатилетней кораблестроительной программе России – своего надёжного союзника по ТАОС.

Следует отметить, что некая паранойя всегда была отличительной чертой английского истеблишмента. Все эти короли, лорды, премьер-министры, генералы и адмиралы жили в постоянном, изматывающем, лишающем здравомыслия страхе перед тем, что кто-то, наконец, стукнет по столу кулаком и спросит: «А вы вообще кто такие? С какой радости над вашей империей не должно заходить солнце? Не хватит ли с вас прекрасных, неприступных с Х века островов, где можно пасти овец и валять шерсть?» Четыреста лет существования в такой утомительной психической атмосфере и выковали знаменитый «британский характер». «Возьми всё, до чего можешь дотянуться, и никому не отдавай! Убей раньше, чем убьют тебя! Предай раньше, чем «другу» это придёт в голову! И вообще не нужно нам никаких друзей, куда проще жить, считая всех врагами, только и мечтающими, чтобы вырвать у тебя из пасти очередной кусок ростбифа!»

Эта философия получила отличный стимулирующий толчок в середине пятидесятых годов XX века. Англия дождалась того самого «Вызова» – ключевой идеи капитальнейшего двенадцатитомника Тойнби[68].

Российские адмиралы и наиболее дальновидные политики, мыслящие историческими периодами, а не избирательными сроками, сумели мобилизовать общественное мнение и, наконец, пробили через Думу грандиозную программу морских вооружений, масштабами превосходящую давние амбиции Тирпица[69]. Только кайзеровской Германии, по большому счёту, флот особенно был ни к чему, что и подтвердила суровая практика – критерий истины. Ни в океаны он не вышел из своего Вильгельсмгафена, за исключением нескольких рейдеров, ради которых не стоило огород городить, ни даже на Балтике не сумел запереть в Маркизовой луже[70]совсем небольшой, но активный русский флот.

А вот России, с её четырнадцатью морями и тремя океанами, настоящий большой флот был очень нужен. Все морские пути, от Петербурга, Одессы и Севастополя до Владивостока и Порт-Артура, должны быть надёжно обеспечены, все самые отдалённые «задворки Великой империи» – защищены. И вокруг Африки проводить конвои, если вдруг закроется Суэцкий канал, и Персидский залив защищать от вторжения иноземцев[71]. В своё время Аляску с Калифорнией потеряли только потому, что не на чем было туда плавать, обеспечить регулярное круглогодичное сообщение хотя бы с Владивостоком. На Амуре, Уссури и Сунгари нужна военная флотилия в сотню вымпелов, чтобы контролировать две тысячи вёрст беспокойной китайской границы, пресекать налёты хунхузов на прибрежные города, Транссиб и КВЖД…